Я закусила губу. Почему-то мужчины думают, что выбирают они. Налетают кочевниками на куцые деревеньки, где у реки стирают белье девки с задранными до колен подолами. Хватают понравившуюся им красивую селянку и закидывают на коня.
Или - собирает принц-князь толпу юниц на выданье, знакомится, щупает каждую, и по итогу близких контактов свое благосклонное решение принимает. Времена идут, а мужчины все думают по-старому.
Передачи «Миллионер» снимают они же, взрослые наивные мальчики. Дескать, вот идеал природных отношений. Девочки должны стараться, из шкуры вон лезть, чтобы их просто заметили, а успешный мужик решает, кого возьмет на борт своего быстроходного парусника. Вот только давно подросло новое поколение. Телевизионной передаче несколько десятков лет, а только одна реальная свадьба после нее была. И то, быстро разошлась эта природно неправильно собранная парочка.
Потому что выбирать отца для своих детей сейчас предпочитает именно женщина. Самые умные девочки не хотят быть выбранными неизвестно кем. У каждой девочки есть свои критерии, свои сигналы, которые привлекают их внимание. Кто-то – реагирует на красивых. Как птицы-самочки - на яркое оперение самцов. Кого-то из девчонок мозги восхищают. Или сильная энергия. Или таланты. Или умение управлять.
А мне всегда нравились заботливые парни. Не обязательны слова. Нет у меня и потребности в красивых жестах. Я ценю ежедневное тихое внимание, мечтаю о теплой руке, надежной и постоянной как воздух в моих легких, как небо над головой и земля под ногами.
Для моей взбалмошной натуры нужна опора. Вчера только Артем почувствовал мои безмолвные крики о помощи, только он стал скалой, за которую я уцепилась, чтобы не упасть.
А сейчас он мне показывает, что между нами ничего нет.
Я топнула ногой. Во мне бурлила обида вперемешку с охотничьим инстинктом. Я тебе нравлюсь, нутром чую.
Решительно развернувшись, я пошла в свою комнату, по дороге вытаскивая из кармана телефон:
- Николя! Ты мне нужен. Жду
Глава 15. Американские горки
Войдя в комнату, я пнула лежащие у двери тапочки. Ах ты, сволочь, играть со мной вздумал. Нашел маленькую дурочку и думал, я на этот первобытный трюк куплюсь?
Покатай девочку – называется. Да мне приятели об этом трюке рассказывали, когда мы еще в школу ходили. Сначала они улыбались понравившейся девчонке, а потом болтали увлеченно с друго, даже не оглядываясь на предыдущую симпатию.
На следующий день подносили объекту портфель, нежно смотрели в глаза, иногда дотрагивались до руки. А после обеда опять холодность и игнорирование
Так «катать» на эмоциональных горках интереса, любопытства и обиды можно было неделю. В конце концов даже самые норовистые красотки становились покладистыми и буквально падали в руки.
Я тебя, Полунин, так «покатаю», что будешь умолять меня остановить карусельку.
На звонок скайпа я отреагировала мгновенно, даже не посмотрев кому нужна с утра пораньше.
- Да!
- Ты чего рычишь, Саня? Доброе утро. У меня важный вопрос.
Хая говорила размеренно и солидно. И все это на фоне истошного вопля Прокурора, нечленораздельно рассказывающего о ужасах этого мира и своей трансцендентной печали рождения в нем.
- Доброе, Хая. Опять Адик бузит?
- Прокурор не в духе, - чопорно подтвердила сестра, - отсюда вопрос. Мама говорит, что из нас самая крикливая и скандальная в детстве была ты.
- Ну раз мама говорит… Она знает.
Я старалась говорить сдержано, при этом не могла остановиться и рыскала по комнате аки тигр в клетке, пытаясь себя успокоить размеренными шагами.
- Мама рассказала, ты всем была недовольна, точь-в-точь как Прокурор. Глазами сверкала и злилась, дескать не понимают тебя. А говорить сама не умела.
- Угу. В пять месяцев, Хая, это не порок. Вот в тридцать с хвостиком выкрутасы детские – это диагноз, это прям взять сковородку и нежненько ата-та по заду, чтобы вернуть мозги в центр управления полетом.
- Э, Саня, я в общем хотела спросить. Ты уже выросла и теперь сможешь ответить. Скажи, почему ты тогда кричала?
Я остановилась резко, словно наткнувшись на невидимую стену.
- Что?!
- Я не могу спросить у Прокурора, - вежливо разъяснила Хая, - но ты-то человек взрослый и разумный, насколько это возможно при твоем характере. Какого черта ты орала младенцем, будучи накормленной, напоенной, укаченной на руках и в чистых пеленках? Что тебе было надо? Мама тебя упырицей от усталости звала.
Отчего-то мне хотелось защитить себя маленькую. Даже обидно стало. Не помню, что там было, но вот не могла же я вопить просто так, не мой стиль.
- Это все отношение, - твердо сказала я, - говорить я не могла, подтверждаю, но все слышала и чувствовала. И как от меня уставали, и как обзывали. В депрессии я была с вами, с самого детства.
- О, все, как я, - понимающе пробормотала сестра. И из скайпа послышалось. – Братик мой любимый, самый красивый, самый разумный. Давай я тебе почитаю…
К моему удивлению Прокурор сначала замолчал, а потом загугукал. Вот врун. Кого-кого, а Прокурора сладкими словами в семье не обделяли, да и мы с сестрами под лаской росли. Но детям всегда мало. Пусть брат побольше слушает умную сестру, а там, глядишь, таким как она его видит и вырастет.
После разговора с сестрой я села кровать и закусила губу. А это хорошая мысль – задать вопрос знающим. Придет Николя, спрошу его как мужчину, почему мальчики взрослеют, а их игры – нет.
Под моей рукой что-то кольнуло. Сдернув покрывало, я с изумлением обнаружила в своей постели связку высохшей травы, перевязанной травяным шнурком.
Странно тут горничные белье ароматизируют. От букетика горьковато пованивало. Выбрасывать в ведро и расстраивать местных девушек не хотелось, да и запах был совершенно не в моем вкусе. Поэтому я распахнула балконную дверь и, размахнувшись, отправила связку трав в сад под окнами. Все натуральное, сгниет себе тихонечко под кустом и никаких проблем.
Стук в дверь меня застал за перестиланием кровати и размышлениями как сформулировать вопросы о мужской психологии для Николя. И не слишком ли я много хочу от жеманного стилиста.
- Заходи, - крикнула я.
Но пришел не страус. В комнату тихо просочились Клава с Илоной. Первая обвела мою обитель настороженным взглядом и быстро захлопнула за собой дверь, провернув замок. А вторая осела у стены и, глядя на меня побелевшим лицом, прошептала:
- Нас прокляли.
- Кто? - ошарашенно спросила я.
- Подозреваю, что Николаевич, - хмуро ответила Клава. – Я про него в интернете прочитала. Графом был, но в земле постоянно копался. Вот нам и навыращивал.
Она протянула засохший букетик, один в один как тот, что я только выкинула.
