К слову, девушек я тут вообще не видела…
— Балл за сообразительности, Макой, — язвительно откликнулась госпожа Рогатая Язва, — Адептка маг Смерти, поэтому её не доставать. Адептка нестабильный маг Смерти, поэтому её не доставать, повторяю специально для особо одарённых. А ещё адептка под защитой Верховного, так что, я надеюсь, у вас хватит ума не делать глупостей.
Звучало внушительно. Мне особенно последняя фраза понравилась, потому что после двух предыдущих на меня смотрели уже без интереса и любопытства, а с нескрываемой ненавистью и горящим в глазах желанием убивать. Наверно, Ирэа это тоже заметила, а потому и громко поинтересовалась:
— А где профессор?
— Тут я. Расступились все!
И все действительно расступились, причём сделали они это с таким видом, будто этого самого профессора считали каким-то божеством, что уж теперь-то восстановит справедливость в мире.
Признаться, я его когда увидела, тоже невольно с божеством сравнила. С богом Смерти, да.
Оно было жутким. Огромным, словно бык, и созданным из сплошных мышц. Узлы мышц, камни мышц, даже целые плиты мышц на обнажённом торсе, что перекатывались под тёмной кожей при каждом шаге.
А ещё он был тёплым. Не знаю, как я это поняла — не знаю, как это вообще всё работает, но с его приближением мне становилось всё теплее и теплее. Что это? Понятия не имею! Разум твердил, что мне должно быть жутко страшно и вообще надо валить отсюда, но внутри всё грелось от исходящего от мужчины тепла.
— Маг Смерти? — Наградил он меня странным взглядом с высоты своего действительно громадного роста — я ему всего по пояс была! По пояс!
— Ага, — отозвалась я, с открытым от удивления ртом, закинув голову сильно назад, глядя в лицо этому…этого…
— Мелкая какая-то, — оглядев меня ещё раз с ног до головы, фыркнул он.
Но при этом ни ненависти, ни отвращения, ни злости я в нём не увидела. Уже хорошо!
— Извините, — выдохнула тихо, вообще плохо понимая, что я сейчас несу.
Просто он был таким большим… Я больше него никого никогда не видела!
— Извиняю, — тут же важно отозвался этот…
— Хватит пугать бедняжку, — велела Ирэа, вырывая меня из состояния глубокого потрясения, — Вика, это — профессор Ридэй. Ян, это — Вика, её любить и жаловать.
— Да я слышал, — отмахнулся от рогатой быкообразный.
У него, кстати, глаза нормальными были. Обычными серыми. Парадокс…
— Тем лучше, — раздался новый голос, уже мне знакомый, и в ворота полигона, совсем близко от меня, вошёл суровый и серьёзный ректор. Оглядел притихших адептов немигающим взглядом, удостоверился в том, что его все внимательно слушают, и только после этого неторопливо и не повышая голоса спросил: — устав академии все помнят?
Нестройный хор унылых голосов был ему ответом.
— Надеюсь на это, — сухо добавил ректор, — кто тронет айрину, будет отвечать лично передо мной. И поверьте, Верховный в сравнении со мной покажется вам сказочным сном.
Звучало жутко настолько, что испугало не только меня. Но остальные себя в руках держали, а вот я испуганно вздрогнула, что, конечно же, не скрылось от внимательных глаз Акара. Наградив меня нечитаемым взглядом, он развернулся и, бросив безразличное «Удачной тренировки», удалился прочь.
Мы все ещё пару минут стояли в тишине, каждый думая о том, что только что услышали. Вывод был безрадостным: я всё же в…
— Ну, пока, — хмыкнула Ирэа, — забегу потом, никуда не пропадай.
И тоже убежала. А я осталась. Человек-бык тоже остался, задумчиво меня рассматривая. И крайне недовольные адепты тоже тут были, да…
— Профессор, — позвал кто-то, нарушая всеобщее молчание, и мы все разом повернули головы и вопросительно посмотрели на хмурого парня с круглой серёжкой в правом ухе, — а это вообще законно?
И все посмотрели на профессора. Я тоже. И надежды в моих глазах было больше, чем у всех остальных вместе взятых.
Мужчина нас всех неодобрительным взглядом обвёл, губы поджал и как рявкнет:
— Заткнулись все!
Мы и заткнулись. Мне так вообще что-либо говорить страшно было.
— Я тут единственный закон. — Продолжал разозлённый мужчина. — Я, ректор и Верховный. И раз Верховный сказал учить мага Смерти, значит, мы будем учить мага Смерти. А пока надо выбрать ей провожатого.
— Профессор! — Послышалось возмущенно-негодующее сразу с нескольких сторон.
— Я сказал, чтобы вы заткнулись! — Вновь прикрикнул он, а бас у него был что надо. — Бесите. Ваше мнение не спрашивали. Сейчас будут страдать те, кого я люблю больше всего.
И они действительно страдали. Профессор просто стоял и явно с большим удовольствием перечислял все причины, по которым он «любил» каждого из собравшихся. В итоге над каждым из них светились яркие синие цифры, показывающие количество набранных очков. Народ стоял — довольный настолько, что хоть убейся. Ну, или убей. Профессора. Сам он улыбался и иногда даже смеялся, когда на какой-нибудь новый аргумент истязаемый начинал ругаться или краснеть.
В итоге число семьдесят три оказалось самым большим, за ним семьдесят, а все остальные осыпались вниз яркими искрами. Профессор Ридэй, весело хохоча, радостно подытожил:
— Рэй, Симус, вас, голубчики, я люблю больше всего! — И снова расхохотался, довольный собой и своим решением. — Вам с магом Смерти и мучиться.
Данному факту все та-а-ак обрадовались… Особенно те самые Рэй и Симус. Но их, как уже и было сказано, не спрашивали, так что, когда профессор приказал всем начинать тренировку, двое парней с очень безрадостными выражениями лиц отделились от общей массы и подошли поближе к нам с мужчиной-быком.
И вот тогда он уже перестал веселиться.
— Отвечаете за мелкую головой, — жестко проговорил он, глядя то на рыжего, то на черноволосого, — я не шучу. Если с ней что-нибудь случится, Верховный нас всех в землю вкатает. А у меня семья, так что, если что, я вас лично придушу.
И вот молчать бы мне, в самом деле, но слова как-то сами собой слетели с губ:
— А у вас супруга не беременна?
Зачем спросила вообще? Куда лезу? Кто меня за язык-то только потянул?! Вот примерно об этом я думала, когда профессор резко развернулся и навис надо мной очень, очень, очень грозным изваянием.
— Как узнала?! — Прошипел он, сощуренными глазами внимательно глядя мне в глаза.
Соврать тут ну никак бы не получилось. Да я и не собиралась! Сжавшись от пристального внимания, ответила честно:
— Почувствовала…
Что тут было… Вначале было всеобщее потрясение. Трое стоящих совсем близко мужчин переводили поражённые взгляды с меня друг на друга, явно пытаясь взять себя в руки. Профессор на два шага отошёл назад, но, поймав укоризненный взгляд рыжего, погрозил тому кулаком и вернулся на место. А вот потом, да, началось.
