Мой интерес и симпатия определённо возросли. Да и, признаться, реакция мужа тоже оказалась приятной. Ревность – не ревность, конечно, скорее мужское чувство собственности, но я так редко ощущала себя женщиной, а не эротической игрушкой, которую можно по-всякому использовать, а в случае чего и поделиться… Мне так нравилось, что он не хочет мной делиться!
Наконец, мы в очередной раз выбрались на гору. Я уже начала сомневаться, стоит ли удовольствие катания этой незапланированной зарядки, от которой руки-ноги болят и голова кружится.
Рау внимательно оглядывал встречных, девочка положила голову на его плечо, снова затихнув. Я догнала их и пошла рядом, остервенело борясь с мыслями о том, что мы сейчас смотримся прямо как настоящая семья.
У меня никогда не будет семьи. Не будет детей. Я давно уже смирилась с этим, но несносный мужчина, ворвавшийся в мою жизнь, снова всколыхнул давнюю тоску.
– Милинда! – как ни выглядывали, а Эмиль заметил нас первым, подбежал с перекошенным от волнения лицом. Запыхавшись, следом догоняла Тильда. – Что случилось?!
– Мы нашли её внизу, – отозвалась я.
– Папа! – девчушка встрепенулась, протягивая руки. Я удовольствием рассматривала, как один красавец осторожно передаёт её другому. Если бы не демонова тень…
Встряхнувшись, прислушалась к разговору.
– Я только на минуту отвернулась, – оправдывалась Тильда. – Сказала же не ехать без меня вниз!
– Ты сказала, что догоняешь! – настаивала на своём Милинда.
– Я сказала, ждём папу! – Тильда повернулась к Эмилю: – Прости, я смотрела, не знаю, как так вышло…
Они ещё какое-то время выясняли, кто виноват.
– Ну что, повторим? – произнёс Рау интимным, чуть вибрирующим голосом. Кивнул на сани, приподняв бровь, но в голове сразу же загорелось воспоминание о нашем поцелуе, способном растопить весь здешний снег.
Муж проводил взглядом очередной пролетевший аэроборд, и я хмыкнула:
– Иди уже, покатайся на чём хочешь. У меня теперь есть попутчица. Да, Милли? – повернулась я к девочке. – Поедешь со мной, пока они решают, кто за тобой не уследил?
Девчушка радостно закивала, проворно перебралась на мои сани.
Когда-то мы с родителями тоже ездили на горный курорт. Не такой крутой, как здешний, на Кайве, где прошло моё детство, всё было попроще. Но как же я тогда была счастлива!
М-да, поспешила я, не учла один момент: я не Рау и затащить на гору Милли не смогу. Внизу она расплакалась, как же высоко топать, и начала проситься в Луч – «ну пожалуйста, я так устала, тебе ведь можно»…
Я постояла у строения, колеблясь, и даже почти решилась. Однако паника липкой струёй лилась по позвоночнику, буквально отталкивая от двери. Мне ещё как-то домой возвращаться. Хоть арендуй космический корабль, чтобы не пользоваться Лучом.
Уговаривала себя, что это глупо, но не могла преодолеть страх.
Пришлось увещевать Милли, обещать кучу сладостей и даже пронести на руках. Я всё оглядывалась в поисках Рау и его аэроборда, но так и не смогла найти в толпе катающихся. Надеюсь, он хоть не к Тильде клинья подбивал?
В верхней трети нас поспешил встретить Эмиль. Почти съехал на ногах, удерживая равновесие.
– Что же вы не по Лучу? – удивился, забирая у меня дочку. Похоже, папаша переживал, а может просто не очень доверял странной мне, умудрившейся задуматься на канатной дороге и не пользующейся удобным Лучом.
– Форму поддерживаю, – буркнула я.
– Похвально, – хмыкнул красавчик, покосившись на Милли. И пока не начал уточнять, зачем ещё и ребёнка мучаю, я поспешила открутиться, будто мне нужно в номер.
Отдых всё больше походил на какое-то хождение по раскалённым углям. Два голоса ругались и спорили внутри: один говорил, что нужно преодолевать свои страхи, что в такой толпе ничего не случится и не вечно же мне прятаться. Второй напоминал, как моего отсутствия никто не заметил – «думаешь, в следующий раз заметят?». И настаивал на желании вернуться назад, в уютный и безопасный дом.
Теперь я была внимательна, не отвлекалась на неприятные мысли. Подъёмник ехал почти пустым – лишь пара человек передвигались в сторону горы. В холле нашего домика тоже никого не обнаружилось.
Я сделала себе чаю и приблизилась к стойке авторегистрации. Хотела поискать список жильцов, но информация оказалась недоступна – личная. Даже пожалела, что со мной нет Даны, уж она бы всё нашла.
Тишина и пустота действовали угнетающе. Я поднялась к себе в номер, оглядела – никто ли не пытался проникнуть, пока нас не было. Вроде никто.
Раскрыла бук, но в голову слетались лишь одно за другим воспоминания…
– Господин Трамм…
– Да, Мари? – директор был явно удивлён, обнаружив меня у себя в кабинете средь бела дня.
– Можно… поговорить?
– Конечно, – кивнул он, кажется, облизнувшись.
Я нерешительно застыла, размышляя, не сбежать ли, пока не поздно.
– Слушаю, – Трамм поднялся, приблизился к двери и закрыл замок, отрезая мне пути к отступлению.
Звон и запах, поднимавшие меня среди ночи и толкавшие к нему, днём исчезали, давая возможность трезво мыслить. Но, тем не менее, рядом с ним я ощущала, как перестаю себе принадлежать.
– Рассказывай, Мари, – проворковал Трамм, меж тем подняв руку, расстёгивая мою блузку. Я попятилась, лепеча:
– Господин… сейчас же день…
– Зачем же ты пришла? – в голосе зазвучали холод и нетерпение. – Нас никто не побеспокоит. Ну же, Мари.
– Я… – я сглотнула, зажмурилась и выпалила: – Ваш племянник Радт откуда-то узнал… нашёл запись… как мы с вами… и теперь преследует меня!
– Преследует? – приподнял бровь директор, возвращаясь обратно в кресло.
Я несмело кивнула, всё больше теряясь под его взглядом.
– Чего же он от тебя хочет, Мари?
– А то вы не понимаете, – буркнула я.
– Отвечай, Мари. Чего он хочет?
– Требует, чтобы я ходила без белья… распускает руки… заставляет… – я замолчала, проговаривать было невыносимо. Но Трамм продолжал смотреть ждущим жадным взглядом.
– Рассказывай, Мари.
– На лекции учителя Вимера… на показе… Он с другом срезали моё бельё… и…
– И?
– Трогали грудь… раздвинули ноги и… ощупывали…
– И ты позволила им себя ощупывать?
– А как я могла не позволить? – сердито отозвалась я, стараясь не расплакаться.
– Что ещё он делал?
