— Я пить хочу…
Влад спокойна, не отрывая взгляда от дороги, протянул руку к бардачку, чуть нагнувшись и задев мои колени, достал оттуда поллитровую бутылку питьевой воды, протянул её мне и вернулся в нормальное положение.
Утолив жажду, я поняла, что Влад ведёт себя крайне странно. Мне хотелось его об этом спросить, но я молчала. Вдруг сейчас он мне скажет, что я всё было ошибкой, а мне стоит убраться восвояси? Надеюсь, что нет…
Но, когда мы подъехали к центру, все эти беспокойства буквально выветрились у меня из головы: я подумала о том, что сейчас увижу отца! Это перекрывало абсолютно всё. Пусть, в дни после операции я и пыталась сделать вид, что спокойна, на самом деле это было совсем не так.
Мне порой хотелось даже приехать сюда и заявить, что я с места не сдвинусь, пока отец не очнётся. но я себя одёргивала изо всех сил и отвлекалась, как могла. По-настоящему отвлечься у меня получилось только раз… Не далее, как несколько часов назад.
На ресепшене пришлось остановиться и указать свои данные, но этим занимался Влад, я только ждала. Когда он договорил с девушкой, которая слишком уж радостно ему улыбалась, то обратился ко мне:
— Евгений Сергеевич в той же палате, что и до операции. Помнишь, куда идти?
Я кивнула и быстрым шагом направилась в сторону лестницы. Буквально на автомате добралась до палаты отца. В коридоре возле неё была медсестра. В прошлый раз я здесь никого не заметила…
— Здравствуйте, — обратилась я к ней, — подскажите, пожалуйста, а могу я навестить Истомина? Мне сообщили, что он очнулся.
Девушка с сомнением на меня глянула:
— А вы ему кто?
— Дочь, — ответила я, выжидательно на неё уставившись. С чего бы это такое недоверие? Странно.
Девушка тем временем открыла тетрадь в твёрдой обложке и сказала:
— У него в родственниках указано только одно имя: Миллер В. Е. Это вы?
— Нет, — вздохнула я. Будет мило, если меня ещё и не пустят к отцу, потому что паспорта-то у меня с собой нет. — Я Истомина Дана Евгеньевна. Владислав Евгеньевич, скорее всего, указан как родственник, потому что он оплачивал лечение моего отца.
Сам Миллер В. Е. очень-очень неторопливо появился в начале коридора, но, заметив, что я ещё не в палате, ускорился.
— Что случилось? — спросил он у меня, как только оказался рядом.
— Девушка говорит, что у моего отца родственник один — ты.
Влад вскинул брови, повернулся к медсестре и сказал:
— Ну, раз я родственник, то могу позволить не-родственнице пройти в палату?
Девушка вздохнула, махнула рукой и сказала:
— Проходите, только дверь тогда оставьте открытой, больной не тяжёлый.
Слова о “не тяжёлом” приятно отозвались в груди: если уже медсестра это признаёт, то что-то, возможно, это и значит. Надеюсь-надеюсь.
Я накинула халат и сказала Владу:
— Я не долго, папе в любом случае сильно напрягаться нельзя. Мужчина кивнул и, прислонившись к стене, начал демонстративно ждать.
В подобии “прихожей” палаты обнаружилась ещё одна медсестра. Видимо, она через стекло наблюдала за состоянием отца. Она на меня никакого внимания не обратила, и я спокойно вошла.
Папа, видимо, дремал, но услышав звуки, открыл глаза. Я беспокоилась о его состояние, но минимальное количество аппаратуры вокруг внушало надежду на стабильность его состояния.
— Привет, папуль, — обычно я не использовала такие слащавые обращения, но сейчас мне хотелось каждым своим словом показать, как я по нему скучала и как я рада тому, что он очнулся. — Ты меня напугал, ужас просто… Я с ума чуть не сошла за эти дни.
Голос отца, что не удивительно, был слабым и надломленным:
— Ну, помер бы и ничего.
Я едва не задохнулась от возмущения!
— Даже говорить так не надо, ладно! Я что без тебя делать-то буду, а?
Однако, флегматичность моего отца была непрошибаема. К счастью, или же наоборот, он решил сменить тему разговора:
— Я тут бодрствовал два часа, успел кое-что разглядеть. Сколько заплатить пришлось, чтобы меня сюда поместили, да прооперировали? Места-то на мне живого нет…
Я знала, что однажды у папы возникнет такой вопрос, но не думала, что так вот сразу. Всегда он так! Едва успел очнуться, а уже расспрашивает.
— Пап, давай потом? — я посмотрела на него с надеждой, но, несмотря на то, что ему явно было нелегко разговаривать, непреклонность никуда не делась:
— Говори давай? Квартира-то хотя бы на месте?
Я закатила глаза. У него тут вопрос был жизни и смерти, а он про квартиру.
— Всё на месте, как бы я квартиру продала, она же твоя? — усмехнулась я. — Мне… помог хороший человек. А теперь спи, набирайся сил, я зайду завтра, не скучай, — последние фразы я буквально протараторила, а затем выбежала из палаты, чтобы не дать папе продолжить меня расспрашивать.
Влад всё так же стоял в коридоре, тем временем как медсестра явно строила ему глазки, пытаясь завести разговор… Я на это могла только усмехнуться, потому что мой мужчина, а теперь я точно могла называть его так, только грустно смотрел в потолок. Заметив меня, он оторвался от стены и, игнорируя девушку, сказал:
— Я тут понял, что хочу есть. Тут минут пять ехать до неплохой кафешки, поедем?
Я кивнула и поспешила к выходу. Прямо-таки физически почувствовала, как медсестра сверлит меня взглядом. Сразу же вспомнила Сашу… Чёрт, так теперь всегда будет, что ли? Надеюсь, Влад не из тех мужчин, которые за каждой юбкой бегают. Впрочем, этого за ним не замечено было и пока наши отношения были сугубо деловыми.
На улице, как мне показалось, даже похолодало за то время, пока мы были в центре. Ветер подул, наверное. В общем, я постаралась как можно скорее оказаться в машине.
— Знаешь, — как-то устало пробормотал Влад. — Я теперь знаю, как ту медсестру зовут, сколько лет она работает в центре, благодаря кому у неё получилось устроиться туда, а ещё она спрашивала, кто я тебе: двоюродный или троюродный брат? Или, может быть, сводный?
Я рассмеялась. Да, на таких, наверное, он насмотрелся ещё на работе, вспомнить ту же мою “предшественницу”.
Глава 12. Дана.
После того, как пап очнулся, я чувствовала себя абсолютно и беспрекословно счастливой. Это ощущение было ни с чем не сравнимо и, понятно было, что дарил мне его Влад. Я будто бы на седьмом небе от счастья летала. Временами на меня накатывал страх, потому что мне казалось, что всё это мне то ли снится, то ли ещё что… Не может же быть всё настолько хорошо? Но я отгоняла подобные мысли подальше от себя, как только Влад возвращался домой из офиса.
Мы не сидели целыми вечерами в офисе, нет. Мы даже сходили в кино! На мультфильм. Сели седьмой ряд прямо посреди зала, прихватив с собой по стаканчику попкорна, и безотрывно пялились на экран. А потом живо обсуждали по дороге домой то, что покажи нам в детстве нечто подобное, то мы бы померли от счастья прямо на месте.
