– Я передам Асе. – Улыбнулся я подозрительной квартиросъемщице, которая у меня даже паспорт не спросила. Хотя, наверное, не все грабители крадут бумажки из ЖЭКа.
Выйдя из подъезда, я нашел того же раскачивающегося на выступе мужика. На этот раз что-то в моем мозгу щелкнуло, и я не смог пройти мимо. Был в его облике какой-то необъяснимый диссонанс.
– Эй, мужчина, вы здесь не примерзли? – спросил осторожно. Вдруг он не совсем нормален и бросится в какую-нибудь крайность.
– Нет. – Мужчина шмыгнул носом. Потом поднял на меня красные глаза и равнодушно осмотрел.
– У вас что-то случилось? – Спросил сочувственно, ведь видно же было, что он плакал.
– Жизнь у меня случилась. Хреновая. И родственники случились. Тоже хреновые. – Мужик поднял глаза к небу, пытаясь там что-то высмотреть.
– Может быть, вас куда-нибудь подвезти надо? – предложил я единственное, что мог сделать для этого человека.
– В отель какой-нибудь, наверное. Не знаешь, так поздно еще заселяют? – так же равнодушно отозвался он.
– Думаю, селят. Давайте, я вас отвезу, а там, на месте и спросим. – Я протянул мужчине руку, тот схватился и тяжело поднялся. Видимо, давненько здесь сидит.
Он поднял с земли припорошенную снегом спортивную сумку, и двинулся следом за мной. В машине я включил обогрев на полную, а то, как бы не простудился мой пассажир. Когда я уже выехал со двора на вечернюю улицу, мужчина заговорил.
– Тебя хоть как зовут-то, благодетель?
– Есенин Арсений, – усмехнулся я.
– Приятно познакомиться. Я – Костров Октябрин. – Я так резко остановил машину, что чуть сам головой в лобовое стекло не влетел.
Повернувшись, еще раз осмотрел своего попутчика. Да, Ася действительно оказалась похожа на отца.
– Вы приехали искать Софью Пик? – Решил уточнить я на всякий случай.
– Нет. – Он помотал головой. – Я уже знаю, что Соня умерла. Я приехал искать свою дочь. Столько информации перелопатил, нашел квартиру, где она прописана, а там открыла какая-то тетка, еще и наорала, что ходят тут всякие … . – Он замолк на полуслове, переведя на меня ошарашенный взгляд. – Ты … ты знаешь, где моя дочь?
– В Китае, – пожал я плечом, поражаясь вывертам жизни, и тронул машину дальше, так как позади уже раздавались раздраженные звуки клаксонов.
– Как в Китае? – Опешил Октябрин. – Где в Китае? Почему в Китае?
– В командировке по работе. – Пояснил я.
– А ты кто? Муж? – Прищурился он.
– Всего лишь личный сантехник. – Поправил я его. Увидев недоверчивый прищур, решил пояснить. – Я предлагал Асе замужество, но она пока не согласилась.
– Вся в Соньку, – выругался Октябрин.
Повез я будущего тестя к себе в комнату общежития. Правда, вовремя вспомнил, что из еды там только майонез, и зарулил еще и в продуктовый магазин.
– Это вы здесь живете? – Удивился мужчина, когда я подвез его к обшарпанному зданию.
– Нет. Здесь комната, которую я постоянно снимаю. У Аси дом за городом, но без ее разрешения я вас не могу туда пустить, поэтому до конца недели поживете здесь. – Объяснил я, как мог, сложившуюся ситуацию.
– Хорошо, – тут же согласился он.
Слава богу, в комнате не было бардака. Оказывается, я достаточно аккуратно собирался в прошлый раз. Показав все, что мужчине могло понадобиться, отправил его в душ, а сам принялся за готовку. Не думаю, что отец Аси сегодня хоть что-то ел.
Октябрин помылся быстро, у меня только яичница с колбасой успела подоспеть. Я разложил кухонный стол и поставил на него две тарелки.
– Удобно здесь у тебя. – Прокомментировал он, вытаскивая из сумки чистую одежду.
– Старался, – пожал я плечами. Ну а что тут скажешь?
Во время ужина мужчина изучающе на меня поглядывал, а затем не выдержал.
– Рассказать тебе, как так получилось, что меня без собственного ребенка оставили?
– Расскажите. – Согласился я. Мне действительно было очень интересно, почему он появился только сейчас.
История оказалась непростой. Костров Октябрин Яковлевич в Соньку он влюбился сразу же, как увидел. Шебутная, веселая девушка сразу приковала к себе его внимание. Не удержался и на первом же свидании полез к ней целоваться. Не знал, правда, что ей еще только семнадцать, когда все случилось. А потом был неприятный разговор с ее папашей, который его, парнишку так оттаскал на словах, что не ответить было нельзя. Обозвал голодранцем, который и права то не имеет на девушку смотреть при его доходах. В тот же вечер Октябрин собрался, сказав матери, чтобы передала Соне, что через полгода он вернется и уехал за большими деньгами в Якутию, на алмазном прииске работать.
То, что что-то неладно понял почти сразу, так как его письма Соне начали возвращаться обратно, в связи с отсутствием адресата. Уехать не мог, так как обязан был отработать полгода. Вернувшись в родной город, узнал, что Пик отбыли в неизвестном направлении. Родители клялись и божились, что не знают куда. Соседи и родственники тоже молчали.
Он так и уехал ни с чем, исколесив пол области, но так и не найдя зацепок. Каждый раз приезжая в отпуск, пытался найти их. И так в течение пяти лет. Потом умер отец, а мать начала подсовывать соседских дочерей, вроде как негоже в таком возрасте и при хорошей зарплате одному жить. Когда мать сильно достала женитьбой, уехал на прииск жить насовсем. Еще пять лет прошли в попытке забыть Соню, даже попивать начал, но его начальник быстро отучил, прополоскав на сорокаградусном морозе в ледяной воде.
Вскоре занял место бригадира, затем начальника по снабжению, а полгода назад ушел на пенсию по выслуге лет. Хорошую пенсию. Так как личная жизнь как-то не сложилась, вернулся в родной город, мать уже пять лет, как умерла, оставив квартиру в центре города. Решил отремонтировать квартиру, и начал выбрасывать всякий хлам. И нашел их … письма. Больше двух десятков штук, небрежно перевязанных полуистлевшей бечевкой. От Пика старшего. Тот писал, что ему жаль, что родители молчат и не говорят о местоположении их сына, что у них подрастает внучка, что девочка без отца растет. Что Соня умерла. Это было последнее письмо. Письма были без конвертов, и узнать, откуда они пришли было невозможно, но это Октябрина не остановило, ведь он узнал, что у него есть дочь от любимой женщины. Так он начал искать, благо фамилия была редкая, и шансы были велики.
Он опросил всех, кто мог помнить все то, что происходило тридцать лет назад. Одна соседка припомнила, что Пик-старший приезжал и искал его, но так и не нашел. Тогда мужчина начал трясти родственников, ведь не может же такого быть, чтобы никто ничего не знал.
Оказывается, что знали все. Все они видели, как он бегал, искал, шерстил область, и никто ничего не сказал. Никто. Ни один человек. Ни один из тех, кого он считал родными людьми. Они и сейчас практически все молчали, неловко отводя глаза.
