— Полегче! — воскликнул Эрик и медленно поднял руки вверх. — Барон сам сказал, чтобы я ухватился за него! Скажите им, босс!
— Ухватился? Нет, это… — начал было Дмитрий, до которого дошло, что Фостер в очередной раз перепутал значение русских слов. — Так, успокойтесь все! Отбой! Это недопонимание…
Усмехнувшись, Лесков снисходительно добавил:
— Я сказал ему держаться меня. Это значит — быть рядом, Эрик!
— Тогда почему так сразу и не сказать: будь рядом? — фыркнул наемник. — Ну же, опустите оружие. Вы похожи на озлобленным матрешек — даже по росту выстроились.
Наблюдение Фостера хоть и прозвучало оскорбительно, но оно было правдивым. Одетые в одинаковые костюмы, с круглыми шлемами на головах, трое солдат действительно походили на каких-то ультра-современных матрешек, которые к тому же еще и выстроились по росту — высокий Алексей, после Иван, затем Руслан.
— Я не понял, какого хрена он выступает? — Ермаков-младший первый понял, что Фостер каким-то образом избавился от внушения Дмитрия, и теперь снова представляет собой опасность. Поэтому Алексей не только не опустил оружие, но и в любую секунду был готов нажать на спусковой крючок. — Слышишь меня, Дим? Он разве не должен быть под твоим контролем?
Иван и Руслан тоже поняли, что что-то не чисто, поэтому настороженно следили за наемником. Понимая, что дальше ситуация может быть только хуже, Дмитрий переключился на личную связь и пояснил Алексей причину происходящего.
— Дим, какого хрена? — воскликнул Алексей, чувствуя, как его охватывает злость.
— Ты о чем вообще думаешь? Ты понимаешь, что он опасен? Или тебе не хватило изрезанной морды? Ты понимаешь, что только что рисковал нашими жизнями? Нельзя умалчивать подобные вещи!
— Нас одиннадцать вооруженных людей, а он безоружен, — нарочито спокойно ответил Дмитрий. Он предвидел такую реакцию и понимал возмущение Алексея, но все же решил защититься. — К тому же на ноге Фостера находится датчик, в которое встроено взрывчатое устройство. И он прекрасно осведомлен о том, что в любой момент может запросто лишиться ноги.
— Дима, эта мразь спит и видит, как перебить нас, как слепых котят! Это в последний раз, когда ты на вылазке творишь подобную херню! Меня задолбало то, что ты вечно трясешься над ним. Он — не последний полукровка на этой планете. Сдохнет — найдем еще.
— Сначала найдите, — в голосе Лескова послышались металлические нотки.
В ответ Алексей лишь грубо выругался. Спор он продолжать не стал, но спустя миг уже Кирилл Матвеевич красноречиво обернулся на Лескова, ясно давая понять, что сын осведомил его о случившемся.
— Вам за меня досталось, босс? — вкрадчиво поинтересовался Фостер, пытаясь придать своему голосу виноватый тон. — А я не хотел. Если бы ваши матрешки не наставили на меня оружие…
— Рот закрой, — перебил его Лесков. — И шагай вперед.
— Да я шагаю, шагаю, — с этими словами Эрик чуть обогнал Ивана и Дмитрия, давая понять, что готов оставаться у них на виду сколько потребуется.
Обходя и перешагивая трупы, группа поднялась на третий этаж и наконец добралась до помещения, где находилась телепортационная арка. Это была просторная круглая комната в самом центре здания, у которой не было ни окон, ни дополнительных дверей. Первым делом ученые установили осветительные приборы по периметру помещения, необходимые для работы. Зная, что свет не будет виден снаружи, они не скупились на лампы, благо, те были легкими, а их заряда хватило бы на двенадцать часов.
Телепортационная арка была установлена в самом центре. Внешне она никак не изменилась с того момента, когда была использована Дмитрием и Альбертом для попадания из Москвы в Петербург, разве что сенсорная панель для ввода данных больше не светилась приветливым синеватым светом.
— Спалили к чертям собачьим, — с досадой произнес Константин Морозов, осматривая арку. Он присел перед основанием телепорта и провел ладонью по стеклянной облицовке пола. — Сначала еще держали, чтобы заслать к нам своего наемника, а потом плюнули. Решили больше не рисковать.
— Ну хоть стекло не треснуло, уже хлеб! — приободрил коллегу Борис. — Ладно, развинтим, что теперь остается. Ежу было понятно, что «процветающие» сожгут наши «арки».
— Да работы тут до хрена и больше, — выругался Шилкин, внимательно оглядывая облицованный потолок. — Четыре часа — это если будем очень стараться. Посмотри, сколько здесь деталей…
Тем временем солдаты заняли свои позиции в соседних комнатах, где окна выходили на парк. Эрик был единственным, кому не доверили вести наблюдение, поэтому он уселся на пол у ног Дмитрия и лениво поинтересовался, имеет ли он право вздремнуть.
— Я всегда считал себя спокойным человеком, но сейчас у меня буквально руки чешутся пристрелить эту гниду, — не выдержал Тимур. — Тут все как на пороховой бочке, а этот спать собирается!
В ответ Эрик лишь тихо рассмеялся. Ему нравилось бесить этих русских, благо, те велись едва ли не на каждую его фразу. Особенно сейчас, когда все они были на взводе. Видимо, новость о том, что теперь ненавистный американский наемник более не находится под внушением, нервировала присутствующих едва ли не так же сильно, как бродящие в окрестностях «костяные».
Его догадки были недалеки от истины. Алексей и Стас как раз говорили именно о нем, а точнее, о халатности Лескова, который даже не счел нужным предупредить группу касательно состояния Фостера. Какой-то момент Волошин боролся с собой, чтобы не высказать Дмитрию все, что о нем думает, но потом посчитал, что провоцировать Лескова сейчас как минимум неразумно. В конце концов, их задача — донести стекло до места назначения, а не устраивать перепалку, которая за четыре часа могли перерасти черт знает во что. Он по-прежнему не питал к Дмитрию особой симпатии, особенно после того, как Катя в очередной раз бросилась его защищать перед руководством Владимирской. В такие моменты Стасу начинало казаться, будто девушка и впрямь находится под гипнозом. Она оправдывала Диму даже после того, как тот сам признался, что внушал людям свою волю. Белова объясняла свое поведение дружбой, вот только Лесков до момента разоблачения что-то не торопился рассказывать своей «подруге», что он — полукровка. Наверняка потому, что он оказывал влияние и на саму Катю, и Стасу было страшно представить, что мог внушить его девушке этот беспринципный ублюдок.
Волошин заставил себя отогнать эти неприятные мысли и сконцентрироваться на задании. Но в этот момент он вдруг задумался над тем, сможет ли он в случае опасности спасти Лескову жизнь. Да, наверное, сможет. Точнее, обязательно это сделает. И даже не потому, что Дмитрий принес ему и Кате лекарство, а потому, что иначе не сможет спокойно жить, зная, что не сделал все возможное, чтобы помочь человеку. Пускай даже такому, как Дмитрий.
Время шло. За работой ученые не могли видеть, как солнце начинает просыпаться и лениво подкрашивать небо оранжевыми всполохами. Константин Морозов и его коллеги терпеливо снимали стеклянные плитки и укладывали их в рюкзаки. Прошло уже полтора часа, а они еще даже не закончили заниматься полом. В свою очередь солдаты продолжали следить за тем, что происходит снаружи. Фостер в наглую дремал, прекрасно зная, что в случае чего, его тут же разбудят, остальные же тихо переговаривались между собой.
