– Он давал повод жалеть его?
– Да… Да.
Джанни вроде бы внимательно слушал рассказ Артуро, но думал о своём.
«Ангелу из сна Стива на вид было шестнадцать. А может, он спутал? Маленький ведь был совсем. Н-нет. Он не спутал бы. Шесть лет для ребёнка – это не так уж и мало, особенно если речь о Стиве. Он всегда был смышлёным… Такое впечатление, что там, наверху, что-то перепутали в хронологии. О мой бог, о чём это я? Абсурд какой-то! Ангел, небеса, перепутали… Бред! Джанни, это же бред!»
– Ты подарил ему орхидею во сне, а в это время наяву сломал её? – переспросил он Артуро.
– Выходит, что да, – развёл руками Артуро. – Я отдал ему орхидею, а сам споткнулся и упал. А потом уже ничего и не помню.
– Ты нашёл сломанную орхидею? Ах да, ты же потерял сознание.
– Я спрашивал про орхидею у помощников. Они говорят, что не видели её среди сломанных цветов. Чёрт его знает, может, птица унесла?
– Конечно, – с усмешкой сказал Джанни. – Райская.
Артуро лишь беспомощно развёл руками в ответ на реплику Джанни.
– Скажи, а ты случаем не…
Артуро выразительно усмехнулся, давая понять Джанни, что понял его намёк, и отрицательно мотнул головой.
– Я если и употребляю, то только траву. Ну и пудру иногда, когда вы в гости наезжаете, – со вздохом то ли сожаления, то ли раскаяния сказал он. – Пью вино по вечерам – стакан-два, иногда, правда, и бутылку могу умять. Всё.
– Послушай теперь меня, парень, – вставая с кресла, сказал Джанни. – Давай мы с тобой договоримся. Забудь обо всём. А знаешь почему? Потому что я с тобой согласен, и он точно ангел. И точно приходил посмотреть, что тут и как, поэтому лучше ты его не зли, а то мало ли что…
– Шеф, ты сейчас смеёшься надо мной? – спросил Артуро, вглядываясь в непроницаемое лицо Джанни.
– Я давал тебе когда-нибудь повод так думать?
– Нет.
– Не вижу причин к смене впечатлений.
– Понял, шеф. Значит, я не сумасшедший?
– Не более чем я, Артуро. Да, кстати. Ни единого слова Стиву. Не надо беспокоить его по таким пустякам.
Джанни шёл в сторону общего бассейна и думал о том, что Артуро удалось поселить в его душе смятение.
Неужели?..
Неужели?..
Чёрт! Это же невероятно!
Лучшее средство решить проблему, когда не видишь выхода, – это отложить её. Джанни так и поступил. Но ровно через день после общения с Артуро у него произошёл ещё один разговор, во время которого Стив заявил ему, что решил закрыть тему ангела, как не имеющую перспектив. И Джанни решил, что ангел на самом деле приходил к Артуро, чтобы попрощаться.
«Может, поэтому он выглядел таким маленьким? Будто ушёл во времени назад, а не вперёд?» – анализировал после беседы со Стивом свои впечатления Джанни, параллельно удивляясь их нелепой абсурдности. А ведь он даже не верующий, несмотря на то, что итальянец. Когда-то стал атеистом назло отцу и ни разу не пожалел об этом.
Что поделаешь, наш мозг устроен таким образом, что пытается найти объяснение самым необъяснимым вещам и оправдать самые противоречивые поступки.
Правда доньи Кармелиты
Донья Кармела говорила чистую правду, когда жаловалась на падре Мануэля, ведь он действительно целыми днями отсиживался в келье и с трудом вёл богослужения. Не за горами было Рождество, однако завязший по самые уши в рефлексиях после неудачного визита к Ньето падре никак не мог договориться с самим собой.
– Что ты будешь делать, Мануэль? Его даже на службу не водят. Узнали обо всём, что случилось в полиции, и поэтому не водят. Лучше бы ты умер, – повторял он, изнывая от стыда.
Падре Мануэлю вторил внутренний голос, который постоянно сокрушался и изводил его бесконечными вздохами. «Когда же ты издохнешь?» – с тоской думал падре Мануэль после очередного глубокого вздоха, на что внутренний голос разражался длинными тирадами.
Тирады, как правило, переходили в ругань.
– Ничтожный червяк! Будешь гореть в геенне! – нападал голос.
– А ты где будешь в это время? – язвительно интересовался падре.
Но голос не отвечал на те вопросы, которые ему не нравились, а если и отвечал, то оскорблениями.
Падре Мануэлю было невдомёк, что причиной, по которой Гуттьересы перестали ходить на богослужения, был отказ Майкла посещать церковь, хотя это было ещё не всё. Помимо церкви, Майкл отказался следовать обряду конфирмации и даже школу решил не посещать.
Тересу его решения возмутили.
– Я могу ещё понять или сделать вид, что понимаю, что можно не ходить в церковь или обойтись без конфирмации. Но в школу не пойти? Вот ещё глупости! Даже слушать ничего не желаю! – отрезала она, когда Майкл заявил о своих планах, и, сделав вид, что не видит его насупленного взгляда и нахмуренных бровей, продолжила возиться в шкафу.
– Что ты там возишься всегда? – услышала она за спиной мелодичный голос, которым Майкл начинал разговаривать, когда хотел уйти от неприятной ему темы. – Потеряла что-то и не можешь найти?
– А это уже моё дело, кабальеро, – ответила она и строго поглядела на него. – И ты мне зубы тут не заговаривай. Будешь ходить в школу, как миленький. А потом в колледж. И, может, мы вообще отвезём тебя учиться туда, где был твой настоящий дом.
И Тереса указала в направлении, где, по её мнению, находилась родина Майкла.
В ответ он демонстративно вышел из комнаты.
– Подумаешь! – крикнула она вслед. – Тоже мне, испугал.
Нежелание ходить в церковь Майкл всё-таки объяснил ей позже.
– Помнишь, я заснул во время службы? – спросил он её, когда они помирились и сидели на диване возле телевизора. – Меня ещё Инес по щеке хлопнула, чтобы я проснулся, помнишь?
– Пресвятая Дева, конечно, помню.
– Я тогда тоже летал. Как в тот день, когда Инес подралась с тобой. Помнишь? И не один, а вот как раз с Пресвятой Девой и летал. Я приду в церковь, а она не прилетит. А мне не хочется без неё ле… да мне вообще не хочется летать. Там есть…
Майкл прервал рассказ, а Тереса поняла, что он вот-вот заплачет.
– Всё-всё. Больше мы на эту тему с тобой вообще не разговариваем, – заволновалась она. – И службу посещать совсем не обязательно. Мой дед никогда на неё не ходил, но был Божьим человеком. Господь знает, что, если Он у тебя в душе, вовсе не обязательно посещать церковь. Главное, люби Его и Божью Матерь, и Они услышат тебя.
Майкл молча кивнул.
