Когда утяжеляющие манжеты, наконец, были найдены, я обнаружила новую напасть. Черт-черт, я была в платье! Длинном, свободном, но отнюдь не прикрывающем кисти рук и щиколотки.
В итоге более легкие и плоские по форме утяжелители были решительно наполовину засунуты в лиф, наполовину - свисали под мышками. Более тяжелые - перекинуты через резинку трусов.
Уф, вроде незаметно, а обнимать себя я никому не позволю.
Но едва я схватила стаканчик и рванула к выходу, чтобы добраться до коридорного кулера с водой, как почувствовала страшное.
Трусики, да ладно кокетничать, скажем прямо - отличные крепкие трусы с удобной высокой посадкой, не выдержали издевательства и просто рухнули с меня до колен вместе с утяжелителями. Два глухих шлепка о пол, тряпочка, стреножившая мои ноги, и - я опять легче нужного. Да твою ж дивизию!
Одно радует - хоть сразу, а не во время взвешивания. Аааа! Что же делать?
По моему виску потекла капля пота, щеки стали горячими. Ида мне как-то рассказывала об одном своем свидании в парке. Гуляли они с молодым человеком, гуляли. И тут она чувствует - трусики вдруг начали падать. То ли с резинкой сложности, то ли шов некачественно прошит и распоролся, правды уже не выяснить. Падают и все.
Она пыталась незаметно поймать их у бедра, но не успела.
«Ах, какое чудесное нынче небо», - сказала подруга, отвлекая внимание спутника.
Внизу в это время оп и упало.
— И ты что? - помню, как с нетерпением произнесла я.
— А что я? Переступила и пошла дальше. Не наклоняться же и поднимать на виду у воздыхателя. А он мне, между прочим, стихи цитировал и насчет красоты неба горячо поддержал, - ответила гордая романтичная Ида и грустно добавила. - Тридцать долларов, чудом по акции Виктория Сикрет из новой коллекции ухватила. Но увы, пришлось оставить белкам в парке.
По словам Иды гуляющих рядом не было и это хорошо. Молодежь бы сделала вид, что не заметила. А вот бабушки могли бы и догнать... постараться помочь.
Если у меня вся эта конструкция рухнет на глазах изумленной публики, как у подруги, незаметно перешагнуть, увы, не получится.
Я вернула нижнее белье на бедра, схватила манжеты и снова бросилась к дивану, сообразив как можно спасти положение. Через полминуты я бодро двигалась к кулеру, а под платьем, на завязанном на талии пояске от хлопкового халатика, болтались манжеты и тяжело били меня по бедрам. Все, я молодец, теперь быстро-быстро упиться и на взвешивание.
Когда пить было уже просто не во что, вода бултыхалась в районе горла, я вернулась в столовую.
— Игорь звонил? - заботливо спросила Виола.
— Подруга. По серьезному вопросу, - неопределенно ответила я. - А где здесь есть весы? Я бы взвесилась для понимания исходной цифры и пошла в сад гулять. Хочу заняться похудением прямо сейчас.
— А может сначала по чаю? - заботливо предложила тетя Лена.
— Спасибо, не хочется, - твердо отказала я, пытаясь ровно дышать.
Когда дамы некоторое время обсуждали преимущество электронных весов в каждом доме – я молчала, когда Федору вдруг позвонили и он некоторое время обсуждал изменения в логистическом графике – я терпела, когда тетя Лена вдруг решила угостить меня пирогом – я даже откусила кусочек. Но потом, скажем так, время вышло.
- Пора взвешиваться! – решительно сказала я, отодвигаясь от стола.
Хорошо, что поясные утяжелители висели не на самом животе, а скорее по бокам. Зато те, что были в бюстгальтере, начали вести себя крайне неподобающе. Они обнаружили, что не привязаны и понеслось.
Левый решил улизнуть в бок и упрямо утекал подмышку, правый выпихивал из гнезда грудь, и я начала ловить заинтересованно косящий взгляд Федора на вдруг ставшее живописным декольте.
Наверное, он никогда не видел, как ОДНА грудь вдруг начинает подниматься как дрожжевое тесто, округляясь и вздымаясь вопреки законам гравитации.
А еще пора было решить вопрос водой в теле, ее как-то становилось все больше, и эта проблема настоятельно требовала решения.
Кивнув в ответ на мой взгляд, ставший очень настойчивым, тетя Лена подхватила Виолу и понеслась показывать «весы почти в соседней комнате».
А меня на выходе из столовой поймал Федор:
- Я передумал спорить.
- С чего это?
- Не хочу, чтобы ты делала то, что тебе не нравится.
- Поверь, Федор, мне сейчас взвеситься хочется больше всего в жизни. Пошли быстрее, а?
Темные брови босса нахмурились, взгляд недоверчиво прошел по мне, изучая утяжелившееся дыхание и каплю пота на виске, которую я тут же быстро смахнула.
- Василиса, у меня есть много недостатков, но переговорщик я отличный. И многое замечаю. Я хотел оставить тебя… как доктора рядом подольше, поэтому согласился на спор. Но сейчас мне кажется - ты явно не в своей тарелке. Бог с ним, с пари.
Отличненько, я значит еле дышу от плюхающейся внутри воды, скоро буду ловить прыгающие по платью то ли груди, то ли спортивные манжеты, а он передумал.
- Как говорят англичане, - вспомнила я уроки английского из института, - «Мое слово – мое обязательство».
- Я понял, что вам не нужно худеть. Вы совершенно очаровательны и точно не из тех девушек, которые репутацию подменяют имиджем.
Это да, имидж не все. Жажда… тьфу (1) . Только не думать о воде!
- И мне, Федор, и вам придется держать слово, - проникновенно сообщила я. - Поверьте, весить меньше на такое приличное количество килограммов через десять дней – это очень тяжелая задача, но я готова ее решить. Так и вы – готовьтесь держать слово.
И решительно двинулась в коридор.
- Какой пафос… Что-то здесь не так, - услышала я тихое в спину.
Глава 12. Небольшой фокус с последующим разоблачением
В небольшую кладовую мне пришлось заходить, ювелирно обходя топчущихся там женщин. Несмотря на свободное платье, крайне, крайне было нежелательно касаться кого-либо или позволить притронуться ко мне.
Я почувствовала, как навешанное наскоро вооружение начинает терять устойчивость, отчетливо угрожая конструкционной ошибкой, сосредоточенной в подмышке. Пришлось прижимать беду рукой с согнутым локтем, и лебедем, не делая резких движений, проплывать на весы.
- Ого, - сказала Виола, - люди столько не весят. Семьдесят семь килограммов. Почти восемьдесят.
- А мне кажется, семьдесят восемь. Или с половинкой, - с сомнением сказала тетя Лена. – И почему не живут? Во мне девяносто, милая, а и живу, и бегаю.
Пока секретарша подбирала слова, чтобы не обидеть пожилую и стратегически нужную женщину, я вынесла вердикт.
- Значит семьдесят семь с половиной, - быть милой и уступить выстраданные полкилограмма я не собиралась. У меня вообще с каждой секундой портился характер. – Все, запоминаем цифру и посмотрим на результат через десять дней в этой же одежде и обуви.
