Мария-Луиза присела на подушки и сказала.
– Анисита, моя служанка, дружит с ихней, как же её…
Она сделала вид, что вспоминает имя служанки Гуттьересов, хотя отлично помнила его.
– А, вот. Гуаделупе. Какое там дружит, это я сейчас громко сказала, а так, приятельствует. Будет ещё моя служанка дружить со служанками каких-то деревенщин, ещё этого…
– Дальше, – напомнил о себе Мигель.
– Ах да, ну вот, она разузнает, что там и как, и доложит мне. Нет, ты не бойся. – Мария-Луиза жестом остановила собиравшегося возразить Мигеля. – Про тебя я и слова не скажу. Просто будто мне самой любопытно стало, и всё такое. Анисита, кстати, что-то стала мне говорить на днях, но я не захотела слушать. Очень надо про Гуттьересов слушать без конца, будто других тем нет для разговоров.
Мигель одобрительно кивнул.
– Умница. Сама понимаешь, что моё имя в ваших бабских разговорчиках трепать совсем не обязательно.
– Да-да, ты что, Мигелито, хи-хи-хи, ну ведь тёзка, тёзка! Пресвятая Дева! Какое совпадение!
– Спокойной ночи, Мария-Луиза, – сказал Мигель, поворачиваясь на другой бок. – И приятных сновидений.
На следующий день он заказал фейерверк к очередному празднику, а вечером, сидя с сигарой и банкой пива у телевизора, закрыл глаза и представил момент своего триумфа.
Завершится ежегодный фейерверк, оплаченный из городского бюджета, если, конечно, можно называть столь пафосным словом несколько жалких петард, когда вдруг из громкоговорителей прозвучит, что сеньор Мигель Фернандес дарит землякам ещё один фейерверк, но уже от себя лично.
Брызнут ослепительным светом тысячи маленьких и больших звёзд, взлетят вверх снопы огня, засвистят шутихи, закрутятся вихри разноцветных спиралей. Открыв рты, будут глазеть на блистательное зрелище жители города, а вместе с ними и кудрявый ангел. Зыркнет в сторону Мигеля своими глазищами, прижмётся к своей великанше, расцветёт на чудесном лице нежная улыбка.
– Каждый год буду фейерверк устраивать, – сказал Мигель Марии-Луизе. – Пусть радуются.
В ответ она пожала круглыми плечами и скорчила кокетливую рожицу.
«Как сильно штукатурит лицо эта женщина, – подумал Мигель. – Словно шлюха».
Но вслух ничего не сказал. Вдруг понял, что ему неинтересно обсуждать внешний вид Марии-Луизы ни с ней, ни с кем бы то ни было ещё.
Наутро он так торопился, что не дал своим женщинам ни одной лишней минуты на подготовку и извёл их криками о том, что они все медленные коровы и хотят сжить его со света. Даже донье Аугусте, славившейся своей любовью к неспешности, пустым разговорам не по существу и истеричными придирками к служанкам, не дал собраться как следует.
В итоге донья Аугуста сломала накладной ноготь, а Мария-Луиза не успела выпить кофе.
– Я сейчас упаду, – канючила она, вцепившись в крошечную, усыпанную стразами сумочку. – И я не очень довольна макияжем. Такие вещи нельзя делать в спешке! Я плохо выгляжу!
Но Мигель не стал её слушать.
– Ты и так у меня прекрасна, как порнозвезда, – ухмыльнулся он и распахнул перед ней ведущую к выходу дверь.
Окутанные облаками парфюмерных ароматов, они торопливо вышли из дома и направились к вызывающе блестевшему лакированными боками автомобилю, подогнанному впритык к пышно декорированному входу в дом. Подле автомобиля с кислым выражением лица ожидал хозяев Панчито.
– Такое впечатление, что мы прилетели на самолёте. Вон, нам уже подали трап, – съязвила донья Аугуста.
Не реагируя на ехидную реплику, Панчито молча сел за руль. На его щеках пробивалась редкая, не бритая уже не первый день щетина, пиджак из искусственного набивного шёлка собрался на спине невыглаженными складками, светлые туфли с длинными носами нуждались в чистке. Весь вид Панчито говорил о том, что ему всё равно, как он выглядит. Для него, обычно опрятного и следившего за собой, это было по-настоящему необычно.
Мария-Луиза тихо спросила у Мигеля о причине плохого настроения шофёра.
– Откуда я знаю, – грубо ответил Мигель. – Может, съел чего-нибудь? Отстань!
В ответ Мария-Луиза обиженно надула губы, но Мигель уже забыл о ней. Все его мысли были заняты предстоящим праздником.
Двуногие – удивительные существа. Подлые и коварные, ласковые и страстные, больные всеми болезнями и одержимые здоровым духом в здоровом теле, возвышенные до святости и примитивные беспросветно и без стремления победить свою беспросветность.
Они правят миром и одновременно разрушают его, способны на самые великие подвиги и демонстрируют жалкую трусость, страстно любят друг друга и так же страстно ненавидят. Они самые нежные родители и в то же время убивают ближних, подчас не зная границ и не чувствуя меры. Им всего мало. Они всегда недовольны. Они вечно жалуются. Они завистливы и агрессивны, одержимы стадными инстинктами и в то же время бесконечные индивидуалисты.
Автор Библии пошутил, когда сказал, что Господь создал людей по своему образу и подобию. Не мог он сказать это серьёзно.
Никак не мог.
Рай земной – почти небесный
Стив щёлкнул клавишей и приступил к чтению завершающей части записей, так же как и прежние, обильно разбавленной короткими видеовставками и сериями фотографий.
«Сразу за столовой мы установили ещё один домашний кинотеатр, на случай, если босс захочет смотреть кино в компании друзей, гостей и так далее… А уже у самой кромки плато – что технически было достаточно сложно сделать, и нам даже пришлось провести дополнительные работы по укреплению грунта – выстроили вот этот, тут, на видео, он есть и ниже, на снимках, тоже, пятидесятиметровый бассейн в стиле инфинити (это когда край бассейна совпадает с линией горизонта, отчего кажется, что за ним сразу же начинается большая вода, если на горизонте океан или море, конечно). Обожаю бассейны-инфинити, хотя они не везде уместны, но здесь – прямо в точку. Вдоль бассейна, вот через эту стилизованную под птичье крыло аркаду в виде арок-крыльев… (я боялся, что она будет грубой, но мрамор – всё же очень правильный материал, если знать, как с ним работать, поэтому всё сложилось как нельзя лучше) можно пройти в гостевой корпус».
Стив ещё раз просмотрел серию фотографий и продолжил читать.
«Холл гостевого корпуса я спроектировал круглый, с оформленным в ироничном стиле вестерн-салунов баром и гардеробной с костюмами и обувью для вечеринок на любые, в том числе самые экзотические, вкусы (дорогая тёща, вам про это лучше не читать). Ребята прозвали её «костюмерной», и что-то мне подсказывает, что они недалеки от истины, тем более на остров завезли женские платья, перья, сапоги со стразами – в общем, всё, что нужно настоящим мужчинам на отдыхе, как вы поняли. Смайл. Так. О чём я там говорил?
