Она ткнула пальцем в экран. В этот момент крутили очередной ролик о том, как здорово пользоваться бальзамом и шампунем определенной марки.
— Это же реклама.
— Да? Тогда мне очень нравится реклама. Интересно, быстро и каждый раз повторяется. Вообще супер. О, кончилась. Переключи на другой канал?
Как только телевизор начал показывать вместо ролика о шампунях кино, феечка моментально потеряла к нему интерес. Что ж, о вкусах не спорят. Щелкнув пультом, я вместе с Алей подошла к окну, осторожно выглядывая из-за простыни. Инны Эдуардовны уже не было. Что ж, может быть, мне повезет, и она поймет тот посыл, что я пыталась до нее донести — ей в нашей жизни не место. Теперь главное, чтобы она не вздумала меня искать и не навела на мой след тех, от кого я прячусь.
Все-таки лучше бы я навку ночью отправила. Или вообще не писала это дурацкое письмо. Его вообще, может быть, не доставят. А теперь из-за него все мои усилия могут оказаться напрасными.
Глава 14
Следующие дни я провела как на иголках. Боялась, что враги Финика или сам Андрей постучится в дверь, что может что-нибудь случиться. Дергалась от любого шума и больше не выходила из дома.
Но все было спокойно. Никто так и не пришел, и спустя какое-то время я все-таки смогла вздохнуть спокойнее, почти поверив, что все закончилось.
По прошествии недели меня уже беспокоило не то, что за мной может кто-то следить, а то, что я осталась без работы и без швейной машинки и оверлока. Но я успокоила себя тем, что свяжусь с Фиником и попрошу вернуть их уже после того, как сделка купли-продажи квартиры состоится. Все равно он узнает, в этом я даже не сомневалась, когда я буду снимать деньги с открытого им для меня счета.
Конечно, придётся искать новое ателье, вряд ли начальница примет меня с распростертыми объятиями после того, как я пропала. Но и квартира — это не разваливающийся на глазах дом, я смогу попробовать уйти в свободное плавание.
Искать заказы самостоятельно, работать с клиентами напрямую — до декрета я подрабатывала так. Почему не попробовать снова, но в уже больших объемах?
Так же меня беспокоило, что я до сих пор так и не оформила пенсию по утрате кормильца. Каждый раз, когда собиралась заняться этим, приходилось откладывать, и вот сейчас — снова.
Впрочем, деньги еще были, тратить в четырех стенах мне их некуда. Хотя и тут я нашла выход — постучалась к соседке и, сославшись на то, что у Алечки небольшая температура и мне никуда не отлучиться, дала ей денег и попросила купить для меня кое-что, когда они пойдут в магазин. Прежде всего — пару пачек сахара для Моли и кое-что из молочных продуктов для меня. Все-таки хорошо, что мир не без добрых людей. Уже вечером тетя Люда передавала мне покупки:
— Кстати, там тебя спрашивали, — кивнула она в сторону подъездной двери.
— Кто? — в животе моментально скрутился тугой узел.
— Какая-то женщина лет пятидесяти. Не слишком приятная. Спросила, не проживает ли здесь в подъезде Балашова Кристина с маленькой дочкой. Я твою фамилию не знаю, но других Кристин с детьми в подъезде нет… Никита, ты чего куртку на пол кинул, а ну повесь!
— Ох, и что вы ей сказали?
Я мысленно перебирала варианты, кто бы это мог быть. Свекровь, скорее всего. А что если нет? Вдруг это какие-то агенты Мозголома?
— Сказала, что я двадцать лет живу здесь и никаких Балашовых не знаю, — подмигнула тетя Люда и тут же заглянула в свою квартиру. — Игорь, ты руки помыл, когда с улицы пришел? А ну не хватать из пакетов!
— Спасибо большое, — с облегчением выдохнула я. — Скорее всего, это мать моего мужа. Он погиб недавно, а с ней у нас очень напряжённые отношения.
Может быть, и не стоило рассказывать обо всем этом, но если я буду жить здесь, рано или поздно все равно все узнается, так не лучше ли самой поведать свою историю, чем множить досужие сплетни?
— Ого, — глаза соседки блеснули интересом. — Сочувствую по поводу мужа. Надо будет как-нибудь, когда твоя дочка поправится, напроситься к тебе на чай, и ты мне все расскажешь.
Она некрепко сжала мою ладонь в знак поддержки, а затем, что-то заметив у себя дома, вновь заругалась на детей и, торопливо попрощавшись, скрылась за дверью квартиры.
Я же поспешно бросилась к окну, пытаясь разглядеть скамейку у подъезда. На ней действительно сидела моя свекровь. В цветастом платье, с отрешенным видом и скрестив руки на груди, будто обиженная на весь свет. Даже стало немного жаль ее. Может быть, нужно выйти и поговорить с ней? Интересно, она тут только сегодня или уже не первый день караулит?
Внутри слабо копошилось что-то похожее на совесть. Раз уж человек так ищет встречи, может быть, стоит пойти ему навстречу? Но здравый смысл и самолюбие победили. Нет уж, с этой сумасшедшей разговаривать — себе дороже. Если ей так хочется, пусть сидит где вздумается. Кроме Тети Люды, меня никто не знает, а та не выдала, так что Инна Эдуардовна посидит-посидит, решит, что я тут была у кого-нибудь в гостях, и уйдет.
— Сахар! — закричала обрадованная Моль, увидев пакет из магазина. — Как же я скучала по сахару!
— Только не ешь все сразу и оставь мне, — я моментально забыла о проблеме со свекровью и кинулась спасать покупки. — Мне надоело пить несладкий чай, так что хотя бы грамм сто — мои!
Я была в коридоре, где оставила пакет, буквально через десять секунд после того момента, как Моль нашла сахар. Как? Как эта розовая дрянь умудрилась сожрать три, на минуточку — ТРИ — кило сахара за десять секунд?!
— Еще! — с горящими глазами заревела навка, выглядя при этом совсем неадекватно.
— Больше нет, ты все съела. Я же сказала тебе не кидаться сразу на все!
— Может быть, в почтовом ящике от прошлого раза что осталось? — с безумной надеждой спросила она и розовой вспышкой подлетела к двери.
Я даже возразить не успела, как замок щёлкнул и она оказалась снаружи. Испуганно бросилась за ней. Как хорошо, что на лестничной клетке никого не оказалось! Бестолковая фейка, тем временем, была уже у почтового ящика, дернула дверцу.
Я мысленно считала до десяти. Вот уж правда, Моль — она и есть Моль. Бестолковая мухокрылая, которая совершенно не умеет думать головой!
— Да тут целая пачка! — вдруг услышала я восторженный писк.
— Быть не может… — я сбежала по лестнице, уставившись в открытый ящик.
Внутри действительно оказался сахар-рафинад и маленький белый конверт без каких-либо надписей.
— Черт безрогий… — процедила я сквозь зубы, в одну руку подхватывая пачку и конверт, а второй подцепив розовую вредину за ворот платья.
— Ай, больно! — навка истошно заверещала, но я отпустила ее, только когда мы обе оказались в квартире.
— И не смей больше вылетать наружу, иначе обратно я тебе возвращаться запрещаю! — понятия не имею, несли ли мои слова силу, или, впустив ее однажды, я уже автоматически давала ей доступ на все время. Неплохо бы это выяснить, вот только сейчас меня больше волновало другое.
