— Ешь, — еле слышно произнес Дмитрий, обратив взгляд в сторону… Нет, не самки, которая замерла, теперь уже чувствуя какой-то необъяснимый страх на уровне инстинкта. Лесков смотрел на детенышей, которые неуклюже копошились в темноте. И в тот же миг «костяной» сорвался с места. Реакция самки была предсказуемой — она попыталась остановить его, но уже спустя мгновение рухнула на пол, истекая кровью. Еще через несколько секунд она испустила дух.
— Господи, — вырвалось у Константина, и он поспешно отвернулся, не в силах наблюдать за тем, как «костяной» жадно пожирает свой собственный выводок.
— Можно было просто их перестрелять, — с отвращением добавил Руслан. — Зачем было это устраивать?
— Затем, что в случае нападения врага эти твари оповещают друг друга, и через время мы бы собрали здесь всех «костяных» Петербурга, — ответил Альберт, мысленно похвалив Дмитрия за то, что тот заранее ознакомился с отчетами местных биологов. — Как только «костяные» появились в Петербурге, было решено изучать их повадки, чтобы понять, как эффективнее с ними бороться. И наши ученые заметили интересную закономерность: в «семейных конфликтах» самка не имеет право «жаловаться» стае и должна разбираться сама.
— Ну вообще-то она могла и не защищать своих детей, а сразу напасть на нас! — заметил Стас.
— Бросать своих детей — это преимущественно человеческая черта, — ответил Дмитрий, и, жестом поманил «костяного» к себе.
— Он точно будет тебя слушаться? — на всякий случай решил уточнить Тимур. Пересилив себя, он подошел к Дмитрию и с отвращением посмотрел на ящера, которую впервые мог рассмотреть вблизи, не опасаясь за свою жизнь.
— Да, — Лесков кивнул. — Это даже удачно, что мы его встретили.
— Удачно? Мы тут все чуть кирпичей не навалили, а этот радуется, — не выдержал Семенчук. — Что ты теперь будешь делать с этой громадиной? Она же привлечет к нам внимание.
— Я бы нагрузил на нее рюкзаки со стеклом, — задумчиво предложил Константин, на миг даже позабыв, что еще недавно эта тварь планировала их сожрать.
— Нам бы сначала дойти до этого стекла, — теперь уже вмешался Алексей. — А эта тварь действительно уж больно заметная.
— Ну хочешь, убей ее, — усмехнулся Дмитрий.
— Очень смешно! — теперь уже не выдержал Ермаков-старший. — Отправь ее лучше вперед, пусть смотрит, где там ее собратья копошатся. Если один-два, пусть раздерет их, если больше — сообщит нам. А то наш радар в виде Вайнштейна работает очень медленно. Пока он поймает волну, нас уже уничтожат.
— Вообще-то это не так просто — прислушиваться к энергетике волка, когда за спиной — рота испуганных зайцев, — обиделся Альберт. — И позвольте вам напомнить, что я — не боец отряда специального назначения, не компьютер и уж тем более не охотничий пёс. Я — врач!
— И его задача бинтовать нас, когда нас уже наполовину сожрут, — добавил Руслан, чувствуя облегчение от того, что их группа не то, что не погибла, но еще и заполучила ценного «бойца». Который, к тому же, еще и в состоянии навредить другим «костяным».
— Всё. Закончили, — прервал всеобщее веселье Дмитрий. Он понимал, что его спутники обрадованы столь удачным решением их первой проблемы, но по сути радоваться было нечему. Они не были на пути домой, и их рюкзаки по-прежнему оставались пустыми. Хотя идея Морозова нагрузить «костяного» сумками была весьма неплохой. В этот момент Лесков снова поймал себя на мысли, что он симпатизирует смекалке этого ученого.
Тогда, обратившись уже к ящеру, Дмитрий тихо, но уверенно произнес:
— Пойдешь впереди. Если увидишь кого-то из своих, убивай. Если почуешь стаю, возвращайся. Отзываться будешь на имя «Рекс».
— Эй, только не Рекс, — вмешался Константин. — Не надо называть этого урода именем моего робота!
Но было уже поздно. Получив приказ, «костяной» бросился прочь и вскоре скрылся в глубине канализационного тоннеля. Дмитрий надел на себя шлем и джентльменским жестом пригласил Альберта идти первым.
— Энергетика Фостера изменилась, — мрачно произнес Вайнштейн, уже обращаясь к Дмитрию по личной связи. — Кажется… Он снова стал самим собой.
— Сомневаюсь, что тебе кажется, — Лесков невольно обернулся на Фостера, который в этот момент пристально смотрел на него. — Я не могу держать под контролем сразу нескольких. Может быть, это придет с опытом, но пока что…
— Значит, бешеная псина снова носится без поводка? — Альберт тоже обернулся на Эрика, и тот словно в насмешку склонил голову на бок. В шлеме не было видно его лица, но Вайнштейн едва ли не кожей чувствовал его ненависть.
— Ну что вы там застряли? — не выдержал Ермаков-старший, обратившись к обоим полукровкам. — Вайнштейн, иди уже вперед, пока сюда не прибежала еще какая-нибудь срань.
Тогда Альберт нехотя отвел взгляд от наемника и первым направился дальше. Следом пошли остальные. Как и в прошлый раз, Дмитрий и Эрик замыкали цепочку. Сейчас Лесков в тревоге размышлял, стоит ли сообщить остальным, что Фостер больше не подчиняется ему. С одной стороны это было правильно, но с другой — не вызовет ли это всеобщее волнение? Никто из присутствующих не хотел видеть на вылазке американца, и новость о том, что это тип снова «себе на уме» могла произвести эффект разорвавшейся гранаты. А кто-то и вовсе может попытаться застрелить продажного лицемера, чтобы лишний раз не дергаться, опасаясь его нападения.
— И почему же вы прекратили внушать мне рабскую покорность? — в этот момент Дмитрий услышал насмешливый голос Эрика. Определенно, он догадался, о чем Лесков говорил с Вайнштейном, и теперь забавлялся сложившейся ситуацией. Ему не доверяли, но при этом почему-то больше не хотели контролировать. Что же так повлияло на Барона, что он отказался от своей угрозы?
— Я посчитал, что от Вас будет больше проку, если бы будете соображать, — нарочито спокойно ответил Дмитрий.
— И вы абсолютно правы, Барон, — по голосу Эрика чувствовалось, что он снова улыбается. Точнее скалится, как шакал, который почуял раненую добычу. — Доверие между начальником и подчиненным всегда лежало в основе продуктивного сотрудничества.
«И я позабочусь о том, чтобы ты сдох в самом что ни на есть начале наших доверительных отношений», — мысленно добавил Фостер, чувствуя, как в его сердце поднимается новая волна ненависти.
— Замечательно, что это сказали именно вы, — Лесков тоже придал своему голосу насмешливый тон, чтобы Эрик не решил, что ему снова доверяют. — А что касается внушения, то вы скоро поймете, что иногда послушной овцой быть даже приятно. Во- всяком случае, вы не будете чувствовать страха так, как чувствуете его сейчас.
— Не боится только дурак, — философски заметил Эрик. — В последний раз, когда я был на поверхности, я чуть не отправился к праотцам. Еще немного, и уже вся семейка Фостеров дружно варилась бы в одном большом счастливом котле. А мне, знаете ли, еще пожить хочется. Мне всего девятнадцать. Так сказать, прекрасный возраст для первой любви и первого благородного поступка. Но куда уж мне… Мало того, что эти ящерицы покушаются откусить мне голову, так еще и ваши люди норовят превратить меня в решето. Странно, что у меня еще не треснул шлем от тех «позитивных» взглядов, которые они направляют в мою сторону.
