Итог: Варя, ты в заднице. Вот просто в заднице, как бы грубо не звучало. И выхода из этой задницы пока не видно.
— В белых халатах, в желтых палатах латали меня по кускам, — пропела я задумчиво как раз в тот момент, как, резко качнувшись, двинулась с места карета.
Звонко зацокали многочисленные копыта, заскрипела карета, раскачивая нас из стороны в сторону, а на меня обратились три непонимающие взора.
— Ты о чём? — озвучил Ник вопрос, крутящийся на языке у всех них.
Что я могла ему сказать? Только:
Мир теперь ничей
Мы держим оборону в одиночку
Из последних сил.
Что-то меня петь потянуло. Кстати!
— Вы же умные, ребята, — отчаянно на это понадеялась иногда очень изобретательная и умная я, — должны понять.
— Что понять? — собственно, и не поняла Санти.
Я недовольно скривилась. Где-то внутри разлилось горячее тепло. С одной стороны невыносимо сильно хотелось продолжить подкидывать им подсказки в надежде на то, что меня поймут, но с другой было ощущение, что, стоит им понять, как тут же случиться что-то страшное. Мне не хочется быть виноватой в смерти как минимум троих людей, двое из которых мои брат и сестра, а третий — жених.
Но с другой стороны… Может быть?..
— Я тут узнала, — осторожно начала я, прислушиваясь к своим ощущениям и старательно подбирая слова, — что в этом мире есть разные способы влиять на людей.
— Есть, — подтвердил Ник хмуро, разглядывая меня так, будто я была в конец ненормальной.
— А расскажите, — невинно попросила у них.
Сэм с Санти обменялись ничего не понимающими взглядами. Ник же, не скрывая подозрения, прищурился.
— А тебе зачем? — спросил он у меня.
Хочу решить, какой из придуманных вариантов мне больше нравится, а то умирать как-то совершенно не хочется!
— На случай, если доставать будешь, — бодро соврала я с обворожительной улыбкой на губах.
Всегда знала: если уж врёшь, то делай это правдоподобно и уверенно, чтобы у собеседников сомнения возникали только лишь в твоей вменяемости. У этих вот возникли, значит, я всё делаю правильно.
Не знаю, о чём думал Николас, но он медленно так прищурился. Выразительно очень. И внушительно, да. Мне честно стало страшно.
— Обычно как таковое внушение редко используется заклинанием, — принялся рассказывать Сэм.
Ой, парень, я тебя уже люблю! Наверно, ему понравился мой намёк про подчинение Ника. А вот самому женишку совершенно не понравилось то, что Сэмюэл начал мне рассказывать. Он теперь в его сторону тоже предупреждающие взгляды бросал, вот только на моего брата это не действовало.
— Заклинания этого класса начинаются с одиннадцатого уровня, совершаются путем проникновения в ауру человека. Поэтому половина из них относится к запрещенным, половина к условно запрещенным.
— Что это значит? — не поняла я окончания фразы.
Пояснила мне, что удивительно, Сантилия:
— Условно запрещенные используют стражи, воины и просто в условиях прямой угрозы жизни. Только потом на разбирательствах придется сильно постараться, чтобы доказать, что ты действительно защищался.
Я кивнула, принимая её слова. В принципе, у нас тоже так: защищал свою жизнь, тебя ещё и посадить могут.
— Так что заклинания только стража и использует во время задержания или воины во времена войны. Там, знаешь ли, все средства хороши, — подхватил Сэм, — а если целью идёт длительное подчинение, то это осуществляют за счет подручных средств.
— Какой-то амулет, артефакт, — присоединился к беседе и Ник, решив, наверно, что я не стану ничего с ним делать, после чего вольготно откинувшись на спинку дивана. Я подумала и тоже прилегла — так хоть в разные стороны бросало куда слабее, — истории известны случаи, когда супруг надевал на супругу родовые украшения и с их помощью принуждал её к…
Ник выразительно замолчал, но тут все и так поняли, к чему конкретно он мог её принуждать.
— Также вещи жертвы могут использоваться, магу достаточно просто установить через них контакт с жертвой и он или она даже понимать не будет, почему поступает тем или иным образом, — продолжал посвящать меня Николас, Санти кивала в такт его словам, Сэм просто молчал, — есть также куда более жесткие способы, когда жертва прекрасно понимает, что ею управляют, но ничего не может с этим поделать.
У меня ощутимо похолодели руки. И лицо, кажется, побледнело, что не укрылось от внимательных серых глаз Ника. Парень улыбнулся мне успокаивающе, потянулся, нашел мою руку и ободряюще её погладил.
— Понимаю, звучит ужасно, — неверно воспринял он мое состояние.
Если бы просто звучало! Чёрт-чёрт-чёрт!
— Я слышала, — Сантилия подалась вперед, привлекая наше внимание, — что особенно сильно любят экспериментировать с принуждением демоны.
Слово «демоны» она произнесла с благоговейным трепетом, понизив голос до шепота. Меня ощутимо передернуло, что опять же заметил Ник и в очередной раз неверно истолковал мое состояние.
Девушка, ничего не замечая, продолжила делиться информацией, которой заинтересовались даже парни:
— Они в принципе хорошо владеют магией принуждения, но ради веселья и просто от «нечего делать» заключают магию в разные предметы. Еду, напитки, страницы книг, растения, стены зданий… Да во всё почти.
Мда. Просто мда. Всё ещё хуже, чем я рассчитывала. Что стоило лже-Эргасу внедрить это самое подчинение в стены своей академии? Да ничего! Чёрт возьми, почему опять это всё мне?!
— А защититься от этого как-нибудь можно? — поборов в себе желание спросить про академию, в которую мы едем, потому что эти умненькие могут о чём-нибудь догадаться, а я пока не решила, готова ли так рисковать, задала я ещё один важный вопрос.
И получила сразу три ответа:
— Нет, — непримиримый от Сэма.
— Да, — самодовольный от Санти.
— Зачем тебе это? — подозрительный от прищурившегося Ника.
Вот к нему-то я и повернулась, чтобы наградить превосходящим взглядом и уверенно отчеканить:
— А если на меня будут воздействовать?
— Исключено, — он даже головой тряхнул зло, — на тебе артефакт — это раз, твоя кровь плохо поддается подчинению — это два, и три — рядом буду я и не позволю никому дойти до такого безумия, как попытка подчинения леди Дараунд.
Эх, ты… Красиво говоришь, только вот опоздал. Ты, конечно, ни в чем не виноват, не мог же ты знать, что меня опоит странным вином собственный дядя, который как бы и не дядя, о чём ты тоже не догадываешься.
Но всё же.
— Я слушаю, — повернулась к Санти, неожиданно коварно мне улыбнувшейся.
