Что это? Намек? Или просто совпадение? Господи, как же стыдно!
Поспешно занялась ребенком, старясь отрешиться от мыслей. Промывать нос малышке оказалось не самым легким занятием, она капризничала, вертела головкой, но, в конце концов, после закапанных капель смогла хорошо поесть.
На подоконнике в комнате обнаружилась подаренная чертом азалия в плетеной корзинке. Когда Андрей вручал ее, говорил, что я должна буду выбрать ту квартиру, где цветок смотрелся бы лучше всего. Сейчас же я не могла не признать, что конкретно здесь, в этой комнате, крупные бутоны смотрелись бесподобно. За время моего отсутствия их стало еще больше. Финик никак не желал уходить из головы, периодически всплывая перед внутренним взором и вертя в руках то самое розовое кружево. Кажется, я вконец испорченная!
Когда малышка наелась, я положила ее в люльку и залезла под душ, с облегчением чувствуя, как теплые тяжелые капли омывают тело. С момента смерти мужа и сорока дней не прошло, а я думаю о другом мужчине! Нет, так нельзя. Я просто не имею на это права!
Я уселась в ванну и обхватила колени. Закрыв глаза, начала вспоминать Ваню и самые счастливые моменты нашей совместной жизни. В горле встал ком, а по щекам покатились слезы, тут же смываемые водой.
Вниз я спустилась только через час. Уже подходя к кухне, услышала, как что-то задорно скворчит, а по всему первому этажу разносился горелый запах мяса.
Андрей стоял перед столом, нацепив безупречно белый фартук, и, хмурясь, вглядывался в большую книгу.
— Что готовишь? — с преувеличенной бодростью спросила, устраивая Алечку в люльке.
Мужчина повернул ко мне обложку — сборник рецептов.
— Пытаюсь запечь буженину с картофелем в рукаве, но тут написано, что нужно готовить еще полчаса, а мне кажется, что уже хватит.
— Дай посмотрю… — я взяла у него книгу и бросила быстрый взгляд на духовку. — Ты поставил слишком большую температуру…
Схватив прихватки, я полезла доставать испорченный обед.
— Выглядит не так уж плохо… — попыталась приободрить его я.
— Что ж, теперь мы знаем, что повар из меня никудышный, — усмехнулся черт.
— Я уверена, что немного практики все исправит.
Убрав рукав, я принялась раскладывать мясо на тарелки. Рот наполнился слюной. Я не помнила даже, завтракала ли сегодня, и ничто не могло испортить мне аппетит.
— Ты собираешься это есть? Может быть, все же доставка? — Финик с сомнением оглядывал результат своих трудов.
— Ты что?! Ты же старался, делал… — я уже уселась за стол и отправила в рот первый ломтик картошки. — Вполне съедобно. Спасибо. И вообще, это я должна была что-нибудь приготовить.
— Думаю, в свете всего того, что случилось, можно пересмотреть наши договоренности, — черт сел напротив меня и пристально посмотрел.
— Договоренности… — веселость и легкость сами собой испарились, и даже аппетит вдруг пропал. — Может быть, прежде чем составлять новые, ты мне наконец расскажешь, в чем дело?
— Кристина, ты и так теперь почти все знаешь, — он пожал плечами. — Больше, чем мне хотелось бы. А то, о чем не знаешь, наверняка догадываешься.
Я аккуратно отложила вилку в сторону и, кивнув, принялась загибать пальцы:
— Ты украл у брата вещицу. Брат попытался подкупить всех вокруг тебя, чтобы достать ее, совершил покушение, но так и не сумел вернуть свое имущество. После этого мы с тобой познакомились, и ты зачем-то стал настаивать, чтобы я жила рядом с тобой, зная, что рядом с тобой небезопасно…
— Я уже говорил, что никто из нелюдей тебе не навредит. Ни тебе, ни Алевтине.
— Как это работает?
Если он хотел, чтобы я ему доверяла, он должен объяснить хотя бы это.
— Я же тебе говорил — любовь. Величайшая сила во Вселенной, кто бы ни говорил обратное. Нечисть не может навредить матери с новорожденным ребенком, а если попытается, откат будет очень сильным. Ведь мать и дитя защищает сама их любовь.
Я плохо понимала, что это значит, но, судя по тому, как вел себя Юрий при нашей встрече, так оно и было. Но было кое-что, что все равно беспокоило:
— То есть, чисто теоретически… Твой брат может нанять киллера из числа людей и не заморачиваться со всей этой величайшей силой?
— Хм… чисто теоритически… да, — бесстрастно кивнул Андрей, глядя мне прямо в глаза. Я шумно втянула воздух и шепотом выругалась.
— Но это будет чревато для него, — добавил мужчина. — Для людей это работает не так, но для нас… назовем это «карма», имеет очень большое значение.
— То есть, если он наймет человека убить меня, его карма будет испорчена?
— Скорее всего, тогда с ним тоже приключится какой-нибудь несчастный случай. Он не пойдет на это.
— Но необязательно убивать. Он может просто приказать кому-нибудь снова похитить меня, выкрасть Алю. Да мало ли способов! — я вскочила на ноги и принялась взбудораженно ходить по кухне. — А ты так спокойно обо всем говоришь!
— Кристина… Кристина! — Андрей вдруг оказался прямо передо мной, легко обнимая за плечи.
Я почувствовала, как вокруг талии обвивается его хвост, и, вопреки всему, в этот раз у меня это не вызвало протеста. Я осторожно дотронулась до этой чересчур активной части его тела и, поддавшись порыву, слегка пощекотала большим пальцем.
Глаза мужчины блеснули желтоватым светом, а объятия стали более крепкими:
— Я сумею вас защитить, — прошептал он, — когда я рядом, тебе нечего бояться.
Горло перехватило от горячего дыхания, сорвавшегося с его губ и коснувшегося моей кожи. Разве можно было не поверить ему в тот момент?
— Ты уверен, что твой брат не будет мстить, если ему не удастся вернуть себе ваш Грааль?
Не хотелось, чтобы пришлось оглядываться и жить в страхе всю жизнь.
— Он не такой ублюдок, каким пытался выглядеть. По крайней мере, раньше таким не был. В любом случае, я позабочусь о том, чтобы тебе ничего от него не угрожало. И не только от него.
Финик осторожно скользил пальцем по моему плечу, и я больше прислушивалась к своим ощущениям, чем к его словам, в этот момент. Когда это опасность успела отойти на второй план? Когда вдруг его руки, прижимавшие меня к себе, стали так важны? И почему я до сих пор не спешила разорвать контакт, позволяя и эти объятия, и легкие поглаживания?
— Ммм… я могу тебя кое о чем попросить? — пришлось кашлянуть, потому что голос осип.
— Скажи, чего ты хочешь, и я постараюсь это исполнить, — в голосе черта скользнули искушающие нотки. Говорил он явно не о делах, чуть выделив интонацией это «хочешь».
Во рту моментально пересохло, и я даже не сразу вспомнила, о чем только что хотела попросить.
— Эм… мне звонила начальница с работы. Я еще неделю назад должна была доделать кое-что и привезти ей. Мне очень нужна эта работа, сам понимаешь.
