Дом пребывал не в самом лучшем состояние, и я уже начал задумываться о том, что не мешало бы на этом огромном куске земли выстроить что-нибудь по-приличнее. С другой же стороны, мне эта хибара нужна только для того, чтобы зайти, раздеться, обратиться и свалить в лес побегать, чтобы аж язык на ветру развивался. Крыша пока что на голову падать не собирается и ладно.
Кое-как припарковавшись, я отворил ворота, направился в дом. И тут меня посетила одна мысль, заставившая остановиться и тяжело вздохнуть.
Как это я, интересно, буду рассказывать Дане, что временами я обрастаю шерстью, хожу на четырёх лапах и вою на луну? Чёрт…
Надо меньше об этом думать. Но как я должен это делать, если она теперь мой персональный центр Вселенной и этого никак не исправишь?
Превращение уже давно перестало быть для меня таким болезненным, как тридцать лет назад, когда в тринадцать лет оно настигло меня впервые. Не знаю, может быть, организм к этому привык, может быть боль для меня не так уж и значительна теперь. Ничего не знаю.
Но, как только я встаю на четыре лапы, то сразу же понимаю, какую чёртову ошибку совершил. Меня настигает волна щенячей тоски, едва преодолимое желание оказаться у ног Даны и боль, долбанная боль… Вот дерьмо. Кажется, у моей души болевой порог не такой высокий, как у тела.
Задействовав все остатки силы воли, я рычу и выбираюсь на улицу. Потом на меня накатывает такая волна ярости, что почти ничего перед собой не разбирая, я несусь к заднему двору и там легко перепрыгиваю двухметровый забор. Буду носиться по лесу, как молодой щенок, пока на мысли о Дане тупо не останется сил.
На на Дану силы у меня остаются даже тогда, когда я через пять с лишним часов вновь встаю на две ноги и смотрю на экран телефона… Увиденное меня совсем не радует.
Когда Дана только-только заняла должность моей секретарши, я дал ей номер своего телефона на всякий случай. Случай случился, когда она писала мне СМС сегодня днём, и вот сейчас у меня значился пропущенным вызов от неё буквально двадцать минут назад. Что же такого могло произойти, что ты мне звонила, душа моя?
Предчувствие у меня совсем не радостное, отчего-то.
Я попытался перезвонить, но мне никто не ответил. Попытался ещё раз и ещё. Результат был тот же.
В этот момент я начал понимать собственную мать, которая до сих пор иногда внезапно мне звонила и спрашивала, всё ли у меня впорядке, потому что, чёрт возьми, волновалась. Ей даже плевать было, что я, вообще-то, альфа и всё такое… Вот и я сейчас волновался, придумывал себя всякую фигню, которая могла с Даной произойти и не находил себе места.
Я в который раз, подобно какому-то дятлу, нажимал и нажимал на вызов, уже и не надеясь, что мне ответят. Но, после очередной попытки, наконец, последовали не короткие гудки, а голос Даны:
— Да? — кажется, она зевнула. Странно… — Что-то случилось, Владислав Егорович?..
Мило, однако же.
— Ну, вообще-то, это я у вас хотел поинтересоваться. У меня пропущенный был от вас, и я подумал, что у вас что-то случилось, поэтому уже раз в двадцатый вам звоню, — мне было не очень приятно сознаваться в своём волнение за неё, но не признаться было невозможно: как ещё можно обосновать тогда моё предистеричное состояние ещё пару минут назад?
— Ой, — пробормотала девушка. — Кажется, я с телефоном в руке заснула, а потом тыкнула случайно. Простите!
Я вздохнул. Потом ещё раз вздохнул. Потом улыбнулся, как идиот, порадовался, что этого никто не видит и сказал:
— Ничего страшного Дана, но не пугайте меня так больше.
Она, кажется, усмехнулась, а потом весело произнесла:
— Ну, что вы, Владислав Егорович, не пугайтесь так, почему вы сразу решили, что я могу звонить вам только, если у меня что-то случилось жутко страшное? Я может, просто простыла, например, и звоню предупредить.
Ответить на это мне было нечего, так что, я смог лишь выдавить из себя:
— Не надо простывать, Дана, вы мне здоровой нужны. Спокойной ночи, простите, что разбудил.
— Ничего страшного, до свидания.
Последние её слова прозвучали так, будто бы я что-то не то сказал… Но мозг отказывался варить, так что, я решил об этом не думать. К тому же, слишком велико было облегчение, я ощущал его буквально физически. Мне казалось, что я держал что-то невероятно тяжёлое, а только что я от этого груза освободился, и меня теперь трясло от перенапряжения, только не совсем в прямом смысле, скорее в эмоциональном.
Но без груза я не остался, потому что усталость навалилась на плечи просто кошмарно. Я огляделся вокруг, понял, что в общем-то, легко могу остаться на ночь тут. Какая-никакая кровать была, постельное, даже не совсем старое, тоже, я как-то тут пару дней жил летом. Одеяло даже есть. Правда, еды нет, но ничего: утром проснусь и сразу же поеду в город, заскочу куда-нибудь, возьму перекусить, а уже дома закажу из ресторана мясо. О, да, мясо!..
Картина представлялась настолько идиллистическая, что там не хватало только Даны. Да, ещё бы в квартиру её, и было бы просто прекрасно. Но всему своё время… К тому же, горечь от осознания собственной лживости в будущих методах её завоевания никуда не делась. Мясом пока обойдусь.
В итоге, думая эти думы, я ни к чему не пришёл, психанул, и пошёл спать. Как там, утро вечера мудренее?
***
Вот нехера эта сраная поговорка не действует. Возможно, конечно, что я от этой истины ожидал слишком многого, но на самом деле, проснувшись с первыми лучами солнца, я понимаю, что теперь мне ещё херовее, чем вчера.
Вчера я хотя бы ещё не до конца осознавал произошедшее, путался в мыслях, разбирал варианты… Теперь же в моей голове всё было разложено будто бы по полочкам, я больше не метался мысленно из угла в угол.
Вот только легче от этого не становилось, потому что я по-прежнему оставался заложником сложившейся ситуации и собирался утянуть за собой ещё и Дану, только вот, если мне повезёт, она до конца жизни об этом не узнает.
Я попытался внушить себе, что на выходных я не должен о ней думать, нужно подождать до понедельника, до встречи, а пока отвлечься. Естественно, у меня ничего не получилось ни когда я сидел в кафешке, ни уж тем более, когда оказался дома.
И тогда я решил, что пора действовать. Да, очаровать девушку будет намного проще, если знать о ней больше. Я решил начать со страничек в социальных сетях, хотя сам обычно этим не страдал. Пришлось даже во Вконтакте зарегистрироваться, потому что меня там не было. Про Инстаграм и прочее вообще молчу.
Но и Дана оказалась далеко не самой активной пользовательницей соцсетей. На странице у неё оказалась одна простая фотография, датированная семнадцатым годом, где у неё были мелированные волосы и пухлые щёки. Ещё на стене обнаружились несколько записей с постами университета, но иногда они перемежались выдержками из песен… Девяностых. и, нет, “Ласковым маем” тут и не пахло, зато Наутилусы и Би-2 присутствовали в изобилии.
