От него никто не ожидал подобной прыти. Ахнуть не успели, как он потряс руками.
- Вот! Видите! Это же инвалид! Калека! Да он вообще загнется скоро! Как можно ему наши деньги доверять.
Федор был в корсете. Медицинском. И каждому стало понятно, что с его здоровьем что-то не так.
- Поэтому и сопровождает его врач, - кивок в мою сторону.
Взгляды вперились в меня. А я… уставилась в пол. Мне было жутко смотреть на Федора, что от бешенство сидел, словно язык проглотив.
- Да откуда ты это узнал, - выдохнул Семенюк-старший.
- Да-да… - закивали остальные.
- Откуда информация? – задумчиво спросил Игорь.
- От моей девочки-умницы, разумеется.
Паша подошел и попытался положить мне руку на плечо. Я ее сбросила немедленно.
- Все как есть докладывала. И про позвоночник босса. И про его тяжелое пред-парализованное состояние. Все в телефончике писала!
Федор отмер. Бешеными глазами вперился в Пашку. Да так, что тот отошел от меня и сел на место, пробормотав:
- А что? Правда же. Вася сообщила. По телефону.
- Я ничего не писала, - кажется у меня стучали не только зубы, но и отбивал дробь весь подбородок.
- Зачем ты обманываешь?! – возмутился Паша. – Вот в моем телефоне переписка с тобой. Могу показать, но все зачитывать не буду, у меня невеста есть, прошу понять.
Когда-то, совсем маленькой я потерялась в магазине. Помню склонившиеся надо мной лица, пугающие и чужие, шепоток вокруг и ощущение полного, ужасающего одиночества. Сейчас было похожее чувство, словно я вернулась в тот самый момент.
- Я не писала ему писем, правда, - повторила я, поворачиваясь к Федору.
- Шурик, уведите этого клоуна, - вдруг рявкнул босс. – Никому не позволю клеветать на меня, а тем более – на мою девушку.
«Мою девушку». Я резко вдохнула воздух, обнаружив, что все это время практически не дышала.
Семенюк-старший выпрямился, смерив взглядом приближающегося к Паше плечистого Шурика и обвинительно бросил:
- Нам в целом все равно какие у тебя, Федор, отношения с бывшей любовницей моего сына. Можно было и не сообщать интимные подробности. Нам интересно другое – Василиса Петровна, при всей своей личной неудачливости, опытный талантливый врач. И если она вынуждена сопровождать тебя даже на переговорах…
- Значит при все своей личной неудачливости, - не выдержала я, - мне повезло встретить Федора, и я с радостью сопровождаю его как своего молодого человека. А корсетом, да, он бережет сорванную спину. В остальном здоров как бык.
Оба Семенюка были настолько шокированы, но Паша даже безропотно позволил Шурику потащить себя к выходу. Впервые в жизни я позволила себе не избегать конфликтной ситуации, не соглашалась, что сама провинилась, а стояла и возражала великому и ужасному Павлу Николаевичу.
- Я взбешен, - тихо, но отчетливо сказал Федор. – У нас серьезная встреча? Или мы начнем друг другу родинки пересчитывать? В штаны перед голосованием заглядывать?
Смешки по залу показали на чьей стороне оказались внимательно слушающие участники переговоров.
- У меня тоже спина побаливает, - вдруг сказал грузный мужчина в синем клетчатом пиджаке. – Вы, Павел Николаевич, сразу скажите, если и на меня сына натравливать собираетесь. А то у меня привычки дурные еще со службы остались, могу невзначай повредить мальчугана.
Так и несостоявшийся свекор побагровел и хотел что-то сказать, но Федор хлопнул ладонью по столу и подытожил:
- Расписание дня все получили. Материалы вас ждут в личных папках и на электронной почте. Прошу ознакомиться до тринадцати часов. После обеда, в четырнадцать дня мы собираемся в этом зале, уже без помощников и сопровождающих лиц. Повестку знаете. Всем спасибо, первая встреча прошла впечатляюще. Надеюсь, на этом неожиданности завершились.
Фразы звучали коротко и жестко, Федор подавил эмоции, но дурного настроения скрыть так и не смог.
Мимо меня на выход шли люди, поглядывали с нездоровым интересом. Чья-то помощница даже сфотографировала от бедра на телефон, исподтишка, любезно улыбаясь в глаза. Когда в конференц-зале задержались только босс, я и Виола с Шуриком, Федор едва заметно качнул головой и сообщил:
- Выйдите. Оставьте нас с Василисой.
Я села на стул, опустила голову и дождалась, когда хлопнет дверца. Было отчаянно страшно. Мы можем в этом мире делать любые вещи: забираться в горы, делать открытия, летать в космос. Только изменить чье-то важное для нас решение – иногда невыполнимо. И ждешь его как удар гильотины, резкий и окончательный. Никакая шея не выдержит.
Глава 26. Телефон и подозреваемые
- Ты чего ревешь?
- Мне страшно.
- Но ты же не писала?
- Нет.
Он молча подошел, с силой подтягивая ногу. В таком состоянии я видела его только при первой нашей встрече, когда процесс находился в острой форме.
- Не знаю, что сказать. Вы действительно встречались с этим шибздиком.
Паша был вполне высоким, жилистым парнем, но спорить по поводу «шибздика» я точно не буду.
- Да, я не хотела ни говорить, ни вспоминать. Извини.
- Это хорошо, что ты вспоминать не хотела, но сказать должна была. Мне работать с его отцом, неужели ты думала, он не воспользуется случаем меня поддеть? Например, на дружеской пирушке. И что бы я ответил, если бы рядом не было тебя? … Я не знаю всех ее любовников, может и ваш Паша был?
От боли сжалось сердце. Но он был вправе. Надо было сказать, хоть между делом. Гуляем с Бухой и я: «Кстати, я сожительствовала как-то с сыном твоего партнера…». Или, качаясь на качелях: «Федооор, чуть не забыыылаа…».
Я сжала губы. Чего, спрашивается, тянет. Расстаемся так расстаемся.
Тяжелая рука легла на голову, провела от макушки до затылка.
- А с кем еще встречалась?
- Больше ни с кем.
- Можешь представить без «больше»?
- Могу.
И я надеждой посмотрела наверх. Федор провел пальцем по моей щеке, дошел до рта и мягко оттянул подрагивающую нижнюю губу, дотронулся до сомкнутых зубов.
- Конфетка, у вас была практика с психами? Видела когда-нибудь, как люди сходят с ума?
Мой осторожный взгляд вызвал у Федора смешок, низкий, пробирающий так, что я облизнула губы, невольно коснувшись его пальца. Он резко выдохнул сквозь зубы и, потянул меня за плечи, вынуждая встать.
- Я видел ваши фотографии в телефоне, помнишь, ты давала свой мобильник в наш первый день. Но, представь, уговаривал себя, что Паша - это просто приятель. Бывают же друзья, с которыми девушки в кино ходят, сплетничают. Знаешь, чего я хотел? Чтобы он оказался геем.
