– Конечно, – пожал тот плечами, не отрывая, от меня взгляда. – Илотка твоя, развлекайся… у тебя двадцать минут.
Так я впервые услышала это слово, происходившее от одного из древних земных языков. Слово, которым называли таких, как я. Нас просто не считают за людей – потому что вместо души у нас лишь тень.
Радт нетерпеливыми движениями сорвал мою блузу, жадно впиваясь пальцами в грудь. Мял, целовал, теребил языком соски, заставляя их наливаться и бессовестно реагировать. После содрал и юбку, отшвырнул куда-то.
Я стояла обнажённая, в одних туфлях с носочками, умирая от смущения.
– Давай, Мари, – поддал Трамм. – Покажи мальчику, ну же!
Остатки смущения и здравого смысла улетучились, повинуясь приказу.
– Стол как раз нужной высоты, – сквозь звон в ушах проник голос хозяина.
Ещё бы, сколько раз сам он усаживал меня сюда, раздвигая ножки, какое удовольствие ему доставляло использовать разнообразные вибраторы и просто подручные средства, заставляя меня умолять… Тот самый стол, на котором я впервые оказалась раздетой…
Я привычно села, опершись сзади на руки. Медленно под жадным взглядом развела коленки. Из стола выехали специальные скрытые полочки, на которые поставила ноги – они не мешали мужчине подойти.
Радт с восторгом, впервые при ярком свете разглядывал меня. Наклонился вдруг, проведя языком между складочками. Я застонала.
– Вкусная, – пробормотал Радт, облизываясь.
– Вкусная, – согласился Трамм. – Они всегда вкусные.
Не выдержав, подошёл ко мне сзади, положил руки на грудь, массируя.
От ласки того, кому принадлежала, с кем связал меня ритуал, я начала задыхаться, желая ещё и ещё.
Радт снова сглотнул, потянувшись к лопающейся ширинке.
– Можно? – бросил взгляд на дядю.
– Давай уже, – проворчал тот, опуская меня на спину.
Я ощутила жаркое, не очень умелое, но напористое прикосновение. Мальчишка толком не знал, куда целиться, пришлось направить рукой. Он заполнил меня, со стонами ускоряясь закатил глаза – но я перестала что-либо видеть, так как надо мной в очередной раз раскрылась ширинка хозяина.
– Пожалуйста, – пробормотала я, доходя до точки кипения. – Пожалуйста…
– А минет, мой мальчик, лучше всего делать так, – произнёс он, перекрывая мой рот, проникая глубоко-глубоко.
Трамм обожал горловой вариант, долго приучал меня к нему.
Первым не выдержал племянник, следом за ним я в очередной раз приняла Траммово семя. Каким-то образом оно питало меня, но не насыщало.
– Пожалуйста, – всхлипнула, ощущая раскалённый клитор.
– Не заслужила, Мари, – откликнулся Трамм, деловито застёгивая брюки. Радт всё ещё восторженно разглядывал меня, словно не в силах поверить в случившееся. – Ты должна была сразу же мне рассказать. Впредь знай, что мне следует рассказывать всё. Особенно если кто-то к тебе… ммм… пристаёт. Идём, нужно поговорить, – это уже было сказано Радту.
Сразу рассказать?! Чтобы всё это произошло ещё месяц назад?! Да лучше бы вообще ничего не говорила…
Я села. Радт всё ещё стоял между моих ног, не позволяя свести колени. Возбуждение продолжало сжимать низ живота.
– О чём она? – пробормотал Радт.
– Кончить хочет, разве не ясно? – хмыкнул Трамм, почему-то собирая мои вещи.
– А ты не даёшь?
– Как видишь.
Радт нахально улыбнулся, словно говоря: «Ну и кто оказался прав, Мари?»
– Кстати, – добавил Трамм, зачем-то складывая собранное в шкаф. – Введи в неё палец, увидишь кое-что интересное.
– Нет! – взмолилась я, но было поздно. Траммов племянничек, конечно, первым делом провёл пальцем по моему лону, обвёл все складки, прошёлся в опасной близости от клитора и резко засунул подальше внутрь.
Я выгнулась, застонав, внутри всё пульсировало и сжималось в предоргазме, желание снова вымело мысли и стыд.
– Пожалуйста! – закричала я, раздвигая ноги ещё шире и выгибаясь навстречу, желая ощутить в себе хоть что-то.
– Мне это нравится, Мари, – расхохотался Радт.
– Ненавижу… – процедила я, но он снова заработал пальцами, и я опять застонала.
Приблизился Трамм, успевший извлечь из шкафа одну из своих любимых игрушек. Голубую, на тонкой подвижной ножке.
– Дай-ка, – проговорил, чуть сдвигая племянника. Провёл игрушкой вокруг, в отличие от племянника безошибочно находя клитор и нажимая на него специальным бугорком. Я снова застонала, умоляя. Наигравшись клитором, Трамм ввёл её в меня целиком. Вибрация будоражила, заставляла сходить с ума, все эмоции сосредоточились лишь в одной точке.
– Чья ты? – традиционно вопросил Трамм.
– Твоя, – простонала я.
– Кто твой хозяин, илотка?
– Ты…
– Назови по имени.
– Виргелиус Трамм.
– Не забывай об этом.
– Никогда… хозяин…
– А его забудь! – резкое, я знала, о ком он говорит, и все эмоции, которые ещё были моими, истинными, взбунтовались.
Я не могу, не могу забыть единственное светлое, что было во всём этом военном безумии! Он найдёт меня!
– Да… хозяин…
– Жди здесь, Мари. Я ещё не закончил с твоим наказанием.
Они ушли, так и оставив меня на столе, с разведёнными ногами и игрушкой внутри. С отдалением Трамма его власть тоже словно уменьшалась, притуплялась необходимость подчиняться, возвращалась я настоящая. Навалился стыд, обида. Только в животе пульсировало возбуждение, желая найти выход. Я несколько раз поводила игрушкой туда-сюда, но без дозволения Трамма это было лишь дополнительной пыткой.
Так и сидела, дожидаясь директора и боясь подняться. Ещё разозлится, не застав меня в той же позе, в какой оставил. И безумно жалела, что дожидалась, пока секретарша выйдет. Может, тогда он не рискнул бы меня задерживать – а так никто не знает, что я здесь…
Шаги под дверью насторожили.
– Виргелиус? – раздался незнакомый мужской голос, в дверь постучали.
В страхе я соскочила со стола, бросилась к шкафу – хотя и видела, что Трамм запирал его. Тщетно подёргала ручки. Не найдя ничего другого, забралась под стол, так и не успев вытащить игрушку.
Дверь осторожно отворилась. Чужие ноги сделали несколько шагов, потоптались на пороге. Похлопали полочками, которые я не успела спрятать. Обошли вокруг стола, мимо окна туда-сюда. И вдруг направились ко мне.
