Артефакт не мог выбрать Марву сам, но что, если ему помогли?
Искренне надеясь, что не делаю ничего опасного для этого ребёнка, я осторожно прикоснулась окровавленным пальцем к розочке, пронаблюдала, как напитываются кровью её лепестки…
— Есть ответ, — выдохнул потрясённый Аксэль.
Я обернулась, бросила на мужчину недоверчивый взгляд и снова посмотрела на Марву.
Она… в принципе выглядела как девочка, в голове которой только что появился чужой голос: распахнула ничего не видящие глаза, замотала головой по сторонам, пытаясь отыскать источник этого голоса, а затем вдруг замерла. Подозреваю, узнав голос собственного брата.
Действуя очень осторожно, я скользнула кончиками пальцев по висящей на её шее цепочке… и с трудом сдержала облегченный выдох, когда нащупала появившийся замочек. Тот самый, которого раньше не было.
Расстегнула его не с первого раза, затем сняла артефакт с детской шеи, но ни видеть, ни слышать она не стала.
Догадка была неприятной, но логичной, поэтому… рука всё равно дрогнула, когда я далеко не с первого раза смогла застегнуть цепочку на собственной шее.
А в следующее мгновение я погрузилась в кромешную тьму.
Полную, совершенную, бесконечную темноту.
Чернота перед глазами, тишина в ушах, напряжение во всем теле. Я просто замерла, вмиг утратив связь с реальностью, не слыша даже собственного наверняка участившегося дыхания.
Замерла, честно стараясь не впадать в панику.
Меня учили контролировать себя в любых ситуациях. Паника — зло. Паника — мой враг. Паника мешает думать и искать выход, она червем выгрызает меня изнутри.
Поэтому я просто дышала. Медленный вдох, осторожный выдох — единственное, что мне оставалось. Именно поэтому я отчетливо ощутила легкий порыв рядом с собой, а затем тёплое дыхание напротив.
— Аксэль, — проговорила одними губами и осторожно потянула вперёд руки.
Ладоней мгновенно коснулись его широкие прохладные ладони, обеспокоенно сжали чуть дрожащие пальцы, и сам мужчина снова выдохнул что-то мне в лицо, но ни услышать, ни увидеть его я не могла.
Поэтому просто использовала его в качестве опоры, чтобы подняться, а затем, помедлив мгновение, призвала портал, в который и шагнула, даже не задумываясь.
И вывалилась на что-то холодное, мгновенно вернув возможность видеть и слышать!
Очень хорошо, что здесь было темно и тихо, потому что иначе я, наверно, оглохла бы. Но даже так всё казалось каким-то до ужаса ярким и громким, заставившим меня вначале скривиться, а уже потом перевернуться на спину и посмотреть на безрадостный серый потолок.
— Приплыли, — решила, вздрогнув от звука собственного голоса.
Бедная Марва! Во дворце было довольно ярко, а она провела в темноте больше времени, чем я. Но искренне надеюсь, что сейчас с ней всё в порядке. Должно быть в порядке — артефакт же снялся.
— Ты кто? — Вдруг тихо-тихо спросили у меня со стороны.
Я медленно повернула голову и наткнулась взглядом на десятки испуганных глаз, глядящих на меня из темноты.
— Арвэн, — ответила заторможено, с трудом, но всё же различая силуэты детских тел.
А за ними, почти ровными длинными рядами — кровати. Кровати и дети. И холодные серые стены.
И всё.
— А где Марва? — Спросил всё тот же голос, и сейчас я точно определила, что он принадлежал ещё совсем ребёнку, девочке лет семи.
— С братом, — ответила, осторожно поднимаясь на ноги и оглядываясь, — а вы все хотите домой?
Ответом мне была гробовая тишина. Я на пару мгновений даже подумала, что снова оглохла, но нет, это просто дети молчали, глядя на меня исподлобья.
— Мы не вернёмся домой, — безжизненно прошептала одна из них, — а тебе здесь не место. Ты должна уйти, пока мы не закричали.
Этого мне точно было не нужно!
— А вы станете кричать? — Уточнила с сомнением. И снова тяжёлая тишина в ответ. — А что, если я пришла вам помочь?
— Нам нельзя помочь, — отрезал другой голос, левее.
— Но Марве же я помогла, — здраво рассудила, а затем показала всем висящий на моей шее артефакт, — иначе как я смогла снять его с неё?
Тишина, в этот раз недоверчивая, боязливая, с осторожной надеждой, которой все они просто боялись дать жизнь.
Они молчали, но не могли скрыть очевидного: все они хотели домой. И сейчас, когда у этих детей появился на это шанс, они не станут его упускать.
— Что нужно делать? — Спросил у меня первый голос.
— Ты что, с ума сошла? — Возмутился тут же кто-то ещё. — Мы же её даже не знаем!
— Нас накажут! — Решил и третий голос, очень тихий и испуганный.
— Не накажут, если она поможет.
— Никто за столько времени не помог, так почему она должна?
— Мы её даже не знаем!
— Но выбора-то всё равно нет!
И последнее, решительно прозвучавшее во вновь образовавшейся тишине:
— Рассказывай, что нужно делать.
Девятнадцать
Проделанную магами дыру храмовники не стали заделывать среди ночи. Они просто натянули на неё щит, поставили с улицы сторожа и ушли. Готовить новый план по захвату мира или же просто спать — никто так и не понял.
Встревоженных детей разогнали по всем трём этажам, два из которых были подземными, их дома. За пропавшую Марву никто не переживал. Опыт показывал, что девочка вернётся уже максимум через пять минут, когда укравшие её родственники не смогут вынести вида совершенно потерянного ребёнка. Так что храмовникам осталось просто настроить возможный открывшийся портал прямо в комнату.
Они даже не стали проверять, вернут ли девочку. Они просто были в этом уверены.
Их уверенность их и погубила.
Стоящий на улице у магического заслона храмовник расслышал тихие шаги, только когда малютка подошла вплотную к стене.
— Ты чего не спишь? — Хмуро вопросил он у неё, неосознанно оглядываясь по сторонам, но больше в ночи так никого и не заметил.
— Мне страшно, — тихо-тихо прошептала обладательница двух растрепавшихся косичек, зябко обнимая себя за худенькие плечи.
— Тебе нечего бояться, — отрезал мужчина.
Он не любил говорить с детьми. Знал, что Отцу это не нравится, и если его кто-нибудь увидит…
— Тут какая-то тётя, — прошептала девочка ещё тише, боязливо оглянувшись, — она сказала, что убьёт вас всех.
— Тётя? — Нахмурился храмовник.
Что-то в детских словах неприятно царапнуло мужчину изнутри.
Женщин в храме не было, находящиеся здесь дети были слишком маленькими, чтобы принять их за «тёть». К тому же, они все уже давно здесь, успели друг друга запомнить.
