Страх и сомнения отступали, сменяясь уверенностью и спокойствием.
В зеркале на стене отразилось ее лицо с признаками темного паразита внутри. И, черт возьми, ей определенно шло!
Она улыбнулась сама себе.
— Все это время это было внутри меня?
Олег кивнул, а затем вдруг, хитро прищурившись, произнес:
— Помнишь свое выступление в школе? На конкурсе талантов?
— Да, — она не понимала, к чему он клонит, но его энтузиазм уже казался ей заразительным.
— Тебе ведь понравилось? — его голос стал искушающе низким.
— К чему ты клонишь? — засмеялась она, чувствуя небывалую легкость и умиротворение.
— Как насчет дуэта? — Олег протянул ей руку ладонью вверх, приглашая идти за ним.
— Что? Но я не слышала ни одной твоей песни, не знаю слов…
— Перестань, они тебя полюбят. Даже не сомневайся.
Внутри кипело от одной мысли о том, чтобы выйти на сцену вместе с Олегом. Черт возьми, это было… заманчиво, это вызывало волнение и приятную дрожь во всем теле.
Тысячи людей будут смотреть на нее с восхищением, будут кричать ее имя, будут готовы на все ради нее.
Хмелея от собственных мыслей, она взяла Олега за руку, а затем вдруг обвила его шею, и, не веря, что сделает это – легко поцеловала его, чуть прижимаясь губами.
А затем с веселым смехом отскочила в сторону.
Если бы не темные паразиты, она никогда бы не сделала этого, не решилась. А сейчас… она была благодарна им за то, что придали ей храбрости.
Олег смерил ее долгим взглядом, и, кажется, в нем было обещание.
— Ну что, идем менять мир к лучшему? — чуть охрипшим голосом спросил он. — Ты со мной?
Аня без сомнений кивнула, облизывая пересохшие губы.
— Я с тобой.
Эпилог
Иоганн уже не помнил день, когда впервые увидел Аню Шмелеву. Из-за объявленной награды ему притаскивали несколько десятков бродяжек в год, чтобы проверить родство.
Но только в тот раз, когда он впервые увидел худенькую белокурую девочку, он действительно поверил в то, что перед ним его племянница. Она была так похожа на своего отца, что на несколько секунд Франц просто потерял дар речи, чуть не кинувшись ей навстречу.
Желание найти сестру и ее дочь – это единственное, что поддерживало в нем желание жить в последние годы.
У него с детства был отвратительный характер, да он и сам знал об этом. Люди его раздражали, вызывали неприязнь и желание отгородиться от них. Он плохо уживался в обществе – а единственный ярко выраженный талант – дуэльные заклинания – способствовал, скорее, тому, что его боялись и сторонились, чем пытались завести дружбу.
Ариадна была одной из немногих, кто принимал его таким, какой он есть, мирился со взрывным темпераментом.
О том, что с ней случилось, он узнал из газет. Несколько дней до этого ни она, ни мерзавец Спектор не выходили на связь, а потом как гром среди ясного неба прозвучала новость об их трагической гибели.
Он пытался попасть в их квартиру, чтобы убедиться самому, ранил несколько человек из полиции, пытаясь прорваться в оцепленное здание.
В итоге он пришел в себя уже в камере с грозившим ему реальным сроком за нападение на представителей закона. Как он потом узнал, этих самых представителей потребовалось двенадцать человек, чтобы скрутить его и вырубить.
Заключения удалось избежать, а вот ощущения собственной ничтожности – нет. Он не смог помочь сестре и не имел ни малейших зацепок, где ее искать.
Несколько частных детективов и собственное расследование ни к чему не привели. Следовало уже смириться с тем, что сестра исчезла. В ее смерть он упорно не верил – тело ему так и не показали.
Так, в бесплодных поисках, прошли годы, пока однажды надежда не зародилась в нем снова. Когда он в очередной раз отправился смотреть на приведенную к нему бродяжку – он узнал в ней Спектора – того, кто по официальной версии и был причиной гибели Ариадны.
Но родство не подтвердилось. Расставаться даже с такой мимолетной надеждой было трудно, а потому, когда девчонка стала умолять оставить ее в академии – он решился. В конце концов, почему нет? Вдруг ублюдок Спектор действительно обзавелся еще одной семьей, пока находился в бегах?
Через какое-то время он смог найти родственников мужа своей сестры и взять у них пробу для определения родства.
Когда анализ показал положительный результат – он почувствовал странное удовлетворение, смешанное с плохо сдерживаемым гневом.
До этого в нем еще теплилась какая-то надежда, что Ариадна скрывается где-то с мужем и дочерью, но с учетом новых обстоятельств шансы на это оставались совсем мизерными.
Больно было даже дышать, мысли о произошедшем приносили практически физически страдания.
В голове начал зреть новый план – план мести. О том, как с помощью попавшей ему в руки девчонки выманить Спектора из той жалкой норы, в которую тот забился.
Он несколько раз в тайне от нее публиковал ее фото в газетах на разных полосах, надеясь, что Спектор клюнет – все же сходство было действительно очень большим. Но результат принес только последний, когда из-за девчонки пострадала дочь министра.
В один из выходных дней она вышла с территории Алчбы, и тогда, проследив за ней, Иоганн смог найти и того, за кем охотился.
Первым порывом было убить – просто и без изысков. Он знал тысячу и один способ, как сделать это, и желал в тот момент смерти мерзкого ублюдка больше всего на свете.
Но все же сдержался. Дребезжащая на краю сознания мысль о том, что тот может знать, где сейчас его сестра – заставила пересмотреть планы.
В итоге, он вызвал военных, а дальше создал по остаточным следам портал и отправился вслед за преступником.
Но все в очередной раз пошло не по плану.
И вот теперь он сидел уже рядом с этим самым Спектором, и тот был абсолютно здоров и даже глупо чему-то улыбался. Если бы кто-нибудь рассказал ему об этом еще год назад — он бы не поверил.
Но какой смысл убивать это лишенное разума ничтожество, пусть даже он и не смог выполнить единственное, что от него требовалось – защитить жену и дочь.
— Я надеюсь, ты сейчас раздумываешь над моим предложением? — обманчиво мягким тоном прервал его размышления Олег.
Франц раздражённо выдохнул. За то время, что они не виделись, Грабицких сильно изменился. Нет, не внешне – за двадцать лет на его лице не появилось ни одной морщины или иного следа от времени. Но внутренне это очень остро чувствовалось. А может быть – все не так, и это просто он сам изменился, а Олег остался прежним – бескомпромиссным идеалистом, готовым на все ради своих целей.
