В пятницу, после ухода Гека на работу, я собралась, одела Даринку и вышла на улицу. Небо хмурилось, но на улице было тепло. Я выкатила коляску, положила туда дочь, и отправилась в деревню. Пулька проводила нас печальным взглядом, но осталась дома. Видимо, приказ от хозяина был.
Коляска была проходимая, с большими колесами, и по мокрому снегу ехала хорошо. До нужного мне дома мне пришлось пройти больше, чем полдеревни. К моему удивлению все попавшиеся мне по пути люди вежливо здоровались. Ни один человек не скривился, увидев дуру-женщину, которая без мужа растит ребенка. Наоборот, все спрашивали, надолго ли я приехала, и когда у меня будет время осмотреть их питомцев. Раньше лета на осмотре никто и не настаивал, так как понимали, что маленький ребенок не позволит мне ничем серьезным заниматься.
Только попавшаяся мне по пути Любовь Карповна, шустрая старушка, задала странный вопрос.
— Вы расписались, али свадьбу делали? — Участливо спросила она, заглянув в коляску.
Я порадовалась, что прикрыла дочь палантином.
— С кем? — Удивилась.
— Как с кем? С парнем этим… Геннадий, кажись. — Вспомнила она.
— Ничего мы не делали. — Тут же принялась оправдываться я.
— Значит, просто расписались. — Удовлетворенно кивнула она и поковыляла прочь, довольно улыбаясь.
Я даже опровергнуть информацию не успела. Ой, а если до Гека дойдет? Надо будет вечером его предупредить о возможных слухах.
Анна Николаевна вновь нашлась на улице. Она дорожки посыпала соленой трухой от сена. И химии никакой и дорожки не леденеют. Я бы тоже посыпала, если бы Корсаров не выдолбил весь лед до земли, пока курил по утрам на улице.
— Здравствуйте. — Поздоровалась.
Бабушка подняла на нас взгляд и ее глаза радостно загорелись.
— Ну, здравствуй, коль не шутишь. — Она вытряхнула из газеты остатки трухи. — Чего долго не заходила? Али жизнь налаживала?
Я неопределенно передернула плечами.
— Да, там все понемногу.
Она улыбнулась.
— Ну, заходи скорее. Внучка-то спит, небось?
Дома Анна Николаевна тут же засуетилась на кухне, пока я раздевала спящую Дарьку на диване в большой комнате.
— Садись за стол-то. Рассказывай, что привело. — Старушка усадила меня за стол и поставила передо мной большую кружку травяного чая.
— С чего вы взяли, что что-то привело? — Я заинтересованно на нее посмотрела.
- Как с чего? Ты совсем не привыкшая по чужим дворам якшаться, сама пришла, не из-под палки пригнали. Значит, вопросы есть. — Она лукаво улыбнулась.
Я вздохнула. Все-то все про меня знают. Часто больше меня самой.
— Я не знаю с чего начать. — Призналась честно. — Все такое непонятное. Все такое странное.
Пожилая женщина покачала головой.
— Что ж непонятного? Хороший мужик попался, брать надо. Не пьет, не бьет, работает. К ребенку, небось, привязался уже. Чего тебе еще надо? — Она потрясла ладошкой.
— Куда его надо брать? — Спросила жалостливо.
— О-ой! — Она от меня отпрянула даже. — Ты как с отцом ребенка то связалась, раз таких простых вещей не знаешь? И ведь родить умудрилась, знать не от святого духа. Отношения-то как начинала?
Я неожиданно для себя заплакала.
— Никак. — Выдавила сквозь слезы. — Сходили, расписались, и три раза в кровати… ну….
— Вот дела-а. — Протянула старушка, протянув салфетку. — Тебя что, замуж-то заставили?
Я нервно передернула плечами и вытерла нос.
— Как-то так получилось.
— Хмм, — Анна Николаевна задумалась. — И такое, оказывается, бывает. А Топтун, дед твой, ничего про отношения между мужчиной и женщиной тебе не рассказывал? — Поинтересовалась она.
Я помотала головой.
— Нет.
— Так вот ты какая, дева непорочная. — Бабушка побарабанила узловатыми пальцами по столешнице. — Совет тебе нужен женский.
— Нужен. — Быстро закивала головой.
— Тебе Геннадий нравится? — Прямо спросила она.
Я задумалась.
— Ну, он неплохой. — Наконец, сформулировала.
— И все? — Прищурилась старушка.
Я вздохнула.
— Он к Дарьке хорошо относится. Помогает. Он хороший человек.
Анна Николаевна поморщилась.
— Нет, так дело не пойдет. Ты бы за него пошла?
— Куда?
— Замуж!
Я дернулась, расплескав чай на стол.
— Нет. Я вообще больше замуж не хочу! — Насупилась, забрала тряпку из рук хозяйки дома и протерла стол.
— Хочешь — не хочешь, а мужик бесхозный пропадает. — Не сдавалась она.
— Я там уже была и мне не понравилось. А Геннадий и сам не пропадет. И любую нормальную, без ребенка взять может. Зачем ему я? — Непонимающе развела руками.
— Ты ветошью-то рано не тряси. — Анна Николаевна отобрала тряпку и пристроила ее к раковине. — Я тебе вот чего расскажу. Геннадий фигура в деревне видная. Холостой, не дурной, материально обеспеченный. За ним столько косяков девок ходило, однако ж ни одной рядом с собой он жить не позволил. И вообще от баб бегал, как мог. Ни одному ребенку конфетки не подал, а с тобой живет, и, небось, дочку с рук не спускает. — Она прищурилась и пригрозила мне пальцем. — Нельзя такого на произвол судьбы бросать. Это как со щенком: приручила — мучайся теперь. Не топить же в речке!
— Никого я не приручала. — Попыталась оправдаться.
— Ну, сам приручился. Велика ль разница? Не про то думаешь! Чай пей. — Я послушно отпила из чашки. — Я про то говорю, что чувств Гена ни к кому не проявляет, а за тобой побитым псом ходит. Вот и думай, что это значит.
Я подумала.
— И что это значит? — Спросила честно.
Бабушка смешливо фыркнула.
— Сводить бы тебя в публичный дом на экскурсию, сразу бы поняла. — Высказалась она.
Я тут же покраснела. Зачем меня водить в такие места? Что я не знаю, как дети делаются что ли? Грязно, потно и больно. Фу! Меня тут же передернуло. И если всем мужикам только и надо, чтобы женщине было плохо, то зачем вообще такие отношения заводить….
