Мужчина откинулся на спинку стула, и улыбка сошла с его губ. Карие глаза буквально впились в сидящего напротив парня, словно пытались пронзить его насквозь.
— Мне нужны детали, — тихо ответил Дмитрий. Он попытался придать своему голосу уверенности, и ему это даже удалось. — Что за контракты? Что за люди?
— Я бы мог сказать, что вас это не касается, так что оцените мою искренность по достоинству. Я занимаюсь тем, что перекупаю акции, недвижимость, предметы искусства и в этом немало преуспел. Однако иногда попадаются очень несговорчивые партнеры, которые не соглашаются на предложенную сумму или не желают продавать интересующее меня имущество вовсе. Для таких случаев нужны вы, Дмитрий. С вашей способностью диалоги станут куда более приятными и… короткими. Вы будете получать определенный процент от сделок, и, поверьте мне, эта сумма высока. Я не работаю с мелочевкой: считайте меня современным Робином Гудом. Я забираю лишнее только у богатых…
— Но не отдаете бедным, — договорил за него Дима.
— Я же сказал, современным Робином Гудом, — слово «современный» мужчина нарочно выделил интонацией и чуть заметно улыбнулся. — Но если вас интересуют вопросы благотворительности, то знайте: я содержу несколько московских детских домов, а также спонсирую операции детям, у родителей которых на это недостаточно средств.
— И это успокаивает вашу совесть? — в голосе Лескова послышался смешок.
— Это позволяет мне чувствовать себя добрячком, коим я не являюсь. Решайтесь, Дмитрий. Ничего особенного от вас не требуется. Вам не нужно резать беременных, душить стариков и топить младенцев… Угощайтесь, Дмитрий, еда стынет.
Бранн поднялся с места и наполнил бокал Лескова водой. Он видел, что парень нервничает, и его это забавляло. Но сейчас мужчина решил играть роль внимательного хозяина, который ни сном ни духом не желает каким-либо образом задеть своего гостя.
Дима медлил.
— Если вы, — тихо начал он, — являетесь таким же, как я, то наверняка задавались вопросом, почему вы отличаетесь от других. Вам что-то известно?
Мужчина вновь улыбнулся:
— Именно поэтому я и настаивал на бокале вина. На трезвую голову сложно воспринимать подобную тему. Но да, что-то мне известно.
Бранн вернулся на свое место и вопросительно посмотрел на Лескова:
— Спрашивайте.
— Почему мы такие?
— Генетика, — Киву пожал плечами, словно объяснял что-то совершенно элементарное. — Дмитрий, не стоит заблуждаться, что на планете Земля я и вы единственные «иные». За мою долгую жизнь мне встречались десятки таких, и их способности поражают воображение. Есть «иные», которые могут во сне проникать в сознание других, изменять будущее, возвращаться в прошлое. Они способны даже останавливать время. Есть «иные», которых вы никогда не заметите, даже если они буду отрезать вам палец за пальцем. Есть «иные», которым достаточно коснуться предмета или человека, чтобы узнать всю его подноготную. Есть такие, как вы, которые внушают свою волю во время зрительного контакта, но ваша наилюбимейшая методика — это страх. Я видел такого человека, как вы. Он одним своим появлением мог заставить людей вжаться в стены. Возможно, вы тоже когда-нибудь этому научитесь.
— А к какой категории относитесь вы? — спросил Дима. Слова Бранна никак не желали укладываться в голове: все сказанное казалось издевательским бредом.
— Я могу влиять на предметы силой мысли, — ответил Бранн таким тоном, словно рассказывал о чем-то само собой разумеющимся. — Вчера таким образом мне удалось погасить свет. Согласитесь, довольно удобная способность, хотя и не очень практичная на людях. Один случайный свидетель, и рождается новая байка о привидении или бесноватой вещи.
С этими словами Бранн тихо рассмеялся. Однако Дима даже не улыбнулся. В его глазах читалось недоверие: до этой минуты он был убежден, что лампочки в подвале лопнули из-за перенапряжения в линии, поэтому слова мужчины сейчас отдавали каким-то безумием. Диме начинало казаться, что он попал в дом для душевнобольных, где сумасшедшие пытаются заставить его поверить в их искаженную реальность. И словно в насмешку Бранн сделал жест рукой, и бокал, стоявший на столе, внезапно поднялся в воздух. Улыбка мужчины стала веселее, когда он заметил, как расширились от изумления глаза его гостя.
— Это нереально, — еле слышно произнес Дима, завороженно глядя на балансирующий в воздухе бокал.
— Нереально. Для людей и большинства «иных». Но для меня это так же легко, как для вас держать бокал в руке. Однако, поверьте мне, я приложил огромные усилия, чтобы развить свои способности до такого уровня. Вам бы тоже следовало поработать над своими.
Бранн взглядом поставил бокал на стол и снова предложил гостю отведать хоть что-нибудь из еды. Но Дима, казалось, его не слышал. Он все еще ошарашенно смотрел на предмет, который мгновение назад находился в воздухе безо всякой опоры. Затем парень закрыл лицо руками и потер глаза.
«Может, это какой-то дурацкий фокус?» — усомнился он. Сознание отчаянно пыталось найти какой-то рациональный ответ, и Дима уже начал было подумывать, может, Бранн что-то подсыпал ему в воду. Но в этом не было смысла!
— То, что вы мне сейчас показали, не может быть обусловлено генетикой, — наконец произнес он. — Я вообще не понимаю, каким образом вы это делаете. Ваша способность не подчиняется законам физики.
— Законам физики обычных людей, — лениво поправил его Бранн. — Но среди «иных» это совершенно обыденные вещи.
— Да кто они, эти «иные»? — Дима сам не заметил, как повысил голос. — Откуда они вообще взялись? Почему о них ничего неизвестно?
— Известно, но не в таких масштабах. «Иные» предпочитают скрываться, так как не хотят до конца жизни работать на правительство своей страны. Никто не желает быть марионеткой жадного до власти биологического вида, который претендует на мировое господство, но при этом заметно отстает в развитии. Разумеется, кто-то из наших работает на государство, кого-то истребили за нежелание сотрудничать, все остальные прячутся. Людям повезло, что мало кто из нас способен обращаться в истинную форму, иначе история складывалась бы совершенно иначе.
— Что за истинная форма?
— Вы спрашиваете про истинную форму, хотя сами, скорее всего, даже не знаете своего настоящего имени.
— Мое имя — Дмитрий. И я его не менял.
— Вы, может, и не меняли, но за вас это могли сделать сотрудники детского дома, чтобы особо "добрые" дети не дразнили вас за то, что вы от них отличаетесь. Мое имя с кельтского означает «ворон», и уже эта информация позволяет узнать, какого цвета моя чешуя.
— Что? — с губ Лескова сорвался нервный смешок. — Чешуя? Я не ослышался?
Бранн чуть нахмурился. Он не думал, что все окажется настолько сложно. Судя по реакции гостя, у того никогда не было серьезных травм или глубоких порезов, чтобы он мог узнать о главной особенности своего организма.
