- Готова.
Мужское потрясение я ощутила через толстую шерстяную ткань.
Некоторое время под одеялом царило молчание. Потом с меня стянули белье и наверх медленно выползло белое крупное хлопчатобумажное изделие родной промышленности. С разбросанными цветочками по полю.
В таких я предпочитала спать летом. Широкие, нигде не жмут. Отлично стираются, кстати. Фиг их стиральная машинка порвет, не кружево, сшиты навечно.
Возможно, такую природную, натуральную красоту Полунин видел впервые в жизни. И сейчас переживал катарсис, судя по содрогающейся спине.
Ой, да ладно. Не порванные, чистые. Я успокаивала себя, но краснела неудержимо. Даже уши загорелись.
Верх откинулся, и на меня внимательно посмотрели синие глаза. В них плескался сдерживаемый смех вкупе с нарочитой серьезностью.
- Больше не переодевайся, – попросил он, - я уже понял, что белье у тебя есть. Но ты намного красивее любой одежды.
И, сжав подрагивающие губы, опять нырнул под одеяло. Обняв, он снова одарил меня восхищенным вниманием.
Говорят, что вечно человек может желать: любоваться огнем, наблюдать за чужой работой и радоваться общению с близкими. Оказалось, что Полунин умеет все это волшебно сочетать, заставляя меня гореть огнем, осознавать насколько он трудолюбив и как предельно близок.
Артем то целовал живот и бедра, то поднимался до груди, был везде и сразу, а особенно точечно – пальцами внизу. Это был пир, с рычанием, любованием, отбрасыванием моих вяло прикрывающихся рук. Меня тащили по ступеням чувств на верх башни, пронзающей небеса. И с каждым нашим движением мыслей было все меньше, пока они совсем не улетучились, преобразовавшись в тихие, восхищенные звуки.
Я реагировала стонами, ими же подбадривала, намекала, поощряла и протестовала тоже ими. Мужчина ухитрялся понимать и соответствовать. Не выдержав напряжения, я схватила Полунина за голову, подтягивая выше, ловя жесткие губы, прижимаясь всем телом. И взлетела, подброшенная его бедрами в небеса.
- Тем, - через некоторое время я отдышалась и решила быть последовательной в действиях. В семье к этому лучше приучать сразу. – Так как, говоришь, ты предохранялся?
С широкой довольной улыбкой он отодвинулся. Демонстрируя на моем впалом, замученном конкурсной диетой животе следы своего присутствия.
Меня нежно протерли салфетками и поцеловали в губы.
- Сейчас выпью водички и повторим.
Ну уж нет. Я резко приподнялась, опираясь на руку. Ойкнула и тут же обернулась в простыню.
- Но это же не самый надежный способ защиты! Так и забеременеть можно. Ты действительно абсолютно уверен, что я могу не волноваться? А то я начинаю прямо сейчас.
Спина Полунина, склонившегося над небольшим встроенным холодильником, самодовольно именовавшимся баром, окаменела. Затем он отмер, вытащил через пару секунд бутылку минерализованной воды, разогнулся и подбросил ее вверх, подкрутив и ловко поймав.
- Я абсолютно уверен в себе, Александра. Моей девушке не стоит сомневаться. Однажды, когда мне сообщили о беременности, я ответил, что это невозможно. Так и оказалось.
- Беременности не было?
- Почему, была. Просто не от меня. Я очень и очень осторожен в этом плане. Сейчас выдохну и повторим.
Нет, я знаю, что мужчины более циничны в этом вопросе. Парней у меня было немного, всего пара, но оба весьма прямолинейны и конкретны. Во время секса это даже возбуждает, но в обычном общении хочется чего-то трепетного и человеческого. Чтобы за руку подержал, сказал, какая я восхитительная. Да по малости: глаза красивые, с тех пор как увидел – есть не может, можно стандартно - жизнь за меня готов отдать.
Хм. Ну да, я поболтать люблю и послушать тоже. Как говорит Полунин, я - Подружка. Неожиданно.
Как же хочется нормально поговорить с Артемом. Например, по поводу беременности. Сейчас соберусь с духом и скажу. Э.
- Не надо повторять, Тем.
- То есть, - он сел на кровать и положил мне руку на щеку. Ласково. Погладил по брови большим пальцем. Наклонился для поцелуя.
Взлохмаченные волосы, синий как глубокая вода взгляд, четкие, уверенные линии скул и подбородка. Породистый образчик мужества, выпавший мне в невидимую лотерею судьбы.
- Не надо продолжать сегодня. Поздно уже. Все было замечательно, и в другой раз я обязательно бы повторила, но прямо сейчас чувствую себя уставшей. Ты не обидишься?
- Не обижусь, - медленно сказал он, но смотрел с подозрением. Поцелуем меня все-таки одарили, причем глубоким и горячим. Я даже засомневалась в своем решении, но, когда он начал мягко укладываться со мной на кровать, засопротивлялась.
- Все. Все, Тема.
Недовольно нахмурились темные брови. Он поднялся, поискал свои шлепки и поковылял к выходу. Я шла следом, старательно кутаясь и пряча глаза.
В коридоре Полунин обернулся.
- Завтра с утра мы…
- Тема, я беременна. Кажется. Привезешь мне завтра тест из города, ладно? Только сейчас ничего не говори, я сама не понимаю, зачем тебе все рассказываю. Может быть, это ошибка. Но сейчас я ничего не готова обсуждать. Не стучи мне, пожалуйста. Я посплю.
И я закрыла дверь. На замок. Прямо перед носом застывшего как истукан Полунина. А что. Мне одной что ли мучатся, ночами не спать? Он сделал, пусть он и не спит.
К двери я прислонилась спиной и стояла, дрожа, прислушиваясь к звукам за дверью. Сначала ничего не было слышно, потом шаги. Удаляющиеся.
Хая говорит, что мне нужно носить с собой кляп. И если чувствую, что хочу говорить сильно-сильно, просто спасу нет, как хочется ляпнуть, сразу им затыкалась. Потому что мое «сильно-сильно» - дурная примета. Очень дурная примета.
Глава 27. Утренний свежеиспеченный скандал
- Ты угадал ночью?
- Насчет Покахонтас-то? Да, мой голос засчитали. Но я, признаться, наобум ей спонсора поставил. Повезло просто. Кстати, жаль девочку, глаза у нее интересные.
- А, точно, узкие бойницы, как щурится. Похожа на Меланью (30). Слушай, а почему Покахонтас? Ведь прозвища этого года принцессные должны быть?
Четверка давних приятелей завтракала отдельно от остальных спонсоров. Артем, выглядящий необычно мрачно, попросил персонал поместья поставить ему стол с завтраком на большой задней веранде. Его быстро нашли и оперативно присоединились, похвалив за отличную идею.
Сейчас Балакирев закинул ноги на соседний стул и блаженно раскуривал кубинскую сигару. Вот противоречие, обычные сигареты он на дух не переносил, а от сигар был без ума.
Ночью прошло голосование, на котором спонсоры тайно выявляли кто опекает каждую из конкурсанток. Та девушка, по которой давали наибольшее количество правильных ответов – вылетала. Этой ночью не повезло брюнетке Покахонкас, в миру Эльмире Ратаевой.
