Пришлось вводить сильное успокоительное, после чего Артуро впал в прострацию. Он пришёл в себя окончательно только после двух недель лечения и вернулся к своим обязанностям похудевшим и опустошённым, к тому же в его сознании произошли довольно сильные изменения.
– Я видел ангела, – делился Артуро с собутыльниками во время вечерних посиделок в баре. – Не могу сказать, что он выглядел счастливым. Знал бы я, как ему помочь…
– Торрес тронулся умом, – судачили об Артуро на острове. – Сам виноват. Не надо было богохульствовать и объявлять себя святым Петром, босса – Богом, а орхидей – ангелами!
Когда Стив и Джанни в следующий раз прибыли на остров, страсти вокруг происшедшего с Артуро несчастья улеглись окончательно, а разорённый им цветник обрёл признаки грядущего возрождения.
– Что ты сделал с цветами, парень? – спросил Стив, разглядывая неузнаваемо изменившуюся горку с орхидеями.
– Сломал, – коротко ответил Артуро.
– И ту твою красотку тоже? Ты её даже называл каким-то именем.
– Perlita negra, – подсказал Артуро. – Да, босс. И её тоже.
– Что нюхают на этом чёртовом острове, когда нас нет, Джан? – обратился Стив к Джанни и, не дожидаясь ответа, пошёл дальше по вымощенной плотно пригнанным белоснежным песчаником дорожке.
Невооружённым глазом было заметно, что он сильно огорчён.
Джанни неторопливо пошёл вслед за ним, напоследок обменявшись с Артуро коротким, но красноречивым взглядом, означавшим, что разговор между ними не окончен, поэтому Артуро не удивился, когда в тот же вечер увидел его на пороге собственной комнаты.
Местное время показывало половину двенадцатого, на острове гремела музыка, взрывались в чернильных небесах блистающие снопы фейерверка, и, судя по доносившимся через открытые окна крикам, веселье было в самом разгаре.
– Я ждал тебя, шеф, – приветливо сказал Артуро. – Проходи, там будет удобно.
И он жестом указал на обитое цветной тканью кресло с широкой ротанговой спинкой.
– Что будешь пить?
– Плесни мне виски, Артуро. Со льдом. Добавь побольше, а то я и так превысил суточную норму.
– Как здоровье, шеф? – спросил Артуро, звякнув расставленными на барном столике стаканами. – Как желудок?
– С переменным успехом, парень – ответил Джанни. – То лечусь, то дрочу, вот как-то так.
Он принял из рук Артуро стакан с золотистым напитком, пригласил его занять место напротив и медленно, с чувством отпил внушительный глоток.
– Ну что, парень, поговорим? – сказал он, утираясь батистовым платком, который всегда носил в правом кармане, независимо от того, во что был одет – в смокинг или в летнюю сорочку. – Болтают тут о тебе всякое, поэтому папаша Джо жаждет объяснений.
– Я всё расскажу. Но пообещай не смеяться, – сказал Артуро и залпом опустошил свой стакан.
В ответ на его реплику Джанни приподнял сохранившие сочный чёрный цвет брови.
– Я не очень-то и смешлив, – неохотно протянул он. – Не волынь. Рассказывай.
И Артуро рассказал всё. И о том, что случилось, и о том, что он не понимает, в какой момент явь перешла в сон, а что это был сон, не сомневается, потому что видение и выглядело как сон – чётко, ясно и в то же время неправдоподобно. И что, наверное, сам виноват во всём: во всеуслышание называл остров раем, Стива – Богом, себя – святым Петром, а свои цветы – ангелами.
– Там, видать, и вправду так подумали, – сказал он, выразительно ткнув вверх пальцем. – Там – я имею в виду в небесной конторе, шеф. Вот и прислали сюда ангелочка, чтобы проверил, а мало ли, вдруг Артуро Торрес болтает правду и на Земле ещё один рай образовался?
– И что, по-твоему, он сказал, когда вернулся на небеса? – спросил Джанни.
– Думаю, он сказал, что остров и вправду получился похожим на рай, поэтому меня обуяла гордыня, вот я и хвастаюсь почём зря, – сказал Артуро. – Я считаю, что ангел не просто заставил меня отдать цветок. Он знал, что я упаду и сверну себе башку, и наказал меня за болтовню.
И в ожидании ответной реакции с любопытством воззрился на Джанни.
– Расскажи о нём, – попросил Джанни, который уже еле сдерживался, чтобы не показать Артуро, какое впечатление произвёл на него рассказ об ангеле. – Только сначала плесни ещё.
– А ты нервничаешь, шеф, – мимоходом заметил Артуро, протягивая Джанни наполненный стакан. – Я так и знал. Я знал, что всё очень серьёзно.
– Я просил подробнее рассказать об ангеле, – ушёл от ответа Джанни и после секундного размышления поставил стакан на стоявший перед ним столик, явно решив больше не пить.
– Он прекрасен, шеф. Мне хотелось встать на колени и целовать ему ноги и руки.
– Больше ничего не хотелось? – спросил Джанни.
Артуро вспыхнул, но сдержался. Когда рассказываешь о подобных вещах, надо быть готовым к любым вопросам, и он решил не реагировать на провокацию Джанни.
– Я не подкалываю тебя, – неторопливо пояснил Джанни. – Я спрашиваю серьёзно. Тебе захотелось его трахнуть? У тебя встал на него?
– По правде сказать, – немного смущённо сказал Артуро, – у меня давно уже не шибко стоит. Простата барахлит, ну и всё такое, короче.
– Лечишься, надеюсь?
– Конечно! Попробуй не лечись, наш чемпион меня тут же съест живьём. По секрету скажу, шеф, чёртов кубинец – настоящий людоед. Расчленяет людей, препарирует мозги, собирает по баночкам. Сказал мне, что надо выждать ещё немного, потом сделать операцию и не забывать трахаться. Всё время трахаться и трахаться, как кролик, если хочу долго жить.
Джанни никак не отреагировал на полушутливый монолог Артуро, и тот, помолчав немного, продолжил откровенничать:
– Дело не в простате, шеф. Да я и не особенно переживаю по поводу секса, если честно сказать. Я же счастлив здесь. С моими орхидеями, среди воздуха, под шум волн… и без этих сумасшедших, сломавших мне жизнь женщин. Мне с ними, по правде говоря, никогда не везло. Я потому и называл эти благословенные места раем, что здесь их нет, тех самых, сломавших мне жизнь женщин. Первой была моя собственная мать. Затем мои жёны. Даже не знаю, кто из них постарался больше отравить мне жизнь, – первая или вторая. Ну да, есть, конечно, шлюхи, которых возят с континента. Только что это за женщина – шлюха. Так… давалка… пустое место…
Он помолчал немного и добавил:
– Я теперь не смогу называть остров раем. Не понравилось моё сравнение там, наверху.
– Ты легко отделался, судя по всему. Ладно. Хватит воспоминаний и рассуждений. Расскажи о нём. Мне интересно, что именно ты испытал, глядя на него?
– Ничего такого, о чём ты спрашивал только что. Я к нему… как к ребёнку… со всей жалостью…
