– У, вампиры, всем нужна моя кровь!
Делиция услужливо подала небольшой ритуальный кинжал, Агава взяла его, разворачивая мои ладони.
– Выбери палец, им потом и будешь открывать накопитель.
– Как? – не поняла я.
– Как-как, укол до капли крови и заклинание, как обычно.
– Тогда этот, – я приподняла безымянный на левой руке, сочтя, что он меньше всего используется и меньше вероятности случайно поранить.
Делиция зажгла на столике ритуальную свечу, Агава подержала над ней кинжал, дожидаясь, пока кончик прокалится. Остудила и коротким, точным движением уколола.
Красная струйка стекла в ёмкость палитры, Агава перемешала кровь с краской, и приступила к художеству.
Лёгкие щекочущие мазки под тихий шёпот заклинания, завораживающие и будоражащие одновременно. В какой-то момент она вдруг сбилась, рука остановилась.
– Что? – испугалась я.
– Ого! – воскликнула подскочившая Делиция, но Агава уже продолжила рисовать и бормотать.
Чтобы не сбить действие, мне пришлось ждать, искусывая в нетерпении губы, но не успела гарпия закончить, как я набросилась на неё:
– Что случилось, вы что-то увидели?!
– Эйва... у тебя там уже есть какая-то татушка.
– Как? Откуда?! – я рванула в ванную к зеркалу, задирая кофточку и усиленно стараясь заглянуть на собственную спину. Две любопытные физиономии столкнулись в дверях, пытаясь пролезть следом за мной, и следили оттуда за моими манипуляциями.
– Она появилась, когда я рисовала, – объяснила Агава, – я такого символа не знаю.
– Сможешь изобразить?
Вокруг маленькой руны пролегла едва заметная сеть сложного узора. Словно проявилась, потревоженная, и теперь исчезала, затухая.
– Попробую, – нерешительно пожала плечами Агава.
– И я попробую, – согласилась Делиция.
– Идём завершим, – Агава ухватила меня за руку, втягивая обратно в комнату.
Тоненькой кисточкой сделала маленькую точку на пальце, поверх укола.
– Не переживай, если сотрётся, всё равно будет работать. Главное, заклинание заучи.
Она подсунула мне всё тот же справочник, ткнув, что именно заучивать. Тщательно промыла кисточки и палитру, и присоединилась к Делиции, старательно чёркавшей в блокноте.
Спустя полчаса и кучу изрисованных листов, девчонки, наконец, сошлись во мнении, что «узор был примерно такой» – и предъявили его мне. Середину они восстановить не смогли: во время проявления там уже лежал новый рисунок, а вот по краям оказалось столько разнообразных линий, голова шла кругом.
– Никогда такого не видела, – пробормотала Агава.
Уж если гарпия не видела, с их углублённым изучением, то я и подавно. Лишь поражалась, какая сложная, многоуровневая вязь, а ведь соучастницы наверняка упустили часть деталей из виду.
– Походу, это что-то запрещённое, – выдала Делиция и взглянула на меня прищурившись. – Колись.
– Не будь дурой, если бы у меня там была запрещённая татуха, разве я дала бы вам рисовать на ней? И не вздумайте где проболтаться, сначала сама выясню, что за дичь.
– Поищу в книгах, – вздохнула Агава, снова беря в руки краску. Приблизилась к Делиции: – Давай, теперь тебе.
– Тоже кровь нужна?
– Нет, у тебя накопитель проще. Можешь даже на пары носить.
– Где ты была предыдущие четыре года? – фыркнула мантикора.
– Так мы только в этом начали их изучать, – флегматично пожала плечами гарпия, снимая с плеч сообщницы тонкое платье.
Пока она водила кистью и шептала, я тщательно заучивала заклинание. Агаве взялась рисовать Делиция: у неё было художественное образование, в то время как у меня руки на кисточки и карандаши вообще не стояли. Заклинание читала сама Агава, а я продолжала размышлять над узором. Знает ли о нём Кафриэр? Рассказать, или наоборот, молчать, ещё и соседкам наложить какое-нибудь заклинание забвения?
Всё это было более чем странно, спина неприятно почёсывалась и покалывала, в глазах снова начало двоиться.
Всю ночь меня преследовали смутные картины не то войны, не то землетрясения, которое я пережила – как раз, когда спас Кафриэр. А ещё снился чёрный ангел, и наутро, под звук магического будильника я вскочила, дико озираясь. Показалось вдруг, словно замечала крылатую тень и раньше, в этом самом углу у кровати, просто забывала об этом. Вообще возникло неприятное чувство, будто бы во сне я что-то вспомнила или осознала, но когда проснулась, всё стёрлось в тумане пробуждения.
Пока подруги лениво выбирались из постелей, я усиленно пыталась сообразить, где же могла видеть чёрного ангела и когда? Но мысль лишь дразнилась, не давая ответа. Зайдя в ванную, первым делом попыталась снова заглянуть себе на спину, но она оказалась чистой – ни следа ни от одного из узоров!
Завтракала и собиралась я в полнейшем недоумении, так и не определившись, рассказывать ли ещё что-нибудь соседкам, или хватит с них и того, что уже успели увидеть.
У центральных ворот Академии нас ждал весь заявленный преподавательский состав, вооружённый всевозможными проявляющими артефактами. Собирали случайно и неслучайно захваченные с собой металлические предметы, накопители и прочие запрещённые вещи с веществами. И хотя большая часть адептов проявила благоразумие, у ограды уже образовалась небольшая кучка недозволенного.
Девчонки посмотрели на меня с испугом, тем самым выдавая себя с головой. Главный гном рунной кафедры лично прошествовал к нам с кристаллическим артефактом.
– Сеньора Даллейн, сеньориты Саммата и Барумн, подходите, не стесняйтесь. Будьте любезны, расставьте руки в стороны.
Мы подняли и развели ладони, признавая затею с рисованием провальной. Конечно, профессора не первый год возят студентов, подготовились. Макка водил перед нами неким жезлом с кристальным набалдашником, весьма смахивающим на постельные игрушки Кафриэра, отчего так и тянуло ляпнуть что-нибудь непристойное. Профессор Крант прикасался к нам магнитом со специальным магическим индикатором, особое внимание уделяя мантикоре и тому месту, где у её животной ипостаси должен находиться хвост.
Первой раскололась Агава: жезл гнома пискнул, загоревшись оранжевым, и Макка удовлетворённо взмахнул им, вытягивая из девушки татушку – точнее, краску вместе с заклинанием. Та бесформенным пятном шмякнулась профессору на ладонь, и гном брезгливо отёр её о специально заготовленную ткань.
Следующей запищала Делиция, Чидель повторил фокус и подозрительно уставился на меня, махая и махая своим артефактом.
– Эйва, вы сбережёте наше время, если сами признаетесь, что заготовили на этот раз, – наконец, воззвал он к моей совести. Но я лишь развела руками – совесть пребывала в полнейшем недоумении. Вдруг картинка просто исчезла, не совместилась с предыдущей? Возможно, если бы не та, первая, то я и призналась бы... Однако артефакты молчали, и кто я такая, чтобы спорить с ними?
