Движения очень точные, четкие. Моя работа требует сосредоточенности и скрупулёзности. Как я смог не сорваться раньше времени? Сейчас, чувствуя, что меня в буквальном смысле трясет, я поражался: неужели сделал-таки профессионально? Привычка, выработанная годами, взяла верх? У нас должно получиться. Применил все свои знания, весь опыт, чтобы девочка не испытала последствий травмы.
И все равно п…ц как страшно — вдруг где-то налажал. Сейчас ведь точно не скажешь. Пока она не придет в сознание, пока состояние не стабилизируется.
— Дим, — о, Ольга. — Давай домой, а? Я отвезу.
Тряхнул головой, разгоняя туман перед глазами. И Тим тут — держит меня, чтоб не свалился прямо посреди коридора.
— Нет, домой не поеду. Пока она там, нет.
- Ну нет, так нет, давай хоть в комнату отдыха. Тебе нужно прийти в себя.
Согласился. Но уже вполне мог идти сам. Конечно, слегка мутило и покачивало, но ничего — добрался. Здесь никого — хорошо. Мне нужна тишина.
— Тим, Оль, только, если что, сразу ко мне. И позвоните Воронцовым, там у меня в телефоне номер. Сообщите. Черт, есть что-нибудь от головы? — такой боли ни разу не испытывал.
Ольга вышла, сказав, что скоро вернется, а я кинул свое непослушное тело на диван. Пытался дождаться подругу и не отключится. Хрен знает, что происходит. Тим что-то говорил о полиции, но я не понимал, о чем речь. Ольга вернулась с тонометром. Да к черту!
Но проще согласиться, чем спорить с этой упрямой женщиной. Махнул рукой, подставляя вторую. Уже отключался, когда она назвала какие-то цифры и сунула мне в рот противную таблетку. Воды? Да, осушил целый стакан. И вырубился.
Мне снилось что-то невообразимо ужасное. Я ее терял. Даша ускользала из моих рук. Я кричал, пытаясь ухватиться за ее пальцы, но она таяла в воздухе, вызывая дикий ужас, невыносимую боль и желания растаять вместе с ней.
Проснулся, едва сдержав крик. Сердце больно билось о грудную клетку, во рту пересохло. Ладно хоть голова уже не раскалывалась.
— Дмитрий Сергеевич? Все в порядке? — огляделся. На другом диванчике отдыхала молоденькая медсестра из Ольгиного отделения. Понятно. Присматривает, значит. Кивнул. — Ольга Александровна просила передать, если проснетесь, что состояние Даши стабильно-тяжелое.
Она поднялась и поспешила к выходу — на доклад. Оля в своем репертуаре.
Стабильно — это хорошо. Полежал еще пять минут, пока сердце не вернулось к нормальному ритму. Мне нужно к ней. Не могу никак сбросить отголоски дурного сна. Понятно, что всему виной перенапряжение, но мне необходимо увидеть ее.
Поднялся, налил стакан воды, потом умылся и направился к своей девочке. Вдруг моя близость скажется на ней положительно. Нелепые надежды, но я еще помню, как Таня выхаживала Воронцова — помогало ведь. А если Даша… любит меня… может ли она любить меня после того, чему стала свидетельницей? Нет, не сейчас, самое главное вернуть ее к жизни, все остальное второстепенно.
У реанимации обнаружил Таню и, кажется, это брат Даши — отец Алексей. Оба бледные и взволнованные. Подошел к ним, но на вопросы пока не смог ответить. Сначала должен увидеть ее.
Медсестра тут же поднялась при моем появлении и сунула в руки историю. Пробежался глазами. Искусственная кома. Да, так будет лучше с теми показателями, что описаны в карте.
Поблагодарил девушку, сам подошел к Даше. Реанимация сегодня пуста — никого, кроме моей маленькой девочки. Несколько минут просто тупо стоял рядом глядя на бледное лицо, часть которого проглядывала из-под бинтов. Глаза непроизвольно наполнились слезами. Коснулся ее холодных пальцев, которые виднелись из гипсовой повязки, своими.
В такие минуты, как никогда жалеешь, что невозможно повернуть время вспять. Всего одна глупость, которой запросто можно было избежать, если бы один озабоченный придурок всего лишь открыл глаза и увидел, кто перед ним.
Я взял стул и сел рядом. В груди нарастал ком от удушающих эмоций. Чувство вины обрушилось едва ли не оглушая, вызывая желание биться головой об стену, потому что ничего невозможно изменить, ничего.
— Даша, Дашенька, прости меня… — голос хриплый до неузнаваемости, уткнулся лицом в край матраса. — Ты должна бороться, девочка, помоги нам тебя вытащить… люблю тебя, моя хорошая…
Я еще что-то говорил, а потом просто горло сдавило от подступивших слез, и я заткнулся.
Господи, помоги нам ее вытянуть без последствий. Она ничем не заслужила такого. Я заслужил, она — нет. Помоги…
И словно ответ на мольбу:
— Дмитрий Сергеевич, там родственник Даши. Спрашивает вас.
Ох, совсем забыл. Сконфуженно вытер влагу и, глянув последний раз на девочку, вышел в коридор. Алексей был один.
— Татьяна уехала, четверть часа назад, не дождалась вас, Дмитрий, — объяснил он, — У нее Олег приболел.
Я даже не заметил, что так много времени прошло.
— Извините, что задержал. Состояние Даши стабильное, но пока тяжелое. Ее погрузили в искусственную кому, но это ненадолго.
Я объяснил еще несколько нюансов ее состояния и возможные последствия, внутренне холодея от собственных слов.
- Каковы шансы?
— Я надеюсь, что своевременно оперативное вмешательство и правильное лечение позволят нам избежать самого страшного, — ответил сухим, бесчувственным голосом. Я действительно на это очень надеюсь.
— Бог вам в помощь, Дмитрий. Я буду молить его помочь вам, и Даше. — Он прикрыл глаза, видимо, вознося молитву, потом открыл и предложил, — вы не хотели бы пойти сейчас со мной в здешний храм?
И я согласился. Потому что надежда действительно была только на чудо. Человеческий мозг настолько непредсказуем, что любое его повреждение может обернуться непредвиденными последствиями. И лишь чудо может помочь избежать их…
Дашу вывели из комы на вторые сутки. Состояние улучшилось, но она по-прежнему была без сознания. Если бы до конца следующего дня не пришла в себя, я бы начал паниковать. Слава Богу, еще до окончания моей смены открыла глаза. Но взгляд не совсем осознанный, конечно.
Провел осмотр, записав все в историю болезни. Показатели средние. Самое главное, что меня беспокоило — проблемы с речью и проблемы с движением. А еще затравленный взгляд, предвещающий истерику, если это возможно в ее состоянии, и как следствие, повышение давления.
Ей плохо удавалось шевелить конечностями и говорить, от того я видел в ее глазах настоящий ужас и назревающую панику.
— Даша! Даш! Тихо! — Присел рядом и положил руки на плечи, стараясь придать спокойствия. Судорожный вздох и мольба в голубых глазищах. — Ты меня слышишь? Моргни, если да. — Она моргнула, но я видел, что девочка на грани. — Все будет хорошо. Не бойся. Все восстановится, я обещаю. Нужно время. Слышишь меня? Веришь мне?
Начала успокаиваться — услышал по ее дыханию, погладил ледяные пальчики. Подозвал сестру, чтобы сделала укол. А сам с болью в сердце смотрел в полубезумные глаза. Не могу, к сожалению, избавить ее от этого ужаса, она должна пройти через этот ад. Могу только помочь пережить, если позволит…
