Устало вздохнув, Альберт наконец спросил:
— Когда ты собираешься туда идти?
— Завтра, — тихо ответил Дмитрий. Взгляд Альберта впился в него как-то затравленно и обреченно.
— Ночью?
— Нет. Говорят, что утром эти твари менее активны. Так что попробуем около пяти.
— Около пяти утра? — переспросил Вайнштейн, и внезапно в его голосе вновь послышались знакомые недовольные нотки. — То есть, даже тогда, когда мне придется выполнять чужую работу… Даже тогда мне не дадут нормально выспаться?
Услышав это сердитое восклицание, Дмитрий невольно улыбнулся. С его плеч словно свалился камень. В этот миг Лесков почувствовал искреннюю благодарность к своему ворчливому собеседнику. Ему даже захотелось обнять его, как то случилось бы, если бы месте Альберта стоял Иван или Рома. Однако Киву оставил слишком заметный след в «воспитании» своего подопечного, поэтому Дмитрий ограничился лишь сдержанными словами благодарности.
В ответ доктор устало махнул рукой. Что-то сердито буркнув себе под нос по поводу лечения безумия у «иных», он наконец опустился в кресло и отхлебнул кофе. И тут же воскликнул:
— Еще и остыл из-за тебя!
К счастью, на следующее утро слово «остыл» распространялось не только на вчерашний кофе, но и на самого Альберта. То ли врач был слишком сонным для очередного разбирательства, то ли смирился со своей судьбой, но в кабинете Дмитрия он был поразительно молчалив. Так же Дмитрия не могло не радовать то, что Вайнштейн сдержал слово и не проболтался об их «скромной» прогулке Ивану и Роме. В противном случае эти двое в жизни не позволили бы им уйти одним. Теперь оставалось только дождаться, когда в комнату приведут третьего участника экспедиции.
Сейчас же в комнате воцарилась тишина. Она была гнетущей и какой-то холодной, словно воздух в отсыревшем склепе. Дмитрий и Альберт сидели в креслах друг напротив друга, стараясь не показывать, насколько они оба напуганы. Сейчас Лесков снова жалел о том, что не может внушить себе спокойствие, которое так часто демонстрируют герои фильмов или книг. При мысли о том, что им снова предстоит оказаться на Адмиралтейской, становилось жутко. Теперь эта станция стала призраком, уродливым и несчастным одновременно. Ее населяли лишь тени несбывшихся надежд да неизвестные твари, которых нельзя было убить. Даже Фостер, проработавший столько времени с «процветающими», не имел информации о том, что способно уничтожить «дзями». Они словно действительно были своего рода злыми мифическими духами. Их нельзя было подкупить, разжалобить, и с ними нельзя было договориться.
Стук в дверь заставил мужчин отвлечься от своих мрачных мыслей. Но, к удивлению обоих, вместо Эрика Фостера в комнату вошла его тезка. Без своего привычного белого халата она вдруг показалась Дмитрию какой-то особенно хрупкой, если не сказать — беззащитной. Не было и свойственной ей прически — густые темные волосы свободно рассыпались по плечам, лишая Эрику ее нарочито строго вида. Сейчас она скорее напоминала рыцаря, который наконец-то снял свою броню, и под ней оказалась встревоженная девушка.
Однако визит Воронцовой сразу же дал Дмитрию понять, что Альберт все же не удержался и посвятил ее в свои планы. Непонятно было, чем руководствовался Вайнштейн: может, лично хотел выяснить, что за препарат разрабатывала Эрика, может, просто захотел зайти попрощаться. Но в любом случае, теперь Воронцова была в курсе. До этого девушка была абсолютно уверена, что Фостер пойдет на Адмиралтейскую один, поэтому была спокойна.
— Я всего на минуту, — тихо произнесла она. С этой фразы всегда начинались ее визиты. Эрика никогда не здоровалась с Дмитрием и старалась вести себя как можно более формально. Сейчас же ее эмоции были более очевидны. Она действительно нервничала, хотя и пыталась это скрыть.
При виде вошедшей Альберт невольно улыбнулся и, поднявшись с кресла, шагнул ей на встречу.
— Тебе не стоило приходить, — мягко произнес он. — Говорю же, всё будет хорошо.
Однако Эрика проигнорировала его слова и обратилась напрямую к Дмитрию:
— Я не понимаю, почему вы не отправите наемника одного? Если он действительно такой «незаметный», что ему стоит самому вынести мои исследования и вернуться сюда невредимым?
Дмитрий ожидал этого вопроса. Он прекрасно понимал, что Эрика беспокоится за Альберта, поэтому всё больше убеждался, что Вайнштейну не стоило ей ничего рассказывать. Всё равно ее появление уже ни на что не повлияет. Конечно, оставался еще вариант, что хитрый врач нарочно посвятил Эрику в их планы, чтобы девушка пришла и лично заявила, что ее разработка — всего лишь детская забава, и нет смысла ради нее рисковать. Но почему-то Вайнштейн не вязался с образом двуликого стратега. Нет, скорее всего он зашел к Эрике, чтобы обсудить, стоит ли идти на эту станцию. Именно поэтому он больше не пытался отговорить Дмитрия от его идеи.
— Вспомните, в каком состоянии Фостер попал к нам, — ответил Дмитрий. — Вы видели его, когда он был без сознания. Полагаю, это очевидно, что он не относится к неуязвимым.
— Он чудом остался в живых после столкновения с «костяным», — продолжил Альберт. — Если бы не чешуя, тварь перекусила бы ему кость. У этого наемника просто феноменальная регенерация. Рана начала закрываться прямо под клыками этой твари. Я хочу сказать: если бы я сейчас вонзил нож себе в руку, кровь бы продолжала течь, пока я не извлеку лезвие. А у него…
— Не важно, что у него. Важно, что у тебя, — ответила Эрика, обернувшись на Вайнштейна. Затем она снова посмотрела на Дмитрия и добавила: — Если бы я знала, что вы туда пойдете сами, я бы не рассказывала вам про «эпинефрин».
— По-вашему, нам стоит продолжать сидеть под землей и уповать на судьбу? — Лесков вопросительно вскинул бровь.
— Дим, перестань, — Альберт решил прервать назревающую перепалку. Почему- то эти двое никогда не могли держаться рядом спокойно дольше пяти минут.
Приблизившись к Эрике, он мягко положил руку на ее плечо, и добавил:
— Если твоя разработка хотя бы отдаленно напоминает то, к чему ты стремилась прийти, это очень ценный материал. Ради него стоит немного рискнуть. К тому же, теперь ты знаешь, что мы все трое — «полукровки». Еще раз извини, что не сказал тебе раньше…
— Это ты извини меня, что я втянула тебя в это безумие, — Эрика накрыла руку Альберта своей. То, что в то же «безумие» она втянула и Дмитрия, девушка словно забыла. В этот момент она почему-то старалась не смотреть на него. И, наверное, если бы не страх перед предстоящей «прогулкой», Лескова бы это задело. Во всяком случае, он снова почувствовал, как его кольнула прежняя неприязнь к этой девушке.
— Обещаю, мы будем осторожны, — Альберт тепло улыбнулся, после чего притянул Эрику к себе и обнял. Она на миг прижалась к его груди, после чего, словно смутившись представшей перед Дмитрием сцены, поспешила уйти.
— Считаю, тебе тоже стоило сказать друзьям, что ты можешь не вернуться, — заметил Вайнштейн, когда дверь за Эрикой закрылась. — Это жестоко — уйти просто так, не попрощавшись.
