— Да, кер, — кивнула я, пряча взгляд и устремляясь за мужчиной.
Ванная представляла собой квадратную комнату с несколькими шкафчиками, умывальником и большим чугунным корытом посередине.
Изящные изогнутые ножки, узоры в виде трав и птиц — оно само по себе было настоящим произведением искусства. Рядом стояла большая бочка — когда кер помоется, можно будет сполоснуть чистой водой из нее. Вообще, жаль было тратить и греть столько воды на одну-единственную помывку. По мне — это лишние траты. Дома я сама мылась, в основном, в реке, а когда на улице было слишком холодно — то прямо на кухне в большом тазу.
— Помоги мне снять рубашку, — отдал приказ мужчина, нарушая ход моих мыслей.
Я неловко приблизилась к нему, не зная, как подступиться. Кер стоял спиной, и пришлось обойти, чтобы дотянуться до пуговиц. Мои руки дрожали, когда я одну за одной расстёгивала их. Ох! Видели бы меня сейчас сплетницы из нашей деревни… Сразу бы записали в пропащие девки.
В ванной было большое окно, закрытое лишь легкой полупрозрачной тканью. Чувствуя, как к щекам приливает жар, я отвернулась, с преувеличенным интересом вглядываясь в озерную гладь и видневшиеся на том берегу высокие деревья.
— Ты все делаешь так медленно? — язвительный голос кера отозвался мурашками по телу.
Прикусив щеку с внутренней стороны, я с силой сжала зубы, чтобы болью отвлечь себя.
«Нужно представить, что он немощный старик, которому нужна помощь! А еще лучше — старуха».
С этими мыслями потянула рукав. Случайно задела тыльной стороной ладони его обнаженную кожу и вздрогнула. На мгновение показалось, что под моими пальцами пробежала искра. Я шумно выдохнула, завороженно рассматривая полуобнаженное тело. Подтянутое, привлекательное, отнюдь не старческое.
— Насмотрелась? — хмыкнул кер и сам потянулся к ремню на брюках.
Я мгновенно крутанулась на пятках. Боже, какой стыд! И хуже всего не то, что он заметил мой интерес, а то, что мне нестерпимо хотелось обернуться, посмотреть…
— Простите… — я громко сглотнула, заламывая руки и не находя себе места. — Кер, прошу вас. Можно я оставлю вас? Я ведь ничего не умею и только помешаю…
От неловкой ситуации хотелось выть. Я одна рядом с обнаженным мужчиной!
За спиной послышался плеск воды — видимо, Арквил уже погрузился в ванну.
— Замолчи и подай мне шампунь, — перебил мужчина.
Так! Шампунь! Кажется, им аристократы называли средство для мытья головы. Вот только как он вообще выглядит — этот шампунь? Мама иногда для этих целей делала отвар из золы и остатков жира от готовки, но, в основном, зимой использовали просто золу и яичные желтки для волос, а летом травы, что росли у нас по берегу речки прямо в воде. Если растереть их между рук — образовывалась зеленая густая пенка. А вот что используют в таких случаях аристократы, я не имела не малейшего понятия. Оглядевшись, увидела стойку в углу с множеством полочек. На ней стояло с десяток пузырьков, лежали несколько скребков и жестких тряпок.
— Синяя бутыль с зеленой каймой, — поняв мое замешательство, подсказал Арквил. — И мочалку еще.
Схватив бутыль и одну из тряпок наугад, крепко-крепко зажмурила глаза и сделала несколько неуверенных шагов в сторону ванны.
— Хочешь присоединиться? — услышала насмешливый голос.
Моментально вспыхнув, приоткрыла один глаз и с ужасом поняла, что стою не со спины кера, а прямо перед его лицом. Тело мужчины было погружено в воду, а он сам расслабленно откинулся на чугунный край. Мокрые волосы растрепались и выглядели по-мальчишечьи задорно. Только сейчас заметила, какие у него выразительные глаза. Светло-карие, казалось, они смотрели прямо в душу.
Мужчина выразительно поднял брови.
— Простите, кер… — пролепетала я, пытаясь взять себя в руки, быстрым шагом зашла за его спину, открыла бутыль и вылила себе на ладонь немного густого содержимого, пахнувшего цветами.
— Сначала голову.
С преувеличенным усердием я принялась втирать шампунь в волосы, массируя кожу и старясь не смотреть на тело Арквила. «Старуха, это просто немощная старая женщина, которую я помогаю вымыть…»
— Расскажи о себе, Айна, — вдруг попросил кер.
Рассказать о себе? Зачем? Хочет узнать мой рост и вес, чтобы лучше сделать расчеты для экспериментов и магических опытов надо мной?
— Чем ты занималась дома… Я имею в виду, помимо твоих развлечений с мужчинами, о которых говорила Мила.
Нечистый немой! Мои пальцы замерли, а я напряглась. Так вот почему он заставляет меня сейчас быть здесь! Считает продажной женщиной! Спина моментально взмокла от страха, а все тело прошибло холодной волной дрожи. «Дыши, просто дыши…» — мысленно попыталась успокоить себя я, но удавалось плохо.
— Мила ошиблась, она ребенок. Я никогда не…
— Дети порой лучше нас понимают происходящее, — хмыкнул кер, перебивая меня. — Но вообще, мне правда интересно. У тебя есть братья, сестры?
— Сестра.
— Она осталась дома? С родителями?
— Нет, она работает где-то в столице, и мы очень давно не виделись. Я даже не знаю… — голос дрогнул, и остаток фразы я произнесла почти шепотом, — жива ли она.
— Вы были близки? — спросил он, хотя по моему тону все и так было понятно.
— Да. Очень, — улыбнувшись мыслям о сестре и о ее дочери, мирно сопевшей сейчас в соседней комнате, я вновь начала массировать голову Арквила.
Вот только мгновение спустя под пальцами вновь начали вспыхивать искры. И на этот раз я не могла списать это на то, что мне показалось.
— А ты хотела бы найти ее?
Пораженно смотря на искры, не расслышала, что он спросил, лишь испуганно прошептала:
— Кер… У вас волосы светятся…
Сразу же вспомнилось, как однажды сын нашего старосты перепил и всю ночь по деревне от нечистого немого бегал. Но я точно ничего не пила. Или все дело в том странном запахе из лаборатории?
— Это нормально? — ошалело спросила, мигом переключаясь с собственных проблем.
— Не обращай внимания, — Арквил хмыкнул так, словно магия при мытье волос — это самое обычное дело. — Мы не договорили. Ты хочешь воссоединиться с сестрой?
— Я молю богиню, чтобы увидеть ее снова, кер, — чуть помедлив, взялась за ковшик и, зачерпывая воду из бочки, стала поливать кера.
И снова искры. Скатывавшиеся по коже, зеленоватые, блестящие от лившегося в окно света. Это было настолько поразительно, что затмевало собой стыд и страх, оставляя какое-то странное полузабытое чувство из детства, когда открываешь что-то новое, вызывающее восторг.
— Хочешь вернуться вместе с ней в родительский дом?
— Дом, в котором я жила, принадлежит отчиму. Так что возвращаться особенно некуда.
