— Я в порядке, — произнес Лесков, высвобождая свое запястье из ее пальцев. — Мне нужен «эпинефрин».
— Тебе нужно обработать раны и отдохнуть. Отвоевались уже, — перебила его девушка. В ее голосе отчетливо послышались металлические нотки. — Я только что из госпиталя. Не знаю, каким чудом вы вообще остались живы.
— Альберт использовал сыворотку, и она сработала. Ты была права, утверждая, что она усиливает способности полукровок.
— Она чуть не убила его! — воскликнула Эрика. — Чем вы думали, делая ставку на непроверенный препарат? Я видела Альберта в госпитале. Он сказал мне, что Ермаков и Фостер остались на поверхности, и что ты наверняка додумаешься идти за ними один. А в помощники возьмешь «эпинефрин». Но если Альберту ты сумел замедлить сердцебиение, то кто внушит это тебе?
— Смотрю, я зря опасался за его состояние. Если Вайнштейн снова стал болтливым, значит, опасность миновала, — с досадой заметил Лесков.
— Ты убьешь себя, чертов камикадзе, а я буду винить в этом себя! Откровенно говоря, мне плевать, что ты с собой сделаешь, меня волнует лишь собственное спокойствие.
— Ты хочешь, чтобы нас слышали все на этом этаже, или мы всё же зайдем в кабинет? — сквозь зубы процедил Дима.
Смерив Лескова испепеляющим взглядом, Эрика коснулась ладонью сенсорной панели замка и первой вошла в комнату.
— Делай что хочешь, но «эпинефрин» ты не получишь, — добавила она. — Если тебе жить надоело, придумай какой-нибудь другой способ. Можешь застрелиться, повеситься, отравиться…
— Эрика, у меня нет времени, — спокойно, но в то же время твердо произнес Лесков. Он все еще не хотел использовать на девушке свои способности, прекрасно понимая, что после такого между ними все будет кончено. Однако на данный момент он был готов пожертвовать их едва наладившимися отношениями.
Воронцова бросила на него гневный взгляд, но в этот момент она словно прочла его мысли и невольно отшатнулась от него. Девушка опустила глаза, чувствуя, как ее сердце начинает биться быстрее. Осознание того, что Лесков все равно пойдет наверх, окатило ее ледяной волной.
— Сейчас принесу, — понизив голос, произнесла она, после чего скрылась в соседней комнате. Через минуту Эрика вернулась, держа в руке футляр со шприцем
и ампулами. Протянув его Диме, она тихо добавила: — Хотя бы коли через промежуток времени. Не сразу две. Шприц сам сканирует расположение вен, так что…
— Я знаю, спасибо, — ответил Дима, пряча сыворотку в карман.
Он уже хотел было покинуть кабинет, но у самой двери остановился и обернулся на Эрику. Девушка пыталась выглядеть спокойной, но в этот раз равнодушие давалось ей значительно тяжелее, чем с утра. Она смотрела на него, потерянная, и в то же время больше не пыталась задержать его.
Видя ее состояние, Дмитрий вернулся и, притянув девушку к себе, поцеловал ее в висок. Она не обняла его в ответ, напоминая мраморное изваяние, лишь на миг прижалась щекой к его щеке и закрыла глаза. Сейчас ее переполняли отчаяние и злость на собственное бессилие, что она не может удержать его здесь.
Когда Лесков скрылся за дверью, Эрика почувствовала, как по ее телу пробежал нервный озноб. Мало того, что ее сыворотка чуть не убила Альберта, так теперь еще и Дима собирается использовать препарат на себе. К тому же он идет наверх один, не имея никакой поддержки. И если утром у него хотя бы был минимальный шанс вернуться живым, то теперь…
Теперь шансы тоже были, причем на данный момент Лескову казалось, что их гораздо больше. Во-первых, «процветающие» не будут ждать, что после провальной вылазки, кто-то из выживших появится на поверхности так скоро. Во-вторых, часть «костяных» уничтожила Нева, и перемещаться по городу станет немного проще. В- третьих, еще никто не отменял факта, что чем меньше группа, тем ей проще пройти незамеченной.
Что касается «эпинефрина», то Дмитрий предпочитал с ним осторожничать. Эрика была права, сказав, что в случае чего, он не сможет внушить себе ровное сердцебиение. Поэтому препарат по-прежнему оставался опасен. Но еще Эрика как- то упоминала, что «эпинефрин» разработан на основе ДНК Лескова, и вполне возможно, что как раз-таки Дима перенесет инъекцию более спокойно, чем Альберт.
Конечно же, ему было страшно. Сейчас, наскоро смыв с себя кровь и обмотав испорченный пулями рукав чистой лихтиновой тканью, Дмитрий старался не думать о том, что ждет его на поверхности. Для кого-то он мог показаться героем, для кого-то — конченым идиотом, а для кого-то просто предателем, который несмотря на смерть Кирилла Ермакова, все равно идет на поверхность за его «убийцей».
На самом деле Лесков шел наверх не потому, что Эрик решил стать одним из них, и даже не из-за полезных способностей этого наемника. Фостер обладал нужной информацией касательно других «иных», с которыми вместе когда-то работал на правительство США. Если конкретнее, то он знал о расположении четырнадцатилетнего парня, Адэна, или, как его еще называл Фостер, Лунатика. Именно этот мальчик был способен отыскать всех остальных. Если, конечно, он до сих пор жив.
Когда Дмитрий поднимался на поверхность во второй раз, его не провожали. Теперь его спутниками были лишь гробовая тишина тоннелей да собственные мысли. Покинув кабину лифта, Лесков вколол себе первую ампулу «эпинефрина». Он ожидал, что его сердцебиение сразу же ускорится, он почувствует какой-то энергетический всплеск и вообще впадет в состояние берсерка, как какой-нибудь супергерой из фильма. Но ничего не произошло.
Лесков недоверчиво посмотрел на пустой шприц в его руке, поражаясь отсутствию изменений. Быть может, именно поэтому Альберт вколол себе сразу вторую, что в итоге чуть не убило его.
«Ладно, пока что можно и подождать», — подумал мужчина, вставляя в шприц вторую ампулу, на случай, если он сейчас столкнется со стаей «костяных». Затем, используя способности внушения страха, он отправился вперед. Шлем Дмитрий предпочитал нести в руке, чтобы ящеры могли видеть его глаза, да и ему самому без прибора ночного видения ориентироваться было гораздо проще. То и дело он поглядывал на красную точку на радаре. Судя по нему, Фостер забрался в какое-то здание и теперь находился там.
Так как Дворцовый мост был разрушен беспилотником, Дмитрию пришлось идти к Благовещенскому мосту, к которому, на его удачу Эрик был ближе. Если радар не ошибался, то наемник укрылся в полуразрушенном здании отеля «Дворец Трезини». Лесков хорошо помнил эту гостиницу — здесь он не раз останавливался со своими «подружками» и впервые попробовал кокаин. Будучи опьяненным своим быстрым богатством, Дмитрию хотелось перепробовать все развлечения «золотой молодежи», пока до него наконец не дошло, насколько это глупо и бессмысленно.
Первое, что несколько удивило Дмитрия — это то, что несмотря на расстояние, которое он уже прошел, ему до сих пор не встретился ни один «костяной». Сейчас Лесков уже находился где-то под Николаевским Дворцом, однако канализационные тоннели по-прежнему оставались пустыми. Казалось, что ящеры попросту вымерли, и теперь люди без всяких опасений могли передвигаться под землей. Однако Лесков ошибался. Он полагал, что всему виной была удача, которая наконец-то вспомнила о нем, вот только это было не совсем так. «Костяные» по-прежнему бродили по тоннелям канализации и прекрасно слышали лихтиновый запах, исходящий от Дмитрия.
