Сейчас Лю и Чи разворачивали снаряжение, отчетливо пробудившее во мне давние детские воспоминания. Даже клочки ватки так знакомо прижимались к тоненьким реечкам.
- Это что? – с суеверным ужасом пробормотала я.
- Плаття, - сказала Лю.
- Плаття, - подтвердила Чи.
Или наоборот.
Для меня загадка, почему некоторые девушки стараются выглядеть максимально похоже на подруг. Покупают одинаковые блузки или туфли, делают прическу «как у Дашки». Возможно, они готовятся к какому-то преступлению и планируют перевести подозрения на трех-четырех идентичных особ, с которыми пока обнимаются и спрашивают: «А можно я возьму твой поясок?».
Или это попытка отбить парня. Я в паре книг читала, как девушки ходили на свидание одна вместо другой. Мне кажется, поэтому некоторые молодые люди называют всех «дорогая». Обожглись пару раз, назвав не тем именем в постели, и теперь напоминают себе, как это недешево может обойтись.
В любом случае помощницы стилиста довели искусство воплощения друг в друга до совершенства. Они даже повторяли слова и движения, а иногда и попадали в полный такт. Сейчас они одним слитным движением подняли конкурсный наряд, демонстрируя его во всей шизофренической красе.
По правилам конкурса я обязана была одеваться в то, что выбрал спонсор. Точка. Поэтому скрипя как старое мельничное колесо и так же тяжело перекатываясь, я сползла с кровати.
- Надевайте, девочки, - разрешила я, стягивая с себя спортивный костюм.
Через каких-то десять минут… Нет.
Всего лишь через двадцать минут… Эх.
В общем, не прошло и получаса, как меня, уже красную от негодования, наконец, полностью облачили в реечки и кружева. Надеюсь, Лю и Чи действительно так плохо знают русский язык, как показывают. Потому что я прошлась по тому счастливому времени, когда мой спонсор, незабвенный Игорь Владимирович, еще и не думая родиться, висел задорной каплей. Попеняла его родителям за неосторожность и тягу к неоправданному риску, за неумение планировать и потакание животному инстинкту почкования.
Описала, что бы я сделала с Николя, попадись он мне сейчас в руки, и как при этом бы использовала Казимира.
Когда я заметила, что китаянки прячут глаза и надувают щеки, пытаясь не фыркать, пришлось умерить пыл рекомендаций, куда им всем отправиться на совместные задушевные прогулки и как при этом самим использовать рейки от платья.
В итоге у девушек остался в руках один треугольничек с кружевом, а мест, куда его можно применить, осталось еще много. Я оказалась вся, вся в эффектных дырах, намекающих на большее.
- Ах, какое глубокое современное прочтение, - восхитился зашедший в комнату Казимир.
- Не ожидал, Сашенька, что вы носите такие немодные, извиняюсь, репетузы с сердечками. Их надо снять, - порекомендовал Николя, втаскивая поднос с едой.
- Снять? – рявкнула я. – Снять?! Да ты что! А вместо них ты меня чем прикроешь? Ты мне скажи, Николя, признайся как на духу, вы вместе с… Су... сучком этим мне эту хрень выбирали?
- Вместе, - проблеял страус, уже подозревая засаду и раздумывая, куда спрятать голову.
- Ты давно в церкви был?
Этот простой вопрос поставил стилиста в тупик, и он сделал шаг назад.
- А что?
- По душам со священником давно говорил? Исповедовался, например?
- О, я понимаю, о чем она, - обрадовался Казик. – Ты, творческая натура, слишком в небесах витаешь.
- Не сейчас, но уже скоро, - пригрозила я, шагая роботом, медленно, но верно в сторону стилиста, участвовавшего в этом дизайнерском выборе.
- И не видишь ты, Николя, - продолжил Казимир, пока мы двигались вокруг него, я за страусом, он от меня, - что Сашеньке в таком наряде будет неудобно танцевать.
Я резко остановилась, пораженная мыслью, что в этом подобии Эйфелевой башни мне придется еще и показывать довольно непростые па.
- У меня и так десять штрафных баллов, может быть спонсор хочет, чтобы я вылетела с соревнования в первом же туре? Тогда сообщите мне сразу, и я жилы рвать не буду. Мы вон с Казиком сядем где-нибудь и просто напьемся, да, красавчик?
Казимир зарделся от комплимента и уже сурово посмотрел на сконфуженного стилиста.
- Правда, Николя, смотрится некрасиво. Не внешне, а по поступкам. Расскажи о ситуации спонсору. Пусть или платье нашей умнице меняет, или с конкурсом прощается. Вы, дизайнеры, настоящие творцы, я знаю, и это не обсуждается, но потом в ваших идеях девочкам ходить приходится, танцевать и даже садиться. Я видел, как на подиуме ноги ломали из-за неудобной одежды. Эстетизма в переломах мало, я тебя уверяю.
Они отвернулись, чтобы я смогла спокойно переодеться. И о чем-то тихо спорили, пока помощницы снимали с меня переносную клетку, по ошибке именуемую платье.
Когда я сидела, тихо урча над куском мяса, Николя согласился провести переговоры со спонсором.
- Попробую, капризная ты моя, хотя и умница, тут я с Казиком согласен, - сказал он. - Ничего не обещаю, но очень постараюсь.
И погладил мне руку. А сверху свою ладонь положил Казимир.
Мы замерли, стараясь не разрушить теплый дружеский момент. Трое очень разных, но прекрасно понимающих друг друга людей. Умница, творец и красавчик.
Глава 12. Большое скрывается за малым
- Мизер, - сказал Сухоревский, резко складывая свои карты.
- О, давно не было. Накидаем, - среагировал Ципперсон.
Четверо серьезных людей сели расписать пульку (19), наслаждаясь хорошими сигарами, тишиной и полным взаимопониманием.
Сергей Израилевич Ципперсон расстегнул рубашку полностью, демонстрируя приятелям пивной животик и ножевой шрам на боку. Был он солидным человеком в годах, но еще не потерянным для «большого секса», активным ценителем женщин и картин.
Обычно люди делятся на тех, кому дано считать свои деньги и тех, кто умеет только чужие. Такой уникум, как финансовый магнат Ципперсон, умел работать по обоим направлениям, причем не путая карманы. За что был ценим очень многими людьми.
- Что, Темыч, как там наши нимфы, готовятся к конкурсу?
Артем Полунин потер висок.
- В этом году спонсоры привезли трэш, парни. Когда я говорю «трэш», это не о ком-то иносказательно, а о вас в том числе. Некоторые девочки так и не поняли, что даже если победят на дневном голосовании, ночная «мафия» (20) может выкинуть их к утру. Поэтому вообще не скрывают своих спонсоров и рассказывают о них друг другу.
Четвертого игрока, Эдуарда Балакирева, Александра сейчас не узнала бы, несмотря на уникальный клетчатый костюм.
В ответ на заявленный Сухоревским мизер он улыбнулся, демонстрируя крупные белоснежные зубы. Его движения были отточены, взгляд уверен и весел. Ни следа не осталось от пьяненького дураковатого ухажера Агаты Вадимовны.
