– Ещё что-нибудь? Мне, видимо, вообще лучше не покидать своего места? – на лицо красавчика вернулось прежнее холодное выражение.
– На этот счёт распоряжений не поступало. Но, думаю, на половину хозяина с хозяйкой вам лучше не ходить.
– Родители?
– Родственники.
– Они против покупки живого товара?
– Нет. Но они редко контактируют с Лин, только в меру необходимого.
– Лин, – он снова усмехнулся, словно прислушиваясь к звуку моего имени. – Почему?
– Я не уполномочена говорить об этом. Вам, наверное, лучше спросить у жены о ваших… правах и полномочиях.
– Ясно, – муж опять криво усмехнулся, похоже, не собираясь ни о чём у меня спрашивать. – Ну хоть ванной пользоваться не запрещено?
– Ванная в полном вашем распоряжении, – уверила Дана. Я еле дождалась, пока, пожелав ему спокойной ночи, она вернётся ко мне. Почти сразу набросилась с вопросами:
– Как он тебя узнал? Что скажешь? Что выяснила?
– В первой проблеме не могу разобраться.
– Сканировал?
– Я никаких гаджетов не засекла.
– А глаза? Мне показалось, они засветились?
– Был всплеск активности, – согласилась Дана, заставляя меня жалеть, что она лишь машина и может фиксировать только импульсы, но не в состоянии чувствовать, и уж тем более описывать собственные чувства. – Как будто он… проснулся, – она несколько секунд подбирала верное слово, и это не укрылось от меня.
– Спал с открытыми глазами?
– Нет. Он не спал. В моей базе не хватает понятий.
Я поморщилась – не люблю, когда она так говорит, остро напоминая, что беседую с машиной. Всё-таки в живом общении есть нечто совершенно особенное.
– Что ещё?
– Его реакции были спокойны. Я опознала только чувство голода.
– Даже когда вошла?
– Он не испытал эрекции при виде меня, если ты об этом.
Хм. Я прошлась мимо изображения, демонстрирующего ванную. Не то, чтобы ожидала странностей или хотела полюбоваться обнажённым телом – хотя, и это тоже. Но скорее сработала привычка всегда быть начеку.
Некоторое время рассматривала, откровенно любуясь, как доставшийся мне мужчина вспенивает гель по всему телу. И даже глубоко внутри, там, где живут чистые инстинкты, желала поучаствовать. Как напрягаются руки, как он стоит, подставив лицо струям воды…
– Дана… помнишь ту программу, что тебе ставил Грег?
– Ещё бы, он взломал мои системы, – иногда она начинала говорить совсем как человек. – Смею напомнить, что это запрещённый контент.
Я продолжала разглядывать, как муж выходит из душа, усаживается в кровати, подвигает поднос. Сомнения звучали всё тише, растворяясь в громком гласе желания.
– И тем не менее я хочу, чтобы ты им воспользовалась. Собери все сведения о Даре, какие сможешь.
– Как скажешь, – согласилась Дана, отправляясь в свою комнату.
Вздохнув, я вернулась в постель. Интуиция на пару с инстинктом самосохранения десятком голосов кричали – не нужно этого делать, не вмешивайся, сдай его назад и забудь! Но чем-то он меня заинтриговал и не отпускал. В конце концов, ведь собранная информация поможет выяснить, не опасен ли. А незаконное использование пиратского контента, как всегда, покроет кругленькая сумма.
Поев, мой вредный муж улёгся, покрутился, находя положение и заодно сверкая рельефными плечами, и, наконец, затих. Я ещё какое-то время наблюдала, но он не подавал признаков бодрствования.
Вспомнив кое-что, я повторила запись того момента, когда Дана только вошла, желая получше рассмотреть блеск в его глазах. К моему изумлению, ничего подобного там не обнаружилось! Может, лёгкий отблеск лампы, но никакого загадочного света!
Я пересмотрела ещё раз, и ещё. Как же это понимать? Наверное, я слишком напряжена, вот и мерещится всякое. Внезапный муж со всеми его странностями всколыхнул пласт давних страхов, от которых я надеялась, что избавилась навсегда.
Тоже покрутилась, пытаясь найти положение. В огромном доме стало вдруг пусто и неуютно, как когда-то давно, в самые первые дни, когда дядя с тётей только привезли меня сюда.
Помню брезгливое выражение их лиц, холодность, которую они не то, чтобы демонстрировали, но я всё равно ощущала. Молчаливое сожаление «лучше бы ты погибла, а не наши дети», и висящую в воздухе мысль: «хоть такая, но родня. Жаль отдавать капиталы совсем чужим людям».
– Беги, Адель!
– Папа, что происходит?
– Помнишь, чему мы тебя учили? Помнишь, где активатор Луча? Ты справишься.
– Что им нужно от мамы?
– Никому не говори своё имя, никому не говори свой возраст, пока… Едрить, беги! Я найду тебя!
– Лин, проснись.
Я привычно задёргалась, отбиваясь, но Дана была настроена на мои реакции. Чуть смягчила хватку, провела ладонью по волосам.
– Спасибо, – буркнула я, тяжело дыша. Андроид не нуждался в благодарности, но она давно стала для меня ближе, чем просто машина. Даже если не вспоминать о том, что хранила в себе.
– Тебе лучше?
– Не обращай внимания. Чую, сегодня будет тяжёлый сон.
– Принести снотворное?
– Ты же знаешь, что оно со мной вытворяет. Нет уж, постараюсь вспомнить дыхательные упражнения. Не отвлекайся, ищи информацию. Я справлюсь.
– Как скажешь, – согласилась Дана, принимая приказ к исполнению.
Я вызвала на стену изображение мужа – спал, похоже. Сделала целый комплекс на дыхание и растяжку – после него мне всегда легчало, особенно когда тело начинало выкручивать от разбуженного Траммом вожделения, заставляющего презирать саму себя.
Не помогло.
– Я всё о тебе знаю, – Радт почти впихнул меня в тёмную подсобку, оперся о дверь.
«Что – всё?!» – забился в голове испуганный вопрос, я подняла на парня глаза, выискивая ответ. Но лицо Траммова племянника, учащегося здесь же, оставалось привычно надменным и в меру циничным, как и всегда.
– Я знаю, куда ты ходишь по ночам, – довольный собой, ухмыльнулся он, задирая мою юбку.
– Отстань, – буркнула я, пытаясь оправить подол.
– Хочешь, чтобы все узнали? – поинтересовался он. Несколько секунд мы сверлили друг друга взглядами, после я не выдержала. Покачала головой.
Я не вынесу, если все узнают. Они ведь думают, я такая же воспитанница. Только благодаря спокойным, даже временами радостным дням, возможности проникнуть в библиотеку и искать ответы, я могла переносить эти ужасные ночи.
Но если все будут знать… меня же затравят, мне же не останется ничего! У меня и так с подругами не складывается, но им хотя бы не за что меня гнушаться.
