У неё их не было. У неё вообще не было никакой более-менее адекватной реакции, Арли просто сидела и тихо удивлялась. Даже не знаю, чему больше. Да мне, если честно, в данный момент немного плевать было, хоть это и неправильно.
— А, да, — вспомнила я вовремя, — ещё мы найдём того урода, что в нас в лесу стрелял, хотя я уверена почти на сто процентов, что это кто-то из храмовников — не зря же его местная стража ловить отказалась, потом ещё узнаем, что заставило водных драконов переселиться в Королевское море, где им, мягко говоря, не очень хорошо, и вот уже потом уедем куда-нибудь. Подумай, куда хочешь, малыш.
А сама я, договорив всё это, не без усилий поднялась на ноги, намерено продолжая игнорировать обоих правителей, и протянула сестре руку.
Поднялась она с ещё большим трудом, нежели я сама, потом ещё и ощутимо пошатнулась, но всё же устояла, крепко держа меня за руку.
И вот так вот мы, две шатающихся фигуры с расплывающейся перед глазами картинкой окружающего мира, и пошли к двери. Даже дошли, что вообще замечательно. А потом мои пальцы прошли сквозь дверную ручку, так той и не коснувшись. Миг, лёгкая рябь и она вообще исчезла, оставив после себя лишь сплошную деревянную поверхность.
— Упрямая женщина, — раздалось над самым ухом за какой-то миг до того, как связь с реальностью прервалась и я начала заваливаться назад, стремительно теряя сознание.
Как свалилась на пол — уже не чувствовала.
Пятнадцать
Ощущения были такими, будто я не спала целую неделю, бегая по тропическим лесам от ядовитых пауков, а после, когда смогла спастись и завалиться спать, меня разбудили всего через десять минут.
Организм был напряженным и ужасно уставшим одновременно. В голове всё плыло, как и в желудке, что был очень близок к тому, чтобы просто отказаться работать и вывернуть всю принятую пищу обратно. Ком в горле я сглатывала со справедливым опасением, даже на бок кое-как перевернулась, готовая в любой момент сорваться в забег до уборной.
Но не понадобилось.
Чья-то приятно прохладная ладонь осторожно коснулась лба, отодвинула упавшие на лицо влажные прядки волос, на миг пропала, а затем бережно закрыла мой лоб. Пару мгновений ничего не происходило, а затем приятная прохлада начала расползаться по всему телу, расслабляя мышцы, снимая тошноту и головокружение и позволяющая мне вновь погрузиться в сон, теперь уже более глубокий и спокойный.
* * *
Окончательно проснулась я только глубоким вечером. Об этом свидетельствовали огни встречающего ночь города за окном. Забавно, но это был первый раз, когда я видела огни именно этого города. Ночами здесь становилось темно, жители справедливо опасались храмовников, что не просто могли убить всех, кого захотят, но ещё и похищали ни в чём не повинных детей.
Именно последняя мысль и заставила меня вначале сесть на чьей-то мягкой постели, после встать босыми ногами на мягкий ковёр на полу, а потом, потратив несколько минут на поиск снятых с меня ботинок и кофты, и вовсе выйти из комнаты в широкий светлый коридор.
Вот только уйти дальше не вышло.
— И куда это мы собрались? — Притворно удивлённо вскинул брови как раз идущий по коридору Аксэль. В руках у мужчины был серебряный поднос с большой крышкой, закрывающей от меня всё его содержимое.
Поднос, впрочем, не помешал мужчине подойти, осторожно развернуть меня за плечо и затолкать обратно в комнату.
— Мне нужно идти, — находясь в лёгком удивлении от его поступков, заметила я, вновь разворачиваясь. Причём сделала это как раз в тот момент, чтобы увидеть, как по двери и стенам пробегается красноватое защитное заклинание.
Проще говоря, меня только что заперли!
— Тебе нужно поесть, — не согласился со мной маг, что прошёл к столику у кровати и поставил на него поднос, — а мне нужно вроде как извиниться.
— Вроде как? — Переспросила я тут же не самым добродушным тоном, невольно складывая руки на груди.
То есть, некоторые тут ещё и не уверены, стоит ли им вообще извиняться. Ну, так я и не настаиваю, мне эти извинения вообще не нужны. Мне, пожалуйста, сестру, открытые двери и летящее вслед нашему уплывающему кораблю «Не смейте возвращаться!». Вот это будет счастье!
Аксэль мой вопрос комментировать никак не стал. Вместо этого он пробежался оценивающим взглядом по мне с головы до ног, неодобрительно поджал губы и подошёл к кровати. Последовательно стянул одеяло и все четыре подушки, всё это небрежно скидал на пол. Затем взял в руки простынь и… в пару рывков изодрал её на длинные лоскуты.
И вот я всё понимаю, но когда удерживающий всё это безобразие мужчина начинает предвкушающе улыбаться и делает шаг к тебе — это жутко! Это реально жутко настолько, что у меня против воли щека дёрнулась, а ноги сделали несколько шагов назад.
— Не поможет, — обрадовал мужчина и вдруг дёрнулся, на миг исчезнув из моего поля зрения.
Возможно, не чувствуй я себя сейчас варёным овощем, я бы ещё попыталась хоть как-то сопротивляться. А так же я просто позволила ему повалить меня на кровать, затем сесть сверху, удерживая весь свой вес на коленях по обе стороны от моего тела, а после захватить руки и ловко перевязать оба запястья вместе.
Работал он столь быстро и ловко, что я едва ли успела подумать о сопротивлении, а уже в следующий миг лежала связанная.
Так. Так! Определенно, нужно что-то делать с собственной заторможенностью. И с лишением свободы тоже нужно что-то делать!
— Вы только что похитили представителя Королевского Союза, — стараясь говорить холодно и безразлично, проинформировала я мужчину, в этот момент как раз связывающего вместе мои ноги, — в числе последствий ваших действий могут быть отклонение просьбы Кормэйа о вступлении в Королевский Союз, а также ряд санкций по отношению к вашему государству. Что же касается лично вас…
— Запрет на появление в странах Королевского Союза и смертная казнь в крайнем случае, — бесцеремонно перебил меня нисколько не впечатлившийся ни словами, ни холодными интонациями мужчина, — знаю, малыш. За время твоего отдыха я успел ознакомиться с законами твоей страны.
И, высказав мне всё это безразлично-ленивым голосом, эймот Мьярис развернулся и отошёл к столику. Ловко снял крышку с подноса и отставил её в сторону, одной рукой взял находящуюся там глубокую белую тарелку с чем-то жидким и горячим, второй зацепил ложку и со всем вот этим вернулся к кровати.
Но не сел, и подходить не стал, лишь критически меня оглядел, недовольно покачал головой и вернул столовые приборы на место. После на своё законное место вернулись и две из четырёх подушек, к которым меня и прислонили, оставив в сидячем положении.
И вот только после этого мужчина, вновь взявшись за тарелку и ложку, подошёл и присел на край постели, принимаясь осторожно фукать, судя по всему, суп.
— Кормить меня собрался? — Хмуро глянула я на него, незаметно подёргав руками в попытке выяснить, насколько крепко меня связали.
