Я перестаю на него злиться, едва его машина сворачивает с шоссе, ещё пару минут едет по очищенной от снега каменной дороге, а потом выезжает из-за снежных кустов.
То, что я вижу за окном, действительно похоже на сказку. Зимнюю и ярко-холодную, с прекрасной Снежной Королевой, потому что только она может тут жить.
Кажется, это что-то вроде коттеджного гостиничного комплекса, хотя я думала, что они работают только в тёплые периоды.
По относительно небольшому пространству раскиданы домики – все сплошь из тёмного дерева и с треугольными крышами, но разных размеров – от маленьких и аккуратных до больших, двухэтажных, с деревянной террасой и широким крыльцом. Домики между собой соединяют дорожки из плоского камня с декорированными под старину фонарями по краям, к которым словно живые выходят из леса белоснежные олени, лани, зайцы... уверена, вечером это место просто засияет – и искусственные животные в том числе.
Но уже сейчас, когда на часах ещё только час дня, а на улице по-зимнему светло, я могу сказать совершенно честно:
–Здесь невероятно красиво, – тихо и спокойно.
В детстве я мечтала жить в доме у лесного озера, чтобы как в фильмах: толстые стволы высоких деревьев, спокойная гладь небольшого озера с деревянным причалом, много мха и под ногами крепкая земля. И до ближайшего населенного пункта – час езды на машине. Дом, в котором жила бы я одна и, может быть, наглый рыжий кот и гиперактивный пёс, что всюду ходил со мной. Дом, в котором я могла бы заниматься тем, что нравится и интересует меня.
Дом, в котором меня никто и никогда бы не нашёл.
Сейчас я понимаю, что мои требования заметно изменились, и воображаемый дом с маленького и деревянного сменился на двухэтажный кирпичный, вокруг него вырос забор, в саду появились качели, а лесная тишина наполнилась звонким детским смехом и хрустом горящих в костре дров.
В мой маленький уютный мир уверенно вошли две очаровательные крохи и их просто удивительный отец.
Глава сорок третья. Егор
Отдых – именно он сейчас нужен моей тихой и в чём-то зажатой Варюшке. Отдых подальше от людей. Эту мысль мне подкинула Алиса, и даже адрес коттеджного посёлка подсказала, и сейчас мне остаётся только вспоминать хорошими словами работу, из-за которой я не могу утащить Варю сюда хотя бы на несколько дней и элементарно отключить мобильный.
Не знаю, помнит ли она мои слова о том, что у нас совсем мало времени. Когда поворачиваю к ней голову и хочу напомнить об этом, испытываю несвойственную мне нехватку слов. Точнее, нет, слова есть, но застревают где-то в горле, разбухают и отказываются проталкиваться наружу.
У Вари такой взгляд, будто я преподнес ей по меньшей мере её личный остров на блюдечке с золотой каёмочкой. Глаза большие-большие и сияют, как бенгальские огни, на губах немного безумная крайне удивлённая улыбка, на щеках привычный уже нежный румянец.
Почему-то появляется мысль, что она идеально впишется в эту сотворённую кем-то сказку.
Я паркую машину прямо перед административным домом: Алиса сказала, что он будет самым первым, к тому же, на нём единственном красуется красно-белая надпись «Добро пожаловать!». Варя открывает дверь и выскальзывает с сиденья на улицу раньше, чем я успеваю подойти и помочь ей. Я не романтик до мозга костей, я просто реально волнуюсь за неё – вдруг бы поскользнулась и упала?
–Женщина, – качаю головой неодобрительно, но Варька меня даже не слышит, прикипев восторженным взглядом к почти лесному зимнему пейзажу, в который идеально вписались сотворённые человеком постройки.
Она «отмирает», когда я снова лезу в машину за покупками. Неуверенно подходит ближе, неловко переступает с ноги на ногу, прикусывает кончик большого пальца и говорит какую-то хрень:
–Давай помогу, – кивает на битком набитые пакеты.
Она сейчас серьёзно? Даже не будь она на шестом месяце беременности и не выгляди, как бомба замедленного действия, я бы всё равно не заставил женщину тащить набитые пакеты – или любую другую тяжесть. Можете считать это вбитым родителями благородным принципом, а лучше – голосом разума.
–Варь, – хочу поставить пакеты на землю и взять её за плечи, чтобы смотрела на меня и слушала и переваривала каждое слово, но вместо этого только покрепче перехватываю ручки – с неё станется ещё схватиться за них. – Ты сейчас говоришь полную хрень. Давай сразу договоримся: всё, что тяжелее диванной подушки, в нашем доме ношу я.
Моя очаровашка удивленно хлопает ресницами, едва заметным жестом поджимает губы и неуверенно кивает. Но всё равно говорит:
–Это странное условие, тебе так не кажется?
–Не кажется, – говорю серьёзно, – это нормальное условие адекватного мужика.
–Ладно, – сдается она подозрительно быстро, вскидывает руки и отходит на шаг, полностью признавая мою правоту и позволяя делать то, что задумал.
А когда прохожу мимо нее в направлении административного дома, слышу насмешливое:
–Решил подкупить администратора сосисками?
До меня не сразу доходит, о чем она говорит, а потом понимаю собственную глупость: потащил наши вещи сразу, вместо того, чтобы подождать заселения и унести их сразу в дом.
–Тупанул, – хмыкнув, признаю, но всё равно иду с ними, потому что мы уже почти дошли.
Варька успевает юркнуть передо мной и открыть дверь – ей для этого приходится схватиться за ручку обеими руками и потянуть всем телом, приняв почти горизонтальное положение. Я кое-как просачиваюсь в образовавшуюся щель, подпираю дверь плечом и жду, когда Варя пройдёт внутрь, чтобы наградить ее недовольным взглядом. То есть, по ее мнению, железная дверь вот совершенно не тяжёлая, да?
Внутри светло и относительно просторно. Из мебели низкий диванчик у окна справа, стойка администратора слева, простая деревянная дверь за ней и еще две прямо, под лестницей на второй этаж. На стенах деревянная обшивка, а у дивана цветок с широкими листьями в большом криво разрисованном горшке. Даже если у этого растения и был какой-то запах, его намертво перебил аромат витающей в воздухе сладкой выпечки.
Варя ведёт носом по воздуху и безошибочно поворачивается в сторону одной из дверей под лестницей, которая словно только этого и ждала, потому что открылась сразу же, стоило только Варе уделить ей внимание.
К нам вышли двое. Девушка в вязанном белом свитере, такого же цвета штанах и туфлях на мягкой подошве и смело шагающая рядом девчушка лет пяти, одетая почти так же. Никогда не понимал прикола одевать детей идентично себе. Какой смысл? «Смотрите, это моя маленькая копия»? Типа что? Что люди должны сказать? Это чтобы ребёнок не потерялся или чтобы ни у кого не было сомнений в том, что это именно твой ребёнок?
–Добрый день, – говорит девушка доброжелательно, оглядывает нас с Варей бегло, как просто заинтересовавших её в толпе людей, подходит ближе, а не за стойку, и добавляет с улыбкой: – Меня зовут Софья, я помогу вам выбрать подходящий дом. Если вы, конечно, приехали отдохнуть...
