Пашка больше со мной не спорил. Завел машину и, спросив, куда ехать, повез меня домой.
Глава 5
Анастасия
— Вот и приехали. — Я показала на дом, едва видный за пеленой дождя. — Давай, хватай вещи и заходи. — Распорядилась.
Открыла дверь, выскочила из машины и побежала в сторону дома. Нащупала ключ в кармане, открыла дверь и только сейчас заметила серую тень, стрелой метнувшуюся в дом. Блин, я же кота домой не запустила после вечерней прогулки. Ох, он и напакостит. Мокрый Эраст действительно остался сидеть в прихожей и смотрел на меня так, как будто я ему всю его кошачью жизнь испортила.
— Кастрирую. — Ответила на его полный ненависти взгляд и принялась снимать с себя мокрый плащ и сапоги.
Кот тут же стушевался и, тряхнув мокрой шерстью, пошел в сторону кухни. Я бы тоже тряхнула, но мокрые волосы противно прилипли к шее, а вода совсем неэстетично стекала по косе. Передернула плечами. Нет, все равно переодеться надо.
Оглянулась на вошедшего в дом Пашку, который держал в руках обычную спортивную сумку. Мда, не густо у него вещей-то.
— Так, давай раздевайся. Вещи в машинку заброшу. А ты можешь пока душ принять. — Посоветовала, указав пальцем на нужную дверь. — Одежду в коридор выбрось, я подберу.
— Насть, я…. — Вновь попытался он сопротивляться.
— Вот даже не думай. Я даже своего кота на улице в такую погоду не оставлю, не то, что человека. Раздевайся, говорю. Я пока тоже переоденусь. — Резко развернулась, шлепнув по нему взметнувшейся косой, и отправилась искать себе сухую одежду.
Переоделась я в обычные велосипедки, а сверху натянула длинную тунику, прикрывающую пятую точку. Все же не с моими объемами ее на людях показывать. Волосы распустила, иначе их не просушить будет. Тяжелые русые пряди плотным полотном легли на спину. Заглянула в зеркало. Ох, еще и тушь потекла. Быстренько подобрала все влажной салфеткой и выглянула из спальни.
Внизу, в ванной на первом этаже шумела вода. Ага, послушался, значит. А то не хотелось бы Пашку потом по всей деревне искать, или по окрестным лесам. А искать я бы начала, так как себя хорошо знаю. Для меня не внове такое насилие над личностью, как желание ей счастья в очень деятельном виде. Я вон вообще детей против их воли учу.
Влажную аккуратно сложенную одежду нашла в коридоре. Отлично. Унесла все в прачечную и забросила в машинку. Так, что там дальше по логике вещей надобно делать? Помыть, потом покормить и спать уложить? Значит, мне нужно на кухню.
На кухне меня ждала кастрюля горячей солянки. Открыв холодильник, уставилась на приготовленную вчера, но так и не съеденную мной еду. Кажется, я знаю, кому это все скормить. Начнем с солянки, а там и остальное подойдет. А что? Пашка — мужик высокий и тощий. Его ж кормить и кормить. А то я вечно так наготовлю, что потом есть некому. Приходится самой. А готовлю я вкусно и много, как мама научила. Наверное, потому и не худею, что некому меня объедать.
Одетый в белую майку и серые шорты Пашка появился на кухне ровно в тот момент, когда я водрузила на стол жаренную картошку. Осталось только салат заправить, и все, можно усаживаться за стол.
— Садись ужинать. — Бросила ему, когда он нерешительно замер в дверях.
Следовать моему совету он не спешил. Наоборот, со странным выражением лица уставился на накрытый стол.
— Ты кого-то ждала? — Спросил он, все так же стоя у дверей.
Я нахмурилась, пытаясь сообразить, с чего он так решил.
— Нет. — Поставила на стол тарелку с салатом. — Садись же. Суп остынет. — Он медленно прошел к столу и сел. — А с чего ты решил, что я кого-то ждала? — Плюхнулась на стул напротив него и подвинула к нему поближе тарелку с супом.
Он неуверенно взял в руки ложку и повертел ее в руках.
— Ну как же? Стол праздничный, а день рождения у тебя в ноябре. — Он прямо посмотрел на меня.
— Праздничный? — Удивилась я. — Нет. Я вчера просто наготовила много, а сегодня мне солянки захотелось. И я забыла, что вчера готовила. А съедать надо. — Пояснила ему.
Пашка от моих объяснений повеселел и принялся за еду. Причем принялся очень активно и опустошил тарелку меньше, чем за минуту. У меня закралось подозрение, что с питанием у него огромные проблемы. Теперь стала понятна его такая… почти болезненная худоба.
— Еще порцию? — Спросила, когда он с жалостью отставил от себя тарелку. Не дожидаясь, когда он снова начнет отнекиваться, встала и вновь налила ему в тарелку солянки.
— Насть, нет. Я…. — Попытался было отказаться он.
— Не вкусно? — Спросила, погрустнев.
— Что ты? — Тут же ответил он. — Очень вкусно.
— Тогда ешь. — Улыбнулась.
Он с минуту смотрел на меня, а потом, мотнув головой, снова принялся за ужин. А вот нечего себя до такого состояния было доводить, чтобы я так нагло начала манипулировать. Кожа да кости.
После супа, подвинула ему картошки. И мяса с грибами. И салата. Он тоже это все молча съел.
— Таблетку для пищеварения? — Спросила его, когда он откинулся на спинку стула.
Ну, мало ли, с голоду всякое бывает.
— Нет. — Он помотал головой и уставился на меня, как мышь на крупу.
— Вина? — Я припомнила, что у меня стоит распечатанная бутылка белого сухого. Вика как-то прибегала в гости, мы с ней усидели по бокалу. Но это еще до ее беременности было. С тех пор так бутылка и стояла в холодильнике.
— Я не пью. — Ответил он, все так же не спуская с меня глаз.
— Совсем? — Удивилась я.
— Совсем. — Кивнул он.
— Тогда чай заварю. — Вспомнила я правила гостеприимства и встала, чтобы налить воды в чайник.
Пашка тоже встал.
— Насть….
— Чай тебе обязательно нужен. Ты в холодной реке сидел, можешь простудиться. — Затараторила я, чувствуя нарастающую неловкость.
— Насть…. — Вновь тихо позвал он.
— Я сейчас посуду сполосну и….
— Насть, я сидел в колонии. — Он положил ладонь мне на плечо, заставляя замереть.
Я поставила тарелку, которую схватила, обратно на стол и опустила голову.
— Я знаю, Паш. — Ответила.
Ладонь на моем плече закаменела на несколько секунд, и Торопыжка отступил назад. Отвернулся и подошел к окну, за которым шумел дождь.
— Что еще знаешь? — Спустя какое-то время спросил он.
— Ничего. — Ответила честно. — Если ты захочешь, то ведь и сам все расскажешь. А сплетни собирать я не буду.
Пашка снова замолчал. Я тоже не торопилась нарушать тишину. Знаю, что на тяжелые разговоры нужно решиться и настроиться. Вот и сейчас чувствовала, что он настраивается.
