Обида и злость застилали мысли, но ведь его тело не лгало. Нам было хорошо вместе. Да только достаточно ли этого, чтобы рискнуть собой?
Опыт подсказывал, что нет. Мужчинам всегда со мной хорошо, но даже Трамм, который в первые месяцы бесился от мысли, что на меня может кто-то хотя бы посмотреть, и то со временем начал делиться.
Дверь оказалась не запертой, я влетела в соседнее помещение, усиленно отгоняя ненавистные воспоминания. Эти кресла, этот диван… Именно здесь прошёл день рождения Радта. И ведь снова не помню, как сюда шла. Осмотрела наскоро створку – в ней обнаружился простой внутренний замок, и я повернула его, бросаясь к следующей двери. Но там меня ожидало разочарование: она оказалась заперта. Не веря, дёрнула ещё раз, вернулась назад – сдвинула кресло, подпереть предыдущую, сверху поставила ещё одно. Удар с той стороны подстегнул, я бросилась в поисках какого-нибудь тайного хода или укрытия. Но ничего подобного не нашла, только небольшую каморку со всяким хламом.
Оттуда на меня застывшими глазами смотрела Дана. Кучей изломанных деталей, изодранных тканей – она была запрограммирована сопротивляться до последнего, и до последнего защищала мою тень. Дыра в груди, симметричная моей метке, пустовала.
Я взглянула на себя. Странно, но кровь больше не лилась, да и тень я теперь ощущала как когда-то, неделимой частью себя. Не этого ли добивался Ша-Дарр?
Обессилев, я опустилась рядом со своей верной подругой – единственной, кто не предавал до самого конца. Какой смысл убегать, если им достаточно выдернуть меня… уж не знаю, как так получается? Может, тоже Ша-Дарр помог? Не его ли зелёный свет способствовал?
Зов становился сильнее, вызывая апатию. Всё бесполезно, я снова там, откуда так упорно убегала.
Провела рукой по спутанным волосам моей Даны, надеясь, что она успела сжечь всю информацию в аварийном режиме. И в то же время зная, что если это произошло, мне её не восстановить. Удары в дверь прекратились – видимо, Трамм отправился за чем-то тяжёлым. Или за кем-то, чтобы не делать чёрную работу самому. Или готовятся призвать меня, чтобы не гонять по коридорам пансиона. Что вероятнее.
Отсюда был виден стол, сейчас отодвинутый к стене, кресло и часть дивана, запах и звон нарастали, унося в воспоминания, которых я так давно старалась избегать.
– Мальчики, сегодня отдаю вам её в пользование. Развлекайтесь. Но помните: никому. Если кто-нибудь узнает, что у нас здесь меченая… сами понимаете, больше вы её не увидите. А ты – это уже мне, – чтобы беспрекословно слушалась и не вздумала выкинуть какую глупость. Сегодня именинник решает, когда тебе можно кончить, а твоя задача – чтобы он остался доволен. Не слышу!
– Да, господин, – выдавила я, глядя на ухмыляющегося Радта. Лучше бы продолжал зажимать тайком, побаиваясь, что кто-то узнает! Сколько же раз я успела пожалеть, что пошла жаловаться директору!
Трамм пресытился. Уже много недель я исполняла любую его прихоть! Он даже начал терять бдительность, желая большего. Однажды заставил меня сидеть под столом, во время встречи с какими-то представителями, обнажённую и смертельно боящуюся, что кто-нибудь что-нибудь заметит. Как же его это возбуждало! Похоже, слова Кординара вызвали всплеск фантазий, которые не давали Трамму покоя.
И вот наконец – день рождения любимого племянника. С ним бессменный дружок Кайл и случайный подельник Брейн. Ширинки лопались от предвкушения, они даже поругались, нужен ли им стриптиз, или лучше поскорее приступить к делу.
Помню, как они сидели в этих самых креслах, заставляя меня подползать к каждому по очереди. А потом, высвободив первую порцию возбуждения, уложили на диван, разглядывая со всех сторон.
– Эй, шлюха, покажи, где твой клитор. Давай, ласкай себя, чтобы мы могли посмотреть, от чего ты течёшь, – не унимался директоров племянничек.
– Ну зачем же так? – неожиданно вступился Брейн, я даже взглянула на него с интересом.
– Только не говори, что ты её пожалел, – презрительно фыркнул Радт. – У меченых нет души, они не люди, они демоноподобные тени, которые уничтожат всё вокруг, дай им только волю!
Похоже, дядюшка провёл Радту ликбез, но для меня его слова звучали обидно и неожиданно. Как это нет души? Неужели я монстр? Это скрывали от меня родители? Но я ведь не кукла, я всё чувствую! Может, я какой-нибудь неправильный монстр?
– Пока мы её трахаем, мы её кормим, а иначе она всех сожрёт! – демонстрировал вершины познаний Радт, заставляя мои волосы подниматься дыбом.
Это неправда! Этого не может быть!
– А где метка? – встрял Кайл.
– Метки нет, потому что её вовремя обезвредили, – назидательно сообщил другу Радт, после повернулся обратно к Брейну: – И если ты её пожалеешь, то она тебя – не станет!
В чём-то он был прав… Дай мне волю, я бы никого из них не пощадила!
– Не пожалел, – отозвался Брейн. – Я знаю, чем опасны меченые и почему они теперь вне закона. Но разве это интересно? – он махнул рукой в мою сторону. – Мы же можем оторваться по полной! Когда ещё такой шанс представится?
Какое-то время они спорили, именинник всё хотел отыграться, но дружкам куда интереснее была оргия, в которой я обучу их всему, что знаю, вместо чтобы безвольно исполнять прихоти неопытного мальчишки.
– Давай, Мари, отжигай, – в конце концов сдался тот. И понеслось…
Я и сейчас не без смущения вспоминаю, что тогда вытворяла. Приказ, противоречащий моим собственным желаниям, но напрямую проникающий в тень, подкреплённый лишающим воли запахом и звуком, которые пронизывали меня после ритуала, сдерживая собственную силу… Он сбросил рамки и привитые человеческим обществом правила, вывел на поверхность одно-единственное: возбуждать и насыщаться.
Сначала парни смотрели, потом присоединились, потом решили, что по очереди не интересно и перепробовали с дюжину вариантов, чтобы участвовать одновременно. То не давали мне разрядиться, то наоборот, заставляли оргазмировать по нескольку раз подряд. В ход шло всё – от невероятных поз, возможных только благодаря моему податливому телу, до одолженных у Трамма игрушек.
Тогда я впервые ощутила пульсацию тени в груди. Она жаждала ещё и ещё, всё больше и больше, но пронизывающие путы не давали раскрыться в полной мере. Сейчас я понимаю, как близки были глупые мальчишки к тому, чтобы я иссушила их до дна, но тогда проснувшаяся жажда заставляла искать и находить всё новые варианты удовольствий.
Трамм, видимо, что-то почувствовал или получил какой-то сигнал, потому что появился закончить вечеринку. Радт выглядел недовольным, однако с дядей не спорил, зная о последствиях. Только я о них тогда не подозревала, была вымотанной до предела, но, пожалуй, благодарной Брейну за то, что это всё-таки получился вечер удовольствия, а не унижений. В какие-то моменты мы даже находили общий язык и смеялись вместе.
