Вокруг разыгрался самый настоящий ураган, сзади доносились звуки сражения и ещё мне постоянно чудился зов бывшего мужа.
«Эйва! Софери!»
Столько в нём было надрыва, какого-то отчаяния – хотелось вернуться, посмотреть в глаза, выслушать. Ведь не зря же мне казалось, что Кафриэр меня любил! Некстати вспомнился сон... или не сон?
И вернусь. Как только проведём ритуал, как только разделимся с Эйвой, как только возвращу Скаллиду Маттаэ. Когда от меня не будут зависеть ничьи жизни – непременно посмотрю ему в глаза.
Голос звал отчаянно, почти без перерыва, и моя ангельская сущность, привыкшая приходить на помощь, становиться на защиту, буквально разрывалась на куски. Держало только одно – воспоминание о криках Скаллида, о годах его заточения, в которые он знал, чувствовал, что вытворяет со мной Кафриэр, и ничего не мог сделать. Так что прежде всего – мой ангел. А бывший враг подождёт.
Мы с Эйвой почти не удивились, когда ректор уверенно повёл наш маленький отряд в сторону библиотеки. Но не без удивления обнаружили, что Академия опустела. Похоже, учеников с преподавателями спешно эвакуировали.
В здании тоже оказалось пусто, на двери библиотеки обнаружилась памятная табличка.
– А Гарра всё ещё... – начала я, на что ректор кивнул:
– Когда лорд попечитель заинтересовался старой горгульей, я должен был почувствовать неладное. Моё упущение.
– Не вини себя, – я скользнула рукой по его плечу, и только потом, когда Эйва смутилась, осознала, что веду себя как давняя подруга Софери Бьянка, а не проблемная ученица Даллейн.
Хотелось сказать, что в его состоянии многие вообще не продержались бы и дня, но Рингар всегда был к себе слишком суров и строг. Поэтому я промолчала, но он сам жёстко ответил:
– Мы вернём её. Она очень мне помогла.
Не видела, чтобы он пользовался какими-нибудь ключами, но дверь послушно отворилась, в первом, рабочем зале загорелся свет. Мы прошли его насквозь, миновав сначала столы, а после стеллажи, тем же маршрутом, которым я несколько дней назад – хотя сейчас уже кажется, будто прошла вечность, – таясь, кралась за Рингаром и старухой.
Каркающей морды на последней двери не обнаружилось, ректор сделал несколько пассов руками и отворил и её.
Нам открылся мрачный, тёмный зал. Ректор сделал неуловимый жест пальцами, и на стенах стали загораться большие камни, нарастающее свечение выхватывало из темноты высокие своды потолка.
Чёрный агат. Оникс. Горный хрусталь. Лунный камень. Хризопраз. Я машинально глянула на руку Скаллида, в которой он держал моё колечко с кошачьим глазом.
Загоревшись, камни слетали со стен, зависали прямо в воздухе, оставляя разноцветные росчерки. Выстроились в пространственную фигуру и принялись кружить вокруг нас.
– Эйва... Софери, давай в центр, – скомандовал ректор. В полумраке его лицо казалось ещё более волевым, резкие тени залегли на подбородке и у глаз. – Раздевайся.
Без разговоров я скинула спортивную блузу, повернулась к ректору спиной. Внизу, у поясницы, покалывало, наливалось огнём и мне даже показалось, из-за плеч можно рассмотреть какое-то сияние.
– Потерпи, – Рингар приблизился, полоснул чем-то острым. Спину на миг окатило болью, наверное, хлынула кровь. Скаллид шагнул вперёд, не входя в круг, но глядя глаза в глаза, поддерживая, словно желая забрать мою боль себе.
И она действительно отошла, отступила, я только чувствовала, как сзади что-то происходит, словно некая сила не то вливается, не то выливается из меня.
Ректор делал движения, которые мне не были видны, и едва слышно произносил заклинание. Надо мной разрасталось магическое плетение, его узор усложнялся с сумасшедшей скоростью, искрил всеми цветами радуги.
В голове кружилось, Эйва закричала – там, внутри меня. Камни крутились смерчем местного масштаба, отбрасывая яркие блики на тёмные стены. Голос ректора слился в один сплошной нарастающий гул, в полу вспыхивали знаки, но я уже не понимала ни их значения, ни вообще происходящего.
Только ловила воспоминания. Последний бой, последние потери, вся моя жизнь – много жизней – выстраивались цепочкой ярких, правильных картин, совершенно чётко разделяя воспоминания мои и Эйвы.
– Армарос! – скомандовал Рингар, и Скаллид моментально шагнул в круг, ко мне. Ледяные руки сомкнулись, губы коснулись губ, и на этот раз, ощутив, как мир начал двоиться, я доверилась ему.
Сзади что-то подтолкнуло, из спины словно выстрелила пробка силы, я выгнулась, услышав вскрик – голосом, который последние пять лет считала своим. Обернулась, чтобы заметить падающую на руки Жозеффу Эйву.
Камни разом погасли, стих голос ректора. Несколько долгих мгновений оставалось темно и почти тихо – раздавался лишь шорох тяжёлого дыхания.
Я вглядывалась в глаза моего ангела, ловя в них ответный огонь. На его коже вдруг начали разгораться красные прожилки огненных узоров, заполняясь светом, теплом. Прикосновение уже не было таким ледяным и вымораживающим, наоборот, становилось всё жарче, всё горячее.
Внутри что-то откликнулось пульсацией яркого белого света, который вырывался наружу из меня, где-то далеко надсадно и тоскливо кричал страшный голос бывшего мужа.
Не знаю, сколько прошло времени, минуты, дни, тысячелетия слились в одном бесконечном мгновении, в которое я видела глаза, ощущала жар любимого тела и больше ничего вокруг не замечала.
Внезапно снаружи раздался глухой, вибрирующий звук, и вся библиотека содрогнулась.
Я попыталась оглянуться, и только сейчас сообразила, что снова несвободна. Но на этот раз моё тело находилось внутри родного, любимого тела моего ангела. Вопреки всему, что нас разделяло, вопреки страхам и запретам мы слились воедино и, кажется, сияли ясным белым светом, озаряя дальние уголки зала и подбашенные пространства в потолке.
Наверное, ректор снова снял защиту зала – как иначе к нам смогли бы ворваться огромной толпой Жало с Делицией, Агава и ещё десяток-другой оборотней всех мастей?
Замерли на пороге, оглушив тишиной.
– Вот, – выступила вперёд девушка, и я с изумлением узнала Селену. Черты её лица едва уловимо менялись, становясь иными и более величественными.
И с ещё большим изумлением увидела, как побелевший, почти обессиленный Рингар Абели подобрался и отвесил ей лёгкий учтивый поклон.
– Сеньора Морвейн.
На запястье Селены блеснул магический браслет.
– Морвейн? – пробормотала я, непроизвольно пытаясь выбраться из Скаллида. Тот, впрочем, меня не отпустил, и мы превратились в нечто двухголовое, по-прежнему светящееся.
– Рада видеть вас, сеньора Софери, – улыбнулась Селена, пробивая воспоминаниями.
Одна из старших ведьм конклава магов Среднего мира! Мы часто контактировали с конклавом через них, и я наконец-то начала вспоминать!
