С некоторых пор я терпеть не могу фильмы и ненавистную темноту зала…
– Сегодня по истории просмотр, ты будешь сидеть со мной, Мари. Поднимешься на последний ряд, я позабочусь, чтобы никто больше не туда не полез… кроме моего друга Кайла.
Ещё и дружка не хватало! Мало, что Радт зажимает меня где только получится, при первом удобном случае пихая в рот свой озабоченный орган!
– Пожалуюсь твоему дяде! – прошипела я. Давно уже колебалась, не рассказать ли. Но откровенно боялась.
– Это я ему скажу, что ты меня не слушаешься. Угадай, что он с тобой сделает? – ухмыльнулся Радт.
В этом и проблема. Я не знала. Но накажет в любом случае. А его наказания всегда изощрённые. Не болезненные, нет. Но до отвращения унизительные.
– Только попробуй не подняться на последний ряд, – сквозь зубы процедил парень.
Ладно, что со мной случится в зале, полном воспитанников?
Во всяком случае, так мне казалось…
Радт действительно каким-то образом устроил так, что наверх никто не садился. Подозреваю, не то слух какой-то пустил, не то якобы приказ учителя. Потому что когда мы вошли уже к началу сеанса, там было пусто.
Радт подтолкнул меня на середину ряда, сам уселся справа, с другой стороны подсел Кайл.
Лектор снизу что-то рассказывал, комментируя показ, но мне было не до истории. Горячие руки проникли под блузу – сначала с одной стороны, потом Радт прошептал:
– Не бойся, она никому не скажет. Правда, Мари? Правда? – повторил настойчивее, сжав сосок. Сглотнув комок слёз, я кивнула. Кому я тут расскажу.
На вторую грудь тоже легли горячие ладони, я ощущала хриплое дыхание и подростковое возбуждение, гремучую гормональную смесь.
Самое обидное, что меня эта смесь тоже каким-то образом цепляла, бесстыдно будоражила, вызывая желания, абсолютно не свойственные мне раньше, пробудившиеся после ритуала, тьма его раздери. Внизу живота погорячело, я ощущала капли влаги, собирающиеся между ног, и что-то ещё. Что-то незнакомое, в чём я разобралась значительно позже.
Радт задрал юбку и вдруг разгневанно зашептал на ухо:
– Я тебе как сказал ходить?
Не думал же он в самом деле, что я стану ходить без белья!
– Непослушная. Ничего, сейчас мы всё исправим.
В его руках откуда-то появились небольшие ножницы – знал же небось, гад, что так будет!
– Не дёргайся, – предупредил. Я напряглась, ощутив холодное прикосновение металла, сжалась от страха. Явно наслаждаясь, Радт прорезал ширинку моих трусиков, а после и бок, вытащил их, демонстративно понюхав.
– Какая же ты вкусная, Мари, – засунул их куда-то в свою сумку.
– Коллекцию собираешь? – не сдержалась я, страшно боясь, что кто-нибудь всё-таки увидит. Вон сидящий впереди Брейн уже обернулся. Хорошо что мы отгорожены столами.
Но Радту было не до того. Он задрал юбку, и их с дружком руки столкнулись у меня между ног.
– Бюст сама снимешь или тоже мне? – расстегнул сзади застёжку и потянул лямку с плеча. Кайл потянул вторую. Быстро избавив меня и от этой детали, ушедшей трофеем к Кайлу, они вернулись вниз.
– Давай, – хрипло прошептал Радт, потянув на себя одну мою ножку, и тут же Кайл потянул вторую. Радт вытащил откуда-то фонарик и они склонились под длинным столом аудитории, внимательно разглядывая и ощупывая меня. Пальцы неумело искали клитор, нетерпеливо проникали в лоно, обводили складочки, удерживая мои разведённые ноги на своих коленях.
Я сидела, изнемогая от стыда и страха, что кто-нибудь увидит, что зажжётся свет, и это всё, к собственному возмущению, только разгорячало.
– Молодые люди на последнем ряду, что у вас там более интересное, чем в моей лекции? Может быть, всем покажете?
У меня всё оборвалось, я судорожно сжала коленки, Кайл одну выпустил, но Радт – нет, лишь небрежно ответил:
– Запонка потерялась, господин Вимер, простите, пожалуйста.
– Будьте внимательнее, – отозвался учитель, возвращаясь к предмету.
Радт единолично завладел моим лоном. Начал медленно, глубоко вводить в него пальцы, словно пытаясь как можно больше нащупать.
– Ты вся мокрая, Мари. Ты ведь хочешь этого, правда? – зашептал мне на ухо. – Развратная девчонка…
Я хотела. Только не знала тогда, что это за жажда.
Гоподин Вимер бросил на нас ещё один взгляд, и Радт замолчал, изучающе исследуя пальцами всё, что его интересовало. Немного посомневавшись, Кайл вернулся к груди.
Как же я переживала, что включится свет, что господин Вимер всё-таки догадается! К моему облегчению, фильм был небольшой, получасовой, и Радт с Кайлом, несмотря на выпирающее возбуждение, смогли вовремя себя остановить. Я даже успела застегнуться, пока учитель возился с буком и проектором.
– Жду к пятнице реферат о просмотренном, – произнёс напоследок, вогнав меня в тоску. Я, кажется, не увидела ни одного кадра и понятия не имела, о чём там говорилось.
Дружки переждали, пока все поднимутся, и только тогда позволили встать и мне. Отсутствие белья будоражило. Было страшно, стыдно и постоянно хотелось одёрнуть юбку, прикрыть блузу. Казалось, соски просвечивают на километр и только слепой не заметит, что я без лифчика. А когда Радт с Кайлом отберут всё бельё, в чём ходить? И где брать новое?
И в то же время увлажнённое лоно пульсировало, заставляя смущаться ещё больше. Я не понимала, почему, но что-то ненасытное глубоко внутри получало удовольствие от риска и возбуждения. Я тогда ещё понятия не имела о своей тени, которую пробудила инициация. О том, как буду ненавидеть её и бороться с ней. И ненавидела своё тело, которое, казалось, предаёт меня там, где мне так нужна его поддержка.
– Не спеши, – Радт придержал на лестнице, дожидаясь, пока выйдут все. И уже у самой двери выступил вперёд, закрыв её передо мной. Оглядел внимательно аудиторию.
– Куда же ты, Мари, сейчас большая перемена.
– Пусти, – буркнула я. Но Радт лишь защёлкнул замок.
– Наклонись-ка, Мари.
– Пошёл ты.
– Давай, шлюха! – он толкнул меня, заставляя упереться ладонями в дверь, нажал на спину, чтобы нагнуть. Кайл задрал юбку.
– Ноги шире, – скомандовал, входя во вкус. Я ощутила удар по попке. Кричать? Всё-таки скажу Трамму. Он хотя бы днём себе ничего такого не позволяет, чтобы никто не узнал!
– Если закричишь, все увидят, что ты без белья, – прошептал на ухо Радт.
