Однако директору случившееся не понравилось. Не знаю, на что он рассчитывал, отдавая меня трём молодым и вполне симпатичным парням, сексуальная энергия которых била через край, но восторженного возвращения к непревзойдённому хозяину не вышло. За что он ещё неделю наказывал меня…
Я продолжала поглаживать Дану, оглядывая помещение, находящееся, видимо, в какой-то тайной части пансиона. В дверь больше не ломились, хотя свою конструкцию я не назвала бы серьёзной. Что там взрослым мужикам развалить пару кресел? Но сами створки выглядели серьёзными, толстыми, сделанными на совесть. Видимо, в качестве защиты, если какой ритуал пойдёт не так.
А дядя и тётя ведь пытались через подставных людей подать жалобу на пансион. Что там держат меченых и творят запретные ритуалы. Но так ничего и не добились.
С трудом заставив себя вынырнуть из неприятных воспоминаний и встряхнуться, я поднялась. Я уже не та девчонка и в полной мере знаю свою силу! Жаль, не смогу применить её против Трамма, но против кого-нибудь другого… непременно попробую. И воспоминания я решила сохранить, чтобы помнить своих обидчиков и тех, кого следует опасаться – а не чтобы зависеть от них.
Сняв с Даны остатки короткой рубашечки, я оделась – изодранная, конечно, но зато хоть что-то прикрывает. Поднялась и направилась ко второй двери, прислушалась, подозревая, что погоня может прийти с той стороны, откуда я её не жду.
Она и пришла – в виде зелёного света, почти ослепившего меня. Раньше у Трамма ничего подобного не было, а сейчас я снова куда-то падала, не в состоянии изменить происходящее.
ГЛАВА 11.3.
Рау Ша-Дарр
– Где она? – я надавил сильнее, выжигая мерзкую плоть магистришки. Ты мне скажешь, мразь!
Но тот, подвывая и давясь собственной кровью, всё же не сдавался. Я был почти готов добить его и искать сам. Но не знал, где проходил ритуал, магистр позаботился стереть все ориентиры, я мог бы искать её бесконечно долго на уцелевших после войны планетах. А осознание, что она уже столько времени подчиняется одному из орденских ублюдков, лишь усугубляло желание дожать паршивца. Он расколется, скажет мне, где она! Я верну девочке свободу.
– Ша-Дарр! – прогремел призыв, заставляя повернуться. Не повеление через печать, но тоже чем-то усиленный.
И тошнотворно знакомый.
Это ему, усатому выродку, я вручил её. Был уверен, что удастся вырваться и отобрать, но магистр оказался на удивление силён. Много времени ушло на прорыв печати. Чтобы выяснить: он перестраховался, оставив и дружкам способы воздействия на меня.
– Смотри, Ша-Дарр. Её ищешь?
Она! Я узнал бы из миллиона! Моя золотая девочка. Снова на кровати, прикованная за окровавленные руки и ноги, спутанные волосы не горят, глаза не светятся. И толпа уродов вокруг, которую ничто не остановит.
Она кричала. И звала. Я чувствовал, кого – даже не зная моего имени, напрямую кричала моей тени. На животе выжженные пятна, грудь увеличена. Но их это не останавливало, скорее наоборот, распаляло. Доступная илотка, над которой можно безнаказанно поизгаляться.
– Отпусти его, – произнёс Трамм.
Я дёрнулся, не в силах отвести взгляд от светящегося на стене экрана. Всё, чем пугал меня магистр, как в кошмарном сне воплощалось в реальность. Ублюдок сумел подать знак своим! Нужно было перегрызть его долбанную глотку и искать…
Или нет. Тогда на ней уж точно отыгрались бы сполна. И не уверен, что даже если бы я её нашёл, она оставалась бы золотой девочкой.
– Говорят, есть особые демоны. С душой, – ухмыльнулся усатый говнюк на том конце экрана. Он был закрыт, я не сумел бы переместиться – не чувствовал, куда. Лихорадочно пытался понять, откуда зовёт её тень, и не находил направления.
Орден слишком хорошо изучил нас, изобрёл магистрову уйму возможностей влиять и защищаться. Особенно на тех, кто эмоции не только поглощает, но и испытывает.
– Так как? Твоя душа способна это вынести? Сможешь с этим жить?
– Отпусти её, – глухо произнёс я, осознавая, что проиграл. Не смогу.
Её крики до сих пор стоят у меня в ушах, вместе с осознанием, что ублюдки могли бы издеваться над ней до бесконечности. В их власти было приказать ей жить, исцелиться, накормив должной порцией энергии или даже скормив кого-то из ненужных людишек. И заставлять меня смотреть.
– Ну же, недоделанный демон, я знаю, кто ты! Это ведь ты пришёл к магистру за своим собратом? Настоящую демоническую стихию не удержать, а слабаки вроде тебя слишком ничтожны и уязвимы. Их удел – служить сильнейшим. Ты знаешь, что нам нужно. На колени, Ша-Дарр!
Это была моя ошибка. Я не должен был проводить ритуал! Должен был сам убить её ещё тогда, когда находился рядом. Избавить нас обоих от всего этого. Я был слишком уверен в собственных силах. Недооценил вековую мощь ордена.
– Отпусти её.
– Сначала магистр. Отдай ему свою силу.
– Моя сила убьёт его.
– Отдай ровно столько силы, чтобы он жил. И контроль над ней. И над твоей демонической сущностью.
– Не велики ли запросы? – фыркнул я.
– На колени, Ша-Дарр! – рявкнул засранец, подкрепляя приказ очередным душераздирающим криком Адели. – Или хочешь дальше смотреть, как мы будем развлекаться с илоткой? Бросим жребий, кто следующий побывает в ней и в какой позе? О, мы тебя не разочаруем, поверь.
Я знал это. Как и всю их извращённую фантазию. Видеть было невыносимо. Каждое прикосновение к ней отдавалось через её тень в мою собственную.
Медленно, усмиряя протестующую демоническую сущность и гордость, опустился на колени, в который раз клянясь себе убить всех, как только появится такая возможность. Отдав контроль над силой, это во много раз сложнее. Но в конце концов я найду выход. Я, в отличие от них, практически бессмертен.
Только вот дождётся ли меня Адель, смотрящая с той стороны экрана с ужасом, надеждой, разочарованием?
– Исцели её.
– Сначала магистр. Исцеление пройдёт только через него.
– Моё условие: она всё забудет.
Не хочу, чтобы она с этим жила.
– Я и сам не собирался оставлять ей память о тебе, – хмыкнул мерзавец.
Я молча опустил голову, чтобы не сорваться. Потому что если сорвусь…
И зря, наверное. Лучше бы ещё тогда выжег всё и всех к Тёмному! Или, что вероятнее, разорвался бы на клочки, раздираемый печатью и всем, чем они пытаются на меня и на Адель воздействовать. Оставив её рабыней ордена навечно.
