А вообще, откуда это ей знать о подгузниках? Не уверена, что в то время, когда Ваня родился, они уже были.
Из-за того, что малышка все время плакала, я никак не могла взять себя в руки, и присутствие постороннего человека в квартире никак не улучшало ситуацию. Я слышала, как свекровь что-то доставала из шкафа. А что если она заметит Моль? С другой стороны, ну заметит и заметит. У меня сейчас проблемы поважнее. Кто вообще поверит ей, если она заявит, что видела розовую фею? Все попросту решат, что одинокая злобная женщина решила лечить свое одиночество бутылкой.
— Вот. Это вода, попробуй ей дать. Может, успокоится.
— Положите где взяли! Я вам не давала права копаться в вещах в моей квартире. Скажите спасибо, что Аля у меня на руках, иначе бы я вас…
Договорить угрозу мне не дали — раздался звонок. Я дернулась к двери, но свекровь опередила:
— Да, сюда-сюда… — заворковала она неестественно высоким тоном. — А руки помыть можно здесь.
В комнату вошли мужчина и женщина в белых халатах. Следующие десять минут я чувствовала себя одной из тех сумасшедших мамочек-паникерш, которые часто становятся героинями анекдотов и карикатурных историй. У малышки измерили температуру, и доктор взял градусник:
— Тридцать семь и шесть, — мне показалось, или в его взгляде действительно был укор? — У детей несовершенная терморегуляция, такое бывает. Видно, что она у вас вспотевшая. Не кутайте, не надевайте подгузник.
Услышав почти то же, что мне сказала свекровь, захотелось стукнуть себя ладонью по лбу.
— Но она все время капризничает, отказывается от еды! — выдала я, не спеша расслабляться.
— Есть небольшие сопли. Необходим назальный аспиратор и сосудосуживающее. Я выпишу, что подходит грудным младенцам, но не увлекайтесь.
— Но откуда у нее сопли? Ей негде было заразиться! — не сдавалась я.
— Это недолго. Достаточно переохлаждения после ванны или в магазин зайти с ребенком. Можно использовать противовирусное. В любом случае, причин для госпитализации или срочного вмешательства нет, так что с такими жалобами вызывайте участкового. К вам патронаж ходит? Есть их телефон?
Я неопределенно кивнула, не желая признаваться в том, что совершенно все это упустила.
— Ну вот, — со знанием дела кивнул доктор. — Уберете сопли, сразу будет кушать. Документы есть? Нам нужно заполнить бумаги на вызов.
Свекровь тут же подскочила ко мне, буквально подхватывая малышку. Я сильнее сжала руки, не желая передавать Алечку этой женщине. Но меня поторопили:
— Пожалуйста, документы. Свидетельство о рождении, полис… — со вздохом повторил доктор.
— Сейчас… — я выпустила дочку из рук, позволяя свекрови забрать ее, а сама кинулась туда, где хранила все важные бумаги.
Алечка вновь заплакала, я кинулась к ней, но свекровь, покачивая, унесла ее в кухню, а меня остановили врачи:
— Вот тут нужна подпись ваша.
Когда я расписалась, они поднялись и направились к выходу. Я закрыла за ними дверь и побежала в кухню.
— Тихо, — шикнула на меня Инна Эдурдовна, — только задремала.
И действительно, малышка на ее руках, сопя от соплей, наконец заснула.
— Поешь пока, я покачаю. А то ведь кожа да кости! — глазом не моргнув, начала отдавать команды женщина. — Да надо в аптеку сходить, что ей прописали?
Вздохнув, я решила не пороть горячку раньше времени. Помощь мне сейчас и правда не помешает. Если уж так хочется кое-кому поиграться в заботливую бабушку, то пусть действительно сходит и купит необходимое.
— Тебе денег надо? Хватит на… как тут написали… не вижу ничего… апира… — начала по слогам читать женщина.
Кто там говорил про не пороть горячку? От этого снисходительного тона и наглости у меня буквально сорвало крышу.
— Мне от вас ничего не нужно! Ни денег, ни притворного участия! И верните мне уже моего ребенка! Вы от нее отказались, так что нечего из себя изображать заботливую бабушку! — я забрала малышку, и из-за смены положения она моментально проснулась и заплакала.
— Ну вот… А я только ее укачала, — женщина словно не слышала претензий.
— Без вас справлюсь, она моя дочь, и я прекрасно знаю, как с ней обращаться. Выметайтесь уже из моей квартиры! Не так ли вы мне сказали в свое время?
— Ну и злопамятная же ты, — фыркнула та, по-прежнему не двигаясь с места.
Аля, поворачивала головку в поисках молока, хватала ртом воздух. Каждый раз когда она закрывала рот и судорожно пыталась вдохнуть, а у нее не получалось, она испуганно начинала плакать. У меня горло перехватило от жалости.
— Да тебе ее не укачать, она ж молоко чует и просит! Давай уже. Не мучай ни себя, ни ребенка. Ты ж молодая, быстрее до аптеки сходишь…
Я понятия не имела, как так вышло, что я все же позволила ей взять Алечку. Должно быть, всему виной моя растерянность и то, что сказанное насчет молока было похоже на правду.
— Никуда я не денусь. Клянусь могилой Ванечки. Уже давно бы обернулась. Тут за парком ближайшая аптека. Десять минут туда и обратно, если быстро… А-а-а, — напевала себе под нос Инна Эдуардовна, качая малышку, и под ее монотонное завывание та действительно начала понемногу успокаиваться.
— Иди уже, — шепотом поторопила она меня, — а то сейчас проснется, есть захочет. Грудное вскармливание должно быть по требованию, а у ребенка сегодня такой стресс…
— Что-то вы не думали о грудном вскармливании, когда жалобу писали, — сквозь зубы процедила я, боясь говорить громко, чтобы не разбудить малышку снова. — Ее в опеке накормили какой-то смесью, от которой по всему лицу диатез пошел.
— Смеси сейчас одна химия, — со знанием дела покивала свекровь, снова игнорируя мою первую фразу. — А моя внучка должна быть на всем натуральном.
Мне кажется, или она под дурочку косит?
Вдруг где-то над ухом я услышала тоненький, еле слышный голосок:
— Если пойдешь, сахарку не забудь, — подняв голову, увидела, как из-за двери выглядывает розовое недоразумение.
— Присмотри за ней, — шепнула я одними губами и, взяв деньги и рецепт, направилась к выходу.
Кто бы мог подумать, что я добровольно оставлю Алю с этой ее бабушкой? Пусть и ненадолго.
На улице еще царила утренняя прохлада, прохожих почти не было. Впрочем, в парке, через который шла, уже гуляли мамочки с колясками. Я торопливо оглядывалась — кажется, никого подозрительного. До аптеки добралась без приключений. Сунула торопливо листочек с названиями и купюры в маленькое окошечко.
Как же там Аля? Беспокойство за дочь не отпускало. И какой черт меня дернул все-таки согласиться и самой пойти в аптеку? Что я буду делать, если у меня украдут ребенка? Куда побегу? Сама же сейчас чуть ли не на осадном положении!
