— Даже если застанут, это уже ничего не изменит, — ответила девушка. Почему-то сейчас ей было немного страшно находиться рядом с ним — его глаза напоминали глаза хищного зверя, на лице и шее темнела уродливая полоса чешуи, а часть рубашки была залита кровью.
— Альберт признался в том, что он — полукровка, — чуть тише добавила Эрика.
Эти слова прозвучали для Лескова, как гром среди ясного неба.
— Что? — вырвалось у него, и он резко поднялся с места, недоверчиво глядя на девушку. — Но… Но зачем он это сделал? Черт возьми, я же специально сказал, что вы находились под моим влиянием. Если меня выгонят, здесь должны остаться те, кто продолжат нашу работу.
— Без вас эта работа не имеет смысла.
— Чушь! Вашу сыворотку можно использовать на любом полукровке. Меня мог заменить, кто угодно… Господи, я считал вас благоразумными людьми, а вы… Неужели вы не видите дальше собственного…
— Видим, — прервала его девушка. — Именно поэтому Альберт тоже решил признаться. Ваши слова произвели на площади фурор, а слова всеми горячо любимого врача еще больше усилили его. Когда я уходила с площади, все больше людей начало выступать в вашу защиту. Не только ваши друзья — выжившие с Адмиралтейской, солдаты, ученые… Я даже отчетливо слышала требования, чтобы Васильев ушел в отставку, а его наемника снова закрыли в камере. Что? Вы удивлены?
Дмитрий действительно был удивлен. С минуту он молчал, пристально глядя на Эрику, а затем, приблизившись к ней, с деланной насмешкой спросил:
— Мне воспринимать это, как шутку?
— А я разве улыбаюсь? — в тон ему поинтересовалась брюнетка.
— Еще недавно они хотели меня растерзать.
— Хотели. Но теперь все узнали, кто вы, и на что способны. И до них наконец дошло, что было бы, если бы вы действительно захотели всех убить. Для этого вам даже не нужны сообщники… Кстати, я была приятно удивлена, когда вы взяли всю вину на себя. Это было так трогательно.
Теперь уже сама Эрика пыталась скрыть за насмешкой свои истинные чувства. В ту минуту, когда Дмитрий попытался защитить их, она поняла, что в ее сердце больше не осталось ненависти к нему. Ее место заняло что-то другое, что-то незнакомое, и в чем девушка еще не могла разобраться.
— Наверное, это не типично для вас — прислушиваться к голосу сердца? — язвительно добавила она.
— Конечно, потому что я прислушивался к голосу разума, — Лесков заметно помрачнел. — Если вас выгонят наверх вместе со мной, я останусь и без телепорта, и без эпинефрина. Но теперь это уже неважно. Потому что честный Вайнштейн просто физически не может держать язык за зубами дольше одной минуты!
— Говорю же, нас не выгонят. Я знаю, что происходит на площади. Люди грозятся уйти вместе с вами. Вы понимаете, что это значит? Никто не отправится в опасное место абы за кем. Что-то заставило людей поверить вам, как когда-то поверили мы.
— Вы тоже? — Дмитрий встретился взглядом с глазами Эрики и впервые поймал себя на мысли, что ее насмешки все больше кажутся ему какими-то наигранными. Было даже странно думать о таком, когда его с минуты на минуту могли вышвырнуть на поверхность, но почему-то эта призрачная догадка успела зацепиться в сознании. И, словно в подтверждение, подавшись какому-то необъяснимому порыву, Эрика протянула руку и ласково погладила Диму по щеке, точно по линии чешуи. Когда ее пальцы коснулись окровавленного воротника рубашки, Лесков почувствовал, что его сердце начало биться быстрее. Ее жест удивил его, но он не спешил отстраняться. Они смотрели друг другу в глаза, словно впервые встретились и теперь пытались угадать мысли друг друга.
Но в этот момент за дверью послышался шум приближающихся шагов. В коридоре находились как минимум шестеро человек, и в глазах Воронцовой внезапно промелькнул страх. А что если это солдаты? Что если Лесков был прав, и теперь все кончено?
Она успела отдернуть руку прежде, чем дверь кабинета распахнулась. Но вместо вооруженных до зубов военных, в комнату вихрем ворвались Иван, Роман, Альберт, Константин, Алексей, Тимур, Артем, Георгий и Оксана.
— Тебя вроде совет хочет видеть, но подождут — достали уже! — с порога выпалил Бехтерев, и его губы растянулись в счастливой улыбке. — Васильев подал в отставку. Мы никуда не уходим, брат! Люди за нас!
Прежде чем Дмитрий успел осознать смысл сказанного, он уже оказался в объятиях своего лучшего друга. В какой-то миг комната утонула в веселых восклицаниях людей, к которым вновь вернулась надежда. Они смеялись, шутили и наперебой пытались убедить Лескова в том, что говорят ему правду.
— Нужно привести тебя в порядок, — воскликнула Оксана, ласково поцеловав Дмитрия в щеку. — Очень болит?
— Нормально, — ответил он, уже не скрывая улыбки. — Уж ты-то, надеюсь, помалкивала?
— Да она там громче всех выступала, — рассмеялся Константин. — Отчаянная.
— Почему ты не сказал мне, что полукровка? — Оксана все еще не торопилась выпускать Дмитрия из своих объятий.
— Он никому не говорил. Мы тоже совсем недавно узнали, — заступился за друга Рома. — До сих пор не верю, что все обошлось.
— А я до сих пор не верю, что босс наполовину этот… Ну типа тот! — подхватил Лосенко. — Я реальный нежданчик словил. Думал проглючило — издалека-то не видно, а, когда по телеку показали, у меня вообще пробки выбило. Завис не по-детски. Вы, босс, зря мне не сказали. Друзьям могли не говорить, эти трындят похлеще теток, но мне спокойно задвинуть могли, я — могила! Представляю, какая морда была бы у Киву, если бы он узнал.
— Так он ведь тоже полукровка, — спокойно ответил Дмитрий, и в этот момент у Георгия окончательно случился крах мировоззрения.
— Так, я сейчас вернусь! — тем временем донесся до Лескова голос Альберта, который явно о чем-то вспомнил, и поэтому уже через миг исчез из кабинета.
— Он за аптечкой? — спросила Оксана.
— Я могу за ней сходить, — предложил все это время скромно стоявший в стороне Артем.
— Говорю же, со мной все в порядке, — откликнулся Дмитрий, пытаясь высвободиться из очередных объятий. — Спасибо вам. За поддержку.
— Да ты чего, брат? — усмехнулся Иван. — Сколько ты для нас делал! Видел бы ты рожу Васильева, когда люди один за другим начали принимать твою сторону.
— А Волков где? — вдруг встревожился Лесков
— С советом о чем-то общается, — ответил Рома. — Скоро обещал подойти.
Следующие несколько минут друзья Лескова наперебой рассказывали ему о произошедшем на площади, изредка прерывая друг друга тревожными восклицаниями касательно раны на лице Лескова.
— Ну хоть шрама не останется, раз полукровка? — уточнил Артем. К своему стыду он вдруг поймал себя на мысли, что хочет, чтобы лицо его бывшего недруга потеряло былую привлекательность, однако, когда Лесков подтвердил его предположение, врач тут же укорил себя за это дурацкое злорадство. Еще недавно он готов был вместе со всеми идти за Дмитрием на поверхность, поэтому сам был удивлен, что прежняя обида проявила себя столь идиотским способом.
