— Ты ранен? С тобой все в порядке?
Какие глупые вопросы! Да он едва на ногах стоит, конечно же, с ним не все в порядке. Ему нужно к врачу, потом отдохнуть, поспать…
— Нет, не ранен, — усмехнулся он. — В таких сражениях не бывает ран — любая промашка смертельна… Почти любая.
Мужчина кивнул на что-то позади себя, и я увидела кера Валентайна, лежавшего на принесенном в холл столе. Слуги суетились вокруг, кто-то бегал с водой и ведрами, кто-то нес тряпки. Так не носятся с мертвыми. Неужели?..
— Он жив?
Но что-то с лежавшим на столе хозяином дома было не так, помимо ужасной бледности. Я даже не сразу поняла, что, а когда поняла — ощутила, как меня начало мутить. Его рука! Та, на которой было кольцо — ее не было!
— Тебе лучше подняться наверх, — заметив мое состояние, попросил Арквил. — Я не знаю, выживет ли отец. Уже чудо, что он не умер по дороге сюда… Поспи еще немного, пока есть время. Я должен помочь тут.
— Может быть, и я могу что-то сделать? — хотя бы рвать ту же ткань на бинты или промывать Валентайну раны…
— Нет, если нам сейчас что и поможет, то это только магия.
Могла ли я спорить в такой ситуации? Конечно, нет. Прижавшись к его губам, чтобы выразить тревогу, что не покидала меня все это время, поднялась обратно к Миле и легла на соседнюю кровать.
Сон так и не пришел до самого утра. Я долго прислушивалась к голосам, и когда первые лучи коснулись высаженной под окном яблони, я все же набралась смелости и снова спустилась вниз.
В холле, куда до этого принесли стол, на котором пытались залечить Валентайна, сейчас было пусто. И не скажешь, что тут происходило ночью. Лишь устойчивый запах роз и еще каких-то местных цветов, от которого чесалось в носу, наводил на мысли, что им пытались перебить кровь.
Слуги, должно быть, сильно вымотавшиеся от помощи Арквилу в лечении отца, спали. По крайней мере, в доме царила полная тишина. Я подошла к дверям столовой — сильно хотелось пить — и услышала голос Миранды:
— Ари, милый… — она говорила шепотом, но все равно каждый звук был отчетливо слышен. — Зачем тебе такая обуза? Безродная девка! Да еще с дитем! Подумай сам. Я с твоим отцом сегодня же покину Февеньяр, ты можешь поехать с нами. У Валентайна есть родственники за границей, они примут нас.
— Я не уверен, что разум отца восстановится.
— Тем более! Ты же не оставишь меня одну? — жалостливо проговорила женщина.
— Нет.
Я не знала, к чему это «нет» относилось, но на душе от него стало горько. Решив, что дальше мне слушать нечего, осторожно поднялась обратно в комнату и, едва коснувшись подушки головой, забылась беспокойным сном.
Проснулась я от того, что по мне скакала Мила.
— Просыпайся, Айна! Все уезжают! — дергала она меня за волосы и пыталась разлепить веки руками.
Я не сразу сообразила, о чем она говорит. А когда сообразила, чуть не рухнула с кровати.
— Что? Где? Как?!
— Да посмотри в окно!
Подскочив на ноги, я высунулась в окошко, но из-за разросшихся ветвей яблони дорогу почти не было видно. Только то, что кера Матильда разговаривает с кем-то из слуг, а потом все они садятся в карету и уезжают.
— Айна, ну ты чего? Пойдем! Нужно догнать! — тянула меня за руку Мила, но я так и не двинулась с места.
Неужели Арквил послушал свою мать и поехал вместе с ней за границу? Но… как же я?
Мила тоже увидела, что карета отъехала, и обиженно засопела. Нужно тоже собраться и поскорее покинуть этот дом. Наверняка пожар в столице уже потушили, и очень скоро людям потребуется виноватый. Им будет все равно, кого рвать на куски за то, что произошло с их семьями и имуществом. Арквила и его отца видели многие, а значит, лишь вопрос времени, когда сюда придут и, не найдя их, могут арестовать нас.
— Я кушать хочу, — требовательно попросила Мила, — у меня животик болит от голода.
Ох, еда. Возможно, Миранда забрала с собой не весь провиант, нужно поискать в кухне.
— Идем, — я стянула с кровати простынь и взяла с собой, чтобы сразу сложить в нее все, что найдем.
Нужно было торопиться. Мы спустились вниз, Мила убежала вперед, скрываясь за дверями кухни. Ну какой все-таки неугомонный ребенок! Я уже тоже повернула за ней, как вдруг поняла, что позади меня на диване кто-то сидит.
«Полиция!» — мелькнула паническая мысль, когда меня со спины обхватили чьи-то руки.
— Ты чего, Айна? Это же я! — Арквил крепко прижал меня к себе, вдыхая запах волос. — От тебя дымом пахнет. Возьми духи — нельзя, чтобы кто-то понял, что мы были в столице.
— Ари! Ты не уехал?! — я взволнованно развернулась, недоверчиво вглядываясь в такое знакомое и родное лицо, так естественно переходя наконец на «ты».
— Как я мог уехать без тебя? — тепло улыбнулся он. — Но сейчас нам все же стоит поторопиться. Я собрал вещи, какие могут понадобиться, и через час мы должны быть уже очень далеко.
— Но что с твоим отцом? Что произошло вчера?
— Отец… Знаешь, вот думаешь, что знаешь человека, а потом вдруг оказывается, что он совсем не такой, каким представлял его. И как ни горько осознавать, во многом виноват я. Хотя бы фактом своего существования…
— Как можно такое говорить?!
— Из-за меня он возненавидел магию и, похоже, зашел в своей ненависти слишком далеко…
— Но он же сам маг! Главный королевский маг!
— Пресветлый тоже маг, и это не мешает ему в своих проповедях обличать волшебство как проявление нечистого в нашем мире, — фыркнул Арквил. — Люди часто бывают двуличны.
— И что нам теперь делать?
— Ну, в скором времени я стану одним из самых разыскиваемых лиц в королевстве, так что я пойму, если ты не захочешь иметь со мной ничего общего, — серьезным тоном произнес он. — Вряд ли кто-то будет разбираться, кто виноват — я или мой отец. Если поймают — казнят обоих.
Я прижала руки ко рту, пытаясь подавить вскрик.
— Нет, нет… — жарко зашептала я, прижимаясь к нему. — Я тебя не оставлю!
— Тогда нам следует поторопиться и придумать по дороге новые имена, — усмехнулся он. — Как я уже сказал, через час мы должны быть в другом месте. Денег на первое время хватит, а дальше что-нибудь придумаем. Я смогу достать новые документы, Милу запишу своей дочерью. Вот только как небогатый вдовец с ребёнком я буду не таким респектабельным женихом. Ты ведь примешь мое предложение руки и сердца после этого?
Он крепко сжал меня в своих объятиях, и внезапно я почувствовала умиротворение. Иррациональное глупое счастье вдруг окутало меня с головы до ног. Да и могла ли я быть несчастна, когда меня обнимает любимый человек и впереди у нас целая жизнь, разделенная на двоих?
