Лицо старосты окаменело:
— Нет, это сделало разумное существо. Грудь Брэндана была исчерчена странными рунами… Вы спрятали нелюдя?! Нам придется проверить каждого. Неужто вы считаете, что в глухой деревне не смогут дать отпор?
Я замерла. Каким образом они собираются исполнить это? Неужели расплавленным серебром, как несколько веков назад? Боюсь, ни один из нас не пройдет такую проверку!
Мужчины попробовали пробиться наружу, но крестьяне, вооруженные вилами и топорами, быстро успокоили их. Дэмиор, оставив Вамса со своей семьей, приблизился к нам. Он тоже был в одной рубашке и штанах, босой. Брисса и я старались держаться к нему поближе, надеясь на его защиту, а я тем временем лихорадочно соображала. Могут ли как-то вычислить меня? Мне неизвестен иной способ, кроме амулета стражников, но что с того?
К старосте подошла пожилая женщина, закутанная в шаль, и передала ему плотный мешочек.
— Это абсолютно безболезненно для людей. Лишь нелюди реагируют на эту траву. Не советую пытаться навредить мне, за моей спиной вся деревня.
Староста вошел в наш круг, освещенный дрожащим пламенем факела, что держал молодой крестьянин. Стоило ему приблизиться, как на площади воцарилась тишина, лишь изредка прерываемая чьим-то плачем.
Подойдя к ближайшему обознику — кажется, его звали Рикки — он попросил его вытянуть руку и сыпанул щепотку странного порошка на кисть. Мужчина вздрогнул, но ничего не произошло. Он недоуменно посмотрел на старосту, и тот довольно кивнул.
— Ты человек. Нелюдю бы травка прожгла мясо до кости. Продолжим.
В следующие пару десятков минут он обошел почти всех, ссыпая загадочный порошок на кисть обозников. Издали я не могла понять, что это за такое? Как оно отреагирует на меня?
Староста все ближе подбирался к нам, второй крестьянин следовал за ним незримой тенью, а мое сердце колотилось сильнее. Мне хотелось убежать, но осознание бесполезности побега удерживало на месте гранитным камнем. Так я точно выдам себя.
Оказавшийся рядом староста живо сыпанул порошок на кисть Дэмиора, невозмутимо смотревшего на него. Позже пришел и мой черед — я протянула чуть дрожащую руку и едва удержала себя от того, чтобы не зажмуриться. Порошок оказался неожиданно холодным, словно металлическая стружка. Боли не было, лишь легкая щекотка, от которой хотелось смеяться.
Удовлетворенно кивнув, крестьянин переключился на Бриссу. Едва средство оказалась на запястье фандрийки, как она оглушительно чихнула, и все вокруг пораженно вскрикнули. Староста подался вперед, не отпуская ее руки, а Брисса вновь чихнула.
— Что… Что это значит? — староста обернулся к старухе, давшей траву.
— Это значит, — вступил в разговор молчавший до этого Дэмиор. — Что не стоило в начале осени выставлять девушек на улицу в ночной рубашке. Теперь мы можем вернуться в дом? Как видите, среди нас нет нелюдей.
Дождавшись кивка старухи, подтверждающей, что Брисса человек, староста с легкой ноткой досады в голосе сказал:
— Что ж, мы убедились, что вы люди. Не знаю, кто совершил это преступление, но это не один из вас.
Я все еще не верила в то, что обошлось. Обозники разбредались, договорившись, что спустя пару часов мы покинем это место. От холода стучали зубы, но у меня было еще одно дело.
Женщина была намного старше, чем показалось издали — ее седые космы разметались по плечам, а глаза затянула белая пленка.
— Чего тебе, девочка? — спросила она, едва я приблизилась. Ее слепой взгляд смотрел ровно на меня.
— Простите, я травница. Не могли бы вы рассказать, как вы делаете это средство? В пути всякое может пригодиться.
Оценивающе посмотрев на меня — и как это ей удается? — старуха насмешливо улыбнулась: — Что за лисица, которая сама в капкан лезет?
Я замерла. На что она намекает?
Костлявая рука схватила меня за запястье, заставив вздрогнуть.
— Не могу помочь тебе, девочка. Средство это только Танта может сделать, которая деревне душу подарила. И не захирело наше селенье в дебрях леса, и звери обходят нас стороной.
Я отшатнулась, но не смогла вырваться из стального захвата ведьмы.
— Беги, девочка, иначе схлопнется капкан. Мальчик погиб, и охотники жаждут крови. Сложно спрятать лисицу, коли она пушистым хвостом машет.
Едва старуха разжала пальцы, я опрометью бросилась в дом старосты, где меня уже заждалась нервничающая Брисса и Дэмиор.
— Что-то случилось? — спросил проводник, нахмурившись. Его заплечный мешок занял свое законное место, а меч был приторочен у бедра.
Я лишь покачала головой, встряхнув растрепанными волосами. Совершенно забыв о своем крайне неприглядном виде — ночной рубашке и босых ногах, покрасневших от холода — я начала сбрасывать в сумку свои вещи, разложенные сушиться у печи.
— Что тебя напугало? — Дэмиор вырос передо мной, заставив посмотреть на него.
Пытливый взгляд серых глаз прожигал насквозь, и я отвела глаза.
— Мы можем уехать прямо сейчас?
— Но почему? Кто-то обидел тебя?
Я промолчала, не зная, что сказать. Не говорить же, что старуха может намекнуть старосте о моей сущности?
Проводник в упор посмотрел на меня. Мне казалось, он сейчас возьмет меня за шкирку и встряхнет, словно нашкодившего котенка.
— Пожалуйста, Дэмиор. Мы можем просто уехать? — не выдержав пронзительного взгляда мужчины, я отвернулась.
Ответом мне была хлопнувшая дверь.
Мерное покачивание усыпляло, и выбоины на дороге, на которых телега подпрыгивала, не мешали. Мы оставили деревню еще засветло — едва солнце показалось на горизонте. Провожаемые недружелюбными взглядами селян, все еще подозревающими нас в убийстве, мы с радостью покинули странное место. Старуха не шла из головы, но теперь я чувствовала себя в безопасности.
Женщин и детей пустили на телеги, и я, обычно идущая рядом, не стала отказываться. Свернувшись в комочек, я прижалась к Бриссе и неожиданно задремала. Проснулась я резко, подпрыгнув на очередной выбоине, и заморгала. Перед глазами плясали светлые пятна — неужели напекло голову? Однако пошевелившись, я почувствовала, что замерзла — солнце спряталось за сизой тучей, а воздух был холоден и стыл.
Встряхнув головой, я слегка разогнала марево перед собой — теперь осталось лишь небольшое пятно.
— Мы уже приехали? — сонно потянулась лежащая рядом Брисса.
— Нет-нет.
Сосредоточившись, я вдруг поняла, что светлое пятно появляется лишь стоит взглянуть на фандрийку. А в области ее живота оно дрожало, изгибаясь и танцуя. Что это? Стоило мне отвернуться, посмотрев на возницу, как все исчезло. Неужели? Ничего не понимающая Брисса удивленно наблюдала за мной.
Не в силах оставаться на месте, я спрыгнула с телеги — ноги ныли, и хотелось размяться. Солнце клонилось к Западу, а воздух пах грозой. Полевые цветы, растущие вдоль тракта, спрятали головки, готовясь к дождю, и даже мелкие пичуги вдруг затихли.
