— Королева? — Я задумалась, вспоминая что-то там из светской хроники. — Королева, к сожалению, от него ушла. Не смогла жить с постоянно работающим мужем.
Ам резко остановился и повернулся ко мне.
— У вас королева может уйти от короля? — Его зеленые глаза стали круглыми-круглыми.
— Ну, да. Конечно, это редкость, чтобы такого мужика бросали, но и такое случается. Понимаешь, женщинам тепло нужно. Семья. Внимание. А если все время мужа уходит на работу, какая уж тут семья? — Попыталась я быть солидарной с женщинами.
Спина мужчины подозрительно сгорбилась, плечи поникли. Кажется, даже цвет его кожи перестал быть таким уж зеленым. Некоторое время мы шли молча, а потом мужу вновь стали интересны некоторые вопросы.
— Ты сказала, что у вас есть женщины. А много их?
— О. Ты даже не представляешь сколько. И наша страна одна из немногих, где женщин больше, чем мужчин. — Статистику по стране я припомнить не могла, но вот в статистике по городу на одну женщину приходилось 0,75 мужчины. Огромная пропасть, не дающая куче женщин обрести семейное счастье.
— И их всех можно перенести сюда? — Воодушевился Ам.
Я задумалась. Можно конечно и всех сюда, да только такой чистый мир стервами неумытыми загаживать не следовало бы. Ведь если здесь живут такие тонкие натуры, как Ам, то и женщин сюда надо мудрых и понимающих.
— Не думаю, что сюда надо перетаскивать именно всех. Тем более нормальный способ я еще не придумала. Эх, Виталинку бы спросить…. — Размечталась я.
— Виталинку? — Ам нахмурился.
— Вторую женщину. Она моя подруга и я привыкла советоваться с ней по многим вопросам. Надеюсь, что ей с мужем повезло. — Я улыбнулась.
— Рок хороший. Очень добрый и верный. — Ам улыбнулся.
— Он твой друг? — Удивилась я.
— Да. Самый лучший. И уверяю тебя, он никогда плохо женщине не сделает.
Я только хотела узнать больше об этом друге Роке, как мне пришлось экстренно остановиться. А все почему? Потому что на меня из-за дерева вылетела гигантская черная… шмель.
— А-а-а, — вопль вырвался непроизвольно, и я ловко вскарабкалась Аму на ручки.
Нет, я не истеричка, просто в детстве меня ужалила пчела в ухо (неделю ходила, как одноухий чебурах), и я всех этих полосатых летающих медоносцев боюсь, как черт ладана. А эта тварь была размером с мою голову и тарахтела, как трактор.
— Инна, ты чего? — Подняла голову из мужниной подмышки, куда успела забуриться лицом, и увидела удивленные глаза.
— Я боюсь насекомых. — Созналась, стараясь не смотреть на зависшую в паре метрах от нас образину.
— Почему? — И все тот же недоуменный взгляд.
— Меня в детстве одна такая покусала. Ну, то есть жалом ужалила. — Призналась я в своих детских страхах и покраснела.
— Покусала? Ужалила?!? — Ужаснулся Ам. — Как это возможно вообще?
Я тут же пораскинула мозгами.
— У вас что, насекомые не кусаются? — Он помотал головой в ответ. — И кровь не пьют? — Муж побледнел от моих слов.
— У вас насекомые пьют кровь??? — И забегал со мной на руках между деревьев.
— Э-э, — я не знала, как его успокоить, не соврав. — Ну, они маленькие совсем. Страшно, только если тебя комары в лесу облепят и искусают. — Что-то плохой из меня успокоитель. — Ам, ты чего?
Он резко остановился, и я поняла, что мы едва не впечатались в дерево. Мурка, бегающая за нами, укоризненно на нас посмотрела и села на попу.
— Надо срочно спасать ваших женщин из такого ужасного мира. Их там едят насекомые…. — Муж побледнел еще сильнее и его затрясло. И меня тоже, потому что с его рук я слезть не успела.
Черт, что делать то, а? Где тебя носит, Витка, мать твою растак, когда ты так нужна со своим образованием? Точно! Что бы сделала подруга в подобном случае? Применила шоковую терапию.
Собрав все свое мужество, чуть подтянулась на его руках, обхватила его лицо ладонями и прильнула своими губами к губам Ама. А что? И мне приятно, и отвлекаю от всяких страшных мыслей про насекомых, и, вообще, я зубы почистила. Увлеченно принялась изучать твердые губы, мягко прикасаясь к ним. Трясти мужа тут же перестало. Теперь он просто стоял и не двигался, замерев, как истукан. А я так увлеклась, что в порыве страсти легонько укусила его нижнюю губу. Рядом раздался предупреждающий рык, и я почувствовала под ладонями проступившую шерсть. Так, кажется, на сегодня хватит.
Отстранившись от полуобратившегося мужа, посмотрела на Мурку, которая скалила на Ама зубы. Вновь взглянула на мужа. Тот стоял с закрытыми глазами, напряженной челюстью и с местами проступившей сквозь кожу шерстью. Кажись, я погорячилась, принявшись отвлекать мужчину таким образом.
Осторожно сползла с его рук и отошла на пару шагов.
— Ам ты как? — Спросила, боясь, что он сейчас сорвется.
Муж медленно зеленел, возвращая себя в обычную форму.
— Прости, я напугал тебя. — Прохрипел он через минуту, отворачиваясь.
Ну вот, сейчас опять сбежит.
— Гигантский шмель напугал меня гораздо сильнее, поверь. А тут скорее я от неожиданности струхнула. — Пыталась говорить спокойным голосом.
— Гигантский шмель? — Ам даже развернулся обратно.
— Ну, это черное насекомое. Толстое такое…. — Я замахала руками. Мало ли у него память отшибло, теперь напоминать надо.
— Это рых. — Последнее слово он прорычал. — Живет только там, где водятся цветы оли. Значит, до старого поселения осталось всего несколько тысяч шагов пути. — Прикинул он.
Ну вот, даже ожил. И говорит уже нормально. И цвет свой вернул. И вообще, можно уже дальше идти, что мы и сделали. Молча идти уже не хотелось, поэтому я запела себе под нос «Гигантский шмель, на душистый хмель…».
— Что это? — Через минуту спросил Ам.
— Где? — Я перестала петь и огляделась по сторонам.
— То, что ты сейчас так плавно говорила. — Муж смотрел на меня с живейшим интересом.
У меня от такой формулировки щека задергалась.
— Это песня такая. Хочешь спою? — Предложила я. А что? Голос у меня нормальный, я даже на уроки сольфеджио ходила в детстве.
— Хочу. — С огоньком в глазах сказал он.
— Мохнатый шмель…. — Запела на весь лес. Эх, хорошо то как. Я уж и забыла, что такое петь в полный голос. В квартире то так не попоешь, соседи сразу вызовут блюстителей закона.
Ам слушал молча. После тоже молчал. Минут пять.
— А ты знаешь еще такое «песня»? — Осторожно спросил он, косясь зеленым глазом.
— Знаю. — Я улыбалась. — Тебе каких больше хочется? Про любовь, про мужество, про детство?
Последнее ему явно не понравилось. Может, травма какая-нибудь далекая?
