— Ну наконец-то, — протянул Фостер, когда боль прошла. — Я уже было решил, что вы обо мне забыли, Барон! Наверное, так бурно чествовали свою победу на политической арене, что и не вспоминали о своем верном помощнике.
— Оставьте нас, пожалуйста, — вполголоса произнес Дмитрий, обращаясь с сопровождающим.
Охранники подчинились, и вскоре в кабинете остались только Лесков, Георгий и сам узник. Дверь закрылась, громко щелкнул замок. Тогда Дима опустился на стул напротив Эрика и, откинувшись на спинку, задумчиво произнес:
— Забавно… У вас еще хватает наглости обращаться ко мне подобным тоном.
— А почему нет? — усмехнулся Эрик. — Я не сделал ничего такого, чтобы впасть в вашу немилость. Да, немного попортил вашу внешность, но это поправимо. Еще неделя, и чешуя исчезнет. К тому же синий цвет довольно симпатичный. Во всяком случае он куда лучше, чем лягушачье-зеленый или гнойно-желтый.
— Вы действительно считаете, что ничего не сделали? — Лесков прервал его рассуждения о цветах, чувствуя, что еще немного, и у него закончится терпение. — Слабая же у вас, однако, память.
— Да в морду ему дать надо! Сразу по-другому запоет! — не выдержал Георгий. При виде ухмыляющейся рожи Фостера ему тут же захотелось хорошенько двинуть по ней.
— А за что это мне в морду? — немедленно полюбопытствовал Эрик. Для виновного он выглядел поразительно расслабленным, если не сказать довольным. — Чем это я заслужил такое отношение, господин Барон? Тем, что грамотно разыграл партию и избавил вас от врага? Или, может, тем, что люди стали относиться к вам с должным уважением? Скажите мне, Барон, зачем держать взаперти человека, который за последнее время сделал для вас больше, чем все ваше окружение вместе взятое? Я достал для вас сыворотку, я убрал вашего врага, причем чисто, не проливая крови, и именно мои действия вызвали у народа симпатию к вам. Но самое главное, после всего этого вы остались невинным ангелом, которого предал продажный американец. Больше вам не нужно скрывать свои способности и пресмыкаться перед существами, которые даже вашего мизинца не стоят. Да, я не спросил вас, прежде чем раскрывать карты. Возможно, мои действия вызвали какие- то неудобства, но в целом вы остались в выигрыше. Так что, вам не избивать меня нужно, а благодарить.
— Вы ходите по грани, Эрик, — угрожающе тихо произнес Дмитрий. Со стороны могло показаться, что Лесков абсолютно спокоен, в то время как на самом деле он был поражен этой вопиющей наглостью. Этот сукин сын предал его, а теперь пытается выкрутиться и выставить случившееся в ином свете.
Эрик действительно ходил по грани. В то время как Дмитрий пытался скрыть свое удивление, Фостер скрывал свой страх. Случившееся напоминало игру, но не в карты, а скорее в рулетку. Фостер поставил и на черное, и на красное, решив, что таким образом он в любом случае останется в выигрыше. Но всегда остается риск, что выпадет «зеро».
Больше всего на свете наемник сейчас боялся, что Дмитрий заставит его говорить правду. В тот момент, когда он поддастся внушению, все будет кончено. Только его уверенный тон может заставить Барона прислушаться к его словам, ведь со стороны действительно могло показаться, что Эрик действовал исключительно в интересах своего нового хозяина. Вот только Лесков ему не верил.
Нервно облизнув разбитые губы, Фостер снова заставил себя усмехнуться.
— Мы все ходим по грани, босс, — ответил он. — Я рискнул ради вас, чтобы доказать вам свою преданность. Может, это и выглядело странно, но факт остается фактом — вы победили и при этом не запачкались. Позвольте узнать, вас уже назначили главой Спасской или мне придется еще немного потрудиться?
— Георгий, будь любезен, — сухо произнес Дмитрий, не сводя пристального взгляда с лица Фостера.
— Чё? Чё сделать, босс? — немедленно оживился Лось. — Вмазать ему что ли, да?
Эрик не знал, что означало «вмазать», однако, когда Георгий неспешно направился к нему, закатывая рукава, до парня дошло истинное значение этого слова. Он судорожно сглотнул, покосившись на надвигающуюся на него скалу.
«Да он же мне полголовы снесет», — лихорадочно подумал парень. «Тогда уж пусть лучше Лескоу бьет».
— Что такое, Дмитри, — немедленно выкрикнул он, пытаясь спровоцировать Барона на ответную реакцию и избежать удара Лося. — Не любишь делать грязную работу собственноручно? Если так хочется меня ударить, давай, сделай это! Не посылай ко мне этого кабана. Ударь сам! Или боишься? Не надо бояться. Я младше тебя, да к тому же связанный, не смогу ударить в ответ!
Бровь Дмитрия нервно дернулась, тем самым выдавая его раздражение, и Фостер, получив это случайное поощрение, тут же продолжил:
— Давай, ударь меня сам, если ты так уверен в моей вине! Только не надо прятаться за своих дрессированных медведей. Ты же знаешь, что я не виноват, так почему держишь меня взаперти и позволяешь меня бить? Или так хваленые властелины матрешек благодарят тех, кто приходит им на помощь?
Однако, когда Лось замахнулся на парня, чтобы заставить его замолчать с помощью крепкого удара, Дмитрий внезапно попросил его остановиться.
— Ну чё вы так? — раздосадованно протянул Лось, опуская руку. — Я б ему… А вы…
Затем мужчина нехотя поплелся на свое место. Зажмурившийся было Эрик приоткрыл один глаз и недоверчиво посмотрел на Дмитрия.
— Босс, это означает, что вы наконец услышали меня или все-таки решили бить сами? — осторожно поинтересовался он, наблюдая за тем, как Лесков поднимается с места.
— Это означает то, что вы мне лжете, Эрик, — спокойно ответил Дмитрий, приближаясь к нему, и в тот же миг Фостер почувствовал, как по его коже побежали мурашки. Ему сделалось чертовски страшно. Парень судорожно сглотнул, чувствуя, что от ужаса толком не может вздохнуть.
— Я не люблю, когда ничтожества вроде вас пытаются играть за моей спиной.
— Я не играл, — дрожащим голосом ответил Эрик. — Точнее играл, но исключительно в ваших интересах.
— Вы сделали ставку на Васильева и просчитались.
— Я сделал ставку на вас, — Эрик отвел глаза, не желая встречаться взглядом с медными глазами Дмитрия. И в тот же миг почувствовал, как Лесков грубо схватил его за волосы на затылке, заставляя посмотреть на себя.
— Послушай, Барон, я знаю, что у тебя есть причины злиться, — ответил Эрик, зажмурившись. — Но и ты посуди: как бы я ни старался выслужиться перед тобой, ты продолжал вытирать об меня ноги. Тогда-то я и решил предпринять последнюю попытку — завоевать твое уважение, а именно — избавить тебя от твоих врагов. Мне ведь доводилось общаться с представителями твоего народа, и я решил сыграть именно на их странности. Только русские могут наперебой ругать своего «процветаюшего», но как только это попытается сделать какой-нибудь иностранец, они тут же дадут ему за это в морду. Так и получилось.
— Посмотрите мне, пожалуйста, в глаза, — с долей иронии произнес Дмитрий.
— Нет, — тут же выпалил Фостер. — Мне и так хорошо! Я при виде вас нервничаю, поэтому, когда я с закрытыми глазами, мне проще думается. Отпустите, пожалуйста, мои волосы…
