А вот теперь новая напасть. Пока вытаскивала аптечку из шкафчика, качнулась. Мне тошнит. Брр. Все полторы недели у родителей я была сама не своя.
И рассказывать ничего не хотелось, словно проговариванием своих бед вслух - по живому израню душу. Родные будут расспрашивать, сочувствовать. Мама примется намекать, что сильная женщина справится с любым недопониманием в семье и сможет вернуть мужа. Меня начнут поучать и жалеть. Нет. Не могу.
Обработала палец и открыла коробку с тестом, которую тайно прикупила с утра в магазине. Только бы не беременность. Руки тряслись, сердце по сумасшедшему стучало. Я очень люблю детей, но мне бы сейчас о себе суметь позаботиться.
Коробка упала на пол. Перед глазами плыло. От лука… и боли в сердце. Я пыталась рассмотреть сколько полосок получилось. Хм. Если я вижу пять или шесть, что это может означать? Ха. Я сломала тест. Промыв глаза, я уставилась на белую ленточку. Уф.
Даже на бортик ванны пришлось присесть. Все же не беременна. Ничего у меня после пяти лет гражданского брака не осталось.
От грустных мыслей меня спас телефонный звонок. Ида. Наконец-то.
- Да, - я быстро закрыла дверь на защелку. – Привет! Ну как там?
Моя мама Иду не привечала. Та была шебутной, оказывала на меня дурное влияние. И – страшно сказать – ни дня не проработала в медицине. Хотя происходила из семьи потомственных врачей. Получила диплом, чтобы положить его перед родителями. И пошла создавать свои маленькую, но весьма эффективную империю йоги. Вот этим подруга была готова заниматься с утра до ночи. С перерывом на сон и секс. Еда – понятное дело для этой последовательницы правильного образа жизни, никогда не входила в приоритеты.
- Привет, Вась! – ее голос был бодр, как всегда. – В общем, так! Я в Ростове. До тебя всего-то двести километров. Сейчас приеду. Ставь чайник.
- Не поняла, ты же мне обещала посмотреть, как там Паша!
- Чего мне на него смотреть. Я вещи твои, нажитые непосильным трудом, хотела изъять это да, чего удумали, мою подругу с одним чемоданом из дома выкинуть!
- Еще с сумкой и коробкой.
- Помолчи уж. Говорила я тебе – внимательно присматривайся к самцам, выбирай разумно, а ты? Вот кто твой Пашка по типажу, ну-ка?
У Иды была собственная классификация мужчин, в которой я вечно путалась. Самцы, по ее мнению, были сплошь выходцами из дикой природы и не все даже прямохождение освоили.
- Козел? – предположила я осторожно.
- В каком-то смысле да, - не стала спорить подруга, - но не совсем. Козлы знаешь как сексятся? Хвост трубой. Извраты разные любят. С ними, кстати, весело, особенно в компании. Но, Вась, они неопрятные, в бабах своих путаются, врут грубо, берегов не видят. А Пашка тихушник. Он у тебя – желтый суслик.
- Кто? – удивленно переспросила я, прикрыв ладонью рот, чтобы не услышали из кухни. – Даже до козла не дорос? Но почему желтый, из-за русых волос?
- Волосы просто в тему пришлись, а желтый – это суслик из сусликов. Так, подожди, в багажник шмотки брошу. Есть. Насчет Паши - эти желтые типы только себя любят. Самки у них и жилье обустраивают, и еду добывают, и насчет секса к самцам подкатывают. Типа – я все сделала, давай бонусы? А самцы думают – хммм… А может лучше пожрать? И раз - перекрывают проход к себе в нору, чтобы им не мешали кайфовать. Потом ищут новую самочку. Их у сусликов сильно больше, чем самцов. Она опять все обустроит и под бочок – секс, любовь, отношения? А о ней – фиг тебе. И за горизонт, еще более толстый и ухоженный, чем раньше.
- Да ладно! - я заинтересовалась. – А как тогда они вообще размножаются?
- С трудом, Вася, с трудом. Популяция под угрозой. В целом всему их виду - хреново, зато отдельным сусликам– хорошо.
- А что ты в Ростове забыла?
- Филиал открывала.
- Ты монстраааа!
- А то! Кстати, ты там готовься, я тебя забираю.
Я прислонилась лбом к зеркалу. Черт, как мне хотелось услышать эти слова, только от другого человека.
- Чего молчишь? Вася, я тебя знаю, ты все еще Пашу ждешь, правильно? Думаешь, чтоон одумается и приедет за тобой? Принцем в белых штанах.
- Подавляю в себе эти мысли, - честно призналась я. – Я не дурочка, понимаю, как со мной поступили. Но, Ида, я всегда мечтала о единственной любви и единственном мужчине. Хотела всю жизнь прожить с Пашей. А теперь я потерялась. Где белое, где черное? Скажи, как можно так предать? Что я сделала не так?
По лицу сами потекли слезы, без малейшего моего участия. Что-то внутри меня сильно, воспаленно болело, жгло белой сбивающей дыхание горечью. Я вытерла соленые дорожки ладонью, шмыгнула носом.
Некоторое время подруга молчала. Из трубки доносился уличный шум, рокот проезжающих машин.
- Об этом все мы сначала мечтаем, - наконец, сказала она. – А потом взрослеем, умнеем и понимаем – даже если мы готовы держаться ради детской мечты, а наш партнер не готов, ничего не получится. Потому что это танго танцуют двое. Ты можешь великолепно танцевать сама, но если партнер то режет гопака, то ему фаберже мешают, настоящего танго не выйдет, хоть костьми ложись.
Я провела пальцем по затуманенному от дыхания зеркалу. Паша-Паша. Сколько нежных слов, постоянные признания в любви. Рядом с ним я всегда чувствовала себя единственной. Последний год я чувствовала, что«танцую одна», но нежность любимого человека держала меня в постоянной надежде, что скоро все изменится.
- Ида, он мне до сих пор пишет.
- Дааа? И что?!
Я поневоле фыркнула, шагнула, сев на приступочку рядом с душевой кабиной и процитировала:
- Сегодня с утра было «Лапа, Я тебя с вещами не обманывал, а оберегал. Зачем тебе лишняя нервотрепка, ты же нежная девочка».
- А суслик-то, оказывается, повар-дизайнер. До сир пор по тебе лапшу развешивает. Вот что, Вася. Об одном прошу – не вздумай его прощать! Ты теперь свободная женщина почти востока. Сопли тебе вытирать некому. Значит, пора заняться собой и карьерой. И совершить нечто, чтобы твой сусел локти кусал. И в ногах валялся! А ты переступила и дальше пошла.
Мне даже дурно стало, когда я представила себе эту картину.
- Что значит «собой заняться»?! Какая «карьера»? Я не умею просто так перышки чистить, мне цель нужна, хоть какая-то причина с кровати вставать. Может массажем заняться? Врачебного отпуска осталось еще … тридцать пять дней! Но работу на короткий срок найти почти невозможно, да у меня в Москве теперь даже угла нет. И, скорее всего, прописки тоже. Я бомж.
- Ваааась! Ты же в медицинском самой умной была. Самой трудолюбивой. У кого, в конце концов, красный диплом! У кого крутая подруженция с мощными связями? Да я тебе такую работу на месяц организую прямо сейчас! И поживешь у меня, не вопрос.
Против воли я улыбнулась. Вот неугомонности и целеустремленности Иды сопротивляться было просто невозможно. И, в конце концов, чем я рискую. В свой заведенный беличий замкнутый круг клиники-дежурств-подработок я всегда вернуться успею.
