С того света? Горло перехватило от осознания того, что говорит Андрей. Насколько сильно любил меня Ваня? Мы с мужем всегда были близки, почти никогда не ругались, стараясь не огорчать друг друга по пустякам. И вот теперь Финик утверждает, что чувства мужа — буквально одни на тысячу, на миллион. Настоящие, искренние и настолько сильные, что даже после его смерти они остались в реальном физическом мире.
— Зря я это сейчас сказал, — Финик грустно улыбнулся. — Может, хочешь чего-нибудь выпить? Чай, сок, воду?
— Нет-нет, — я тряхнула головой, пытаясь избавиться от щемящей грусти. — Я взяла заказ на работе, если ты не против, то займусь им. Или, может быть, надо что-нибудь приготовить? Я помню, что обещала вести хозяйство.
— Ну, если ты сама вспомнила об этом, — хитро прищурился Андрей, — то завтракаю я в семь утра.
— И что ты хочешь на завтрак?
— Удиви меня, — хмыкнул он, выходя в коридор и оставляя меня одну.
Вроде бы я должна была возмутиться. На работе я часто любила повторять: «Без точного ТЗ и результат ХЗ», но вместо этого в очередной за сегодня раз вспомнила мужа, и сердце пропустило удар. «Удиви меня» — он так часто это повторял на мои вопросы, что ему купить в магазине или приготовить, что это стало нашей «особой» фразой. И вот теперь Финик туда же.
Вздохнув, я проверила Алечку и принялась распаковывать швейные принадлежности. За всеми этими откровениями я совершенно расслабилась, а между тем, дел у меня еще вагон и маленькая тележка. Если проблема с жильем временно решена, то остается еще куча всего, что требует внимания, сил и времени.
Завтра Финик покажет мне текст предварительного договора купли-продажи, нужно будет позвонить свекрови и договориться о встрече, чтобы обсудить с ней ее долю. Она обещала подать на меня в суд, но, надеюсь, здравый смысл всё же возобладает, и нам удастся договориться мирно.
Работа успокаивала и приводила мысли в порядок. Поначалу я боялась, что шум машинки разбудит Алечку, и поставила люльку с малышкой в ванную, чтобы дверь заглушала шум, но мерный стук не мешал дочке, и я засиделась за работой. Лишь когда она заплакала от голода, я вспомнила про обещанный завтрак и, покормив ребенка, уснула вместе с ней на кровати, не раздеваясь.
В следующий раз дочка проснулась утром, около шести. Я с трудом разлепила глаза, плохо соображая со сна, где я и что происходит.
Вчера или, скорее, уже сегодня ночью я так и не прибрала рабочее место, так что, успокоив ребенка, пришлось вставать, чтобы собрать шитье. Почти все, что могла сделать без примерки, я сделала, теперь нужно было отвезти вещь на работу. Не просить же клиента подъехать к Финику.
Люлька была не тяжелой, примерившись, я поняла, что вполне смогу сама спустить ее вниз. На первом этаже никого не было, и я принялась изучать содержимое шкафов в кухне, решая, чем бы таким интересным удивить владельца дома.
— Сахар есть? — высокий писклявый голос застал врасплох, я взвизгнула от удивления, подскакивая на месте.
— Фе… Навка, — вовремя вспомнила и поправилась я. — Ты меня напугала.
Миниатюрная феечка все в том же розовом платье смотрела на меня большими круглыми глазами, часто моргая.
— И тебе привет, сахарку не найдется? — она бросила грустный взгляд на пустую коробку из-под рафинада. — Держит меня на голодном пайке, гад. Просила хотя бы пару килограмм принести, и что? Вчера одну маленькую коробочку притащил. Надорвался, наверно.
— Я тут где-то, кажется, мед видела… — предложила я, вспомнив, что только что видела трехлитровую банку.
— Мед, говоришь… — розовая запрокинула голову и облизнула длинным тонким язычком острые и опасные на вид зубки. — Давай посмотрим. Тебя, кстати, как зовут, дылда?
— Это я дылда? — обидно не было совершенно, скорее, смешно.
— Ну не я же, — вздёрнула нос розовая. — Ты посмотри на меня, образец миниатюрности и изящества, и на себя.
— А самомнение у тебя то еще, — усмехнулась я, доставая обещанную банку и открывая крышку.
— Ну раньше я ужасно переживала из-за своего тела. Когда все вокруг такие большие, немудрено почувствовать себя мухой. Но потом поняла: все, кто меньше — тараканы, все, кто больше — дылды и великаны. А вот я — нормальная и в самый раз.
Фея хитро улыбнулась, двумя руками подхватывая чайную ложку и пытаясь ее поднять.
— Так как тебя зовут?
— Кристина. А тебя? — розовое создание нравилось с каждой минутой мне все больше. Впрочем, на ее зубки все еще смотрела с опаской.
— Андрей называет меня Моль, но мне почему-то кажется, что это не имя, — фея смешно поморщилась и, расправив розовые блестящие крылышки, взмыла в воздух. — Ой, какая огромная! А я думала, человеческие дети маленькие, а они ничуть не меньше родителей.
Розовое создание присело на край люльки, с интересом наблюдая за пытавшейся выпутаться из пеленок малышкой.
— А она сладкая? — облизнулась крылатая.
8.4
— С ума сошла? Я ей еще мед предлагала! А ну брысь! — я испуганно замахала руками, отгоняя фею от Алечки.
Та весело засмеялась и, показав язык, вылетела из кухни.
Вот же ж… Моль! А мне сиди и думай теперь, пошутила она насчет ребенка или действительно может попытаться его съесть? Нужно не спускать с малышки глаз и, как только придёт Финик, уточнить, чем питаются эти самые навки.
Еще неплохо было бы уточнить, чем питаются черти. В ресторане он брал себе пасту с морепродуктами и рыбу, но на завтрак нужно что-нибудь попроще. В итоге решила не слишком заморачиваться и испечь блины. Правда, вместо сахара пришлось использовать мед.
В скором времени на столе образовалась высокая стопка аккуратных круглых блинчиков, а ароматный запах разнесся по всей кухне.
— Как весело тут шкворчит, — мужчина, сонно улыбаясь, плюхнулся за стол. — Ты умеешь варить кофе?
— Немного, — что тут уметь, если у него стоит кофемашина?
Я бы и сама с удовольствием выпила терпкий напиток, но опасалась, что у Алечки снова заболит животик.
В скором времени Финик уже наслаждался восхитительно пахнущим напитком, с аппетитом уплетая блинчики.
— Ты вообще в курсе, сколько стоят услуги кухарки? Да еще и с проживанием. Мне кажется, я должен доплачивать, — съев пятый или шестой по счету блин, Андрей поколебался и все же потянулся за еще одним. — Определенно, должен.
— Ты и так много мне помогаешь, — улыбнулась я, глядя на прожорливость черта, и, не сдержавшись, зевнула.
— Поздно легла?
— Ты, судя по всему, тоже. Зло ночью не дремлет?
— О, да. Самая активная пора для коварных замыслов, — засмеялся Финик.
Стопка блинов, тем временем, уменьшилась аж наполовину. Пришлось садиться за стол быстрее, пока сама не осталась без завтрака.
