Приняв душ и позавтракав, я вспомнил о том, что вскоре Дана окажется в моём доме. Да, добился я этого очень глупым способом, однако же радости было не отнять.
Ещё через десять минут ко мне пришла идея приехать в центр в то же время, что Дана будет там. Это, может быть, глупо, но я хотел увидеть, насколько она дорожит отцом… Ведь может быть всякое, я не знаю какие именно у них отношения. Для неё эта жертва — просто дочерний долг или же нечто большее? Проявление любви дочери к отцу и страх его потерять? Вчерашнюю нашу встречу я уже помню смутно.
По моим расчётам, в медицинском центре Дана должна была оказаться в десятом часу, ближе к половине. То есть, я вполне успевал заехать в офис, оставить там кое-какие нужные документы, позвонить Свете и узнать, как там всё проходит. Мне, конечно, придётся ещё раз самому слетать в Екатеринбург, но я надеюсь оттянуть этот визит хотя бы на неделю. Этого срока будет мало для того, чтобы понять, чего там намутили эти гаврики, так что, я как раз успею лично поучаствовать в производственном расследование. К тому же, придётся ведь и иск подавать и, возможно, дело уголовное заводить по поводу хищения, если они там поупражнялись на славу.
Мне от офиса до медцентра ехать было минут двадцать, с учётом пробок, может быть, сорок, если всё совсем запущено. К девяти я уже освободился, успел поговорить со Светой: с ней разговор мог затянуться и дольше, но я узнал, что всё пошло, как по маслу, поэтому решил не выслушивать её подробный отчёт. Это можно сделать и позже.
В центре я был ровно в девять часов. Операция Евгения Сергеевича начнётся через два часа, сейчас он уже должен быть здесь, как мне вчера говорили.
Я поднялся к врачу, который будет проводить операцию и постучал в кабинет:
— Здравствуйте, Игорь Михайлович, — я разговаривал с этим мужчиной вчера вечером. — Я родственник Истомина. Можно узнать о его состояние?
— Здравствуйте, — доктору на вид было лет пятьдесят, он был в очках и вставать при моём появление не стал, хотя говорил вежливо: — Владислав Егорович, если я не ошибаюсь?
Я кивнул и вошёл в кабинет, присев в кресло.
— Состояние пациента стабилизировалось, теперь оно остаётся стабильно… крайне тяжёлым. Могу лишь позавидовать вашей оперативности: если бы не своевременные действия с вашей стороны и не мой свободный день, то это могло бы закончиться достаточно печально.
— Могу я вас попросить не говорить это дочери Евгения Сергеевича? Она будет здесь через двадцать минут примерно.
Игорь Михайлович усмехнулся, видимо, поняв, каким именно “родственником” я являюсь для отца Даны. А затем он сказал:
— На самом деле, эту информацию до неё должны были донести до того, как пациент оказался в нашей клинике, так что, могу спокойно согласиться на вашу просьбу. Лишние нервы сейчас никому не нужны. К тому же, вероятность того, что что-что пойдёт не так крайне мала.
— Благодарю за понимание, — вежливо улыбнулся я, — Удачного вам дня, — с этими словами я вышел из кабинета и спустился в холл, ожидая увидеть там Дану, но её ещё не было.
Вошла она через пару минут, её попытались задержать на ресепшене, но я показал ещё раз свои документы и сказал, что она со мной.
— Доброе утро, — улыбнулся я ей. Она же смотрела на меня хмуро, однако страха в её глазах, который запомнился мне вчера, я не заметил. — Пойдём? Тебя не пустят в палату к отцу, но ты сможешь увидеть его через стекло. Его уже готовят к операции, так что, давай поторопимся.
Дана кивнула молча. Обычно она была более разговорчивой, но я решил не пытаться её растормошить: не трудно было догадаться, что она сейчас совсем не в том состояние, чтобы говорить о погоде. Всё-таки, я склоняюсь к тому, что она не просто из чувства долга всё это делает.
Просто мне самому трудно это понять: моя мать больше помешана на моём отце, а мой отец больше помешан на себе самом. Они вообще не лучшая иллюстрация того, что бывает с истинными… Надеюсь, если у меня всё получится, и в будущем мы с Даной станем семьёй, у нас появятся дети, то я не стану просто неплохим приложением к самой Дане, а буду любить и их тоже. На счёт своей истинной я не сомневаюсь: она абсолютно точно будет прекрасной матерью.
Я знал, в какой палате сейчас находится Евгений Сергеевич, так как заранее узнал об этом на ресепшене. Поднимаясь на второй этаж, я вслушивался в тихии шаги девушки, следовавшей за мной и думал. просто думал о нас, о том, какого мужчину она хотела бы видеть рядом с собой… Наверное, знай я её детские мечты о принце на белом коне и том, какими качествами она его наделяла, было бы проще. Но реальность подсказок не даёт
Мы оказались у палаты отца Даны через пару минут, я открыл для неё дверь, указал на стекло, а сам отошёл к двери, лишь изредка поглядывая на свою истинную так, чтобы она не заметила.
Впрочем, она сейчас ничего не замечала. Дрожащей рукой прикоснувшись к стеклу, она тихо всхлипнула, а потом затихла. Мне на долю секунды показалось, что я чувствую её боль, чувствую страдания, которые ей причиняет вид искалеченного отца. Мне в тот же миг стало стыдно за свои мысли и за то, что я взялся её шантажировать именно этим. Наверное, теперь на веки вечные я останусь в её глазах самой страшной мразью, которую она когда либо встречала. И ко мне в тот миг пришло осознание того, что я вряд ли имею право рассчитывать на её любовь
Прошли мучительные пять минут, которые показались мне вечностью. Но Дана сама убрала руку от стекла, а потом повернулась ко мне, сделала несколько шагов на встречу и, уткнувшись лицом мне в рубашку, разрыдалась, сжимая ткань в своих маленьких кулачках.
Я оцепенел, но сумел взять себя в руки и обнять её, одной рукой поглаживая по голове.
— Дана, не плачь, — прошептал я будто бы не своим голосом. — Я говорил с врачом, он сказал, что всё будет в порядке, операцию назначили вовремя…
Но девушка не слышала моих слов, она просто продолжала реветь, тихо всхлипывая и всё сильнее прижимаясь ко мне. А я почувствовал себя настоящим козлом, потому что не мог никак сделать в этот самый момент её счастливой.
Глава 10. Дана.
Я рыдала, уткнувшись носом в рубашку Влада и чувствовала себя полнейшим ничтожеством. Сегодня утром я уговаривала себя быть сильной и, ради отца стать на этот год для своего босса идеальной игрушкой. Вот только сильной быть не получилось: я не ожидала, что он появится здесь, не ожидала, что будет рядом в тот момент, когда я увижу своего искалеченного отца…
Кажется, он что-то сказал, но я не расслышала, потому что рыдания никак не желали отступать. Слёзы всё лились и лились из моих глаз, и я ничего не могла с этим поделать. Я чувствовала мягкие поглаживания по голове и начинала реветь ещё сильнее, потому что, блин, запуталась.
Чем вообще думал Влад, когда озвучивал своё предложение? Всё ведь было просто прекрасно, пока он свои собственнические замашки не начал демонстрировать… Если ему хотелось видеть меня рядом с собой, то этого не так уж и тяжело было добиться, не тратя башенных денег при этом…
