Подъехали, наконец, к больнице. Кирилл вышел вместе с ней на руках.
- Хорошая моя, слушай, сейчас тебя заберут доктора, меня пока не пустят, - ее пальцы задрожали, собрали его футболку в кулак, - тише, тише. Слушай меня, они тебя посмотрят, сделают анализы и положат в палату, а там и меня пустят. Хорошо? Ты не будешь пугаться? Я буду все время рядом. Просто ты меня пока не увидишь. Будешь хорошей девочкой?
Оксана кивнула.
Зашли внутрь, и ее сразу увели, видя плачевное состояние.
Кирилл занялся вопросами оформления документов. Фил звонил Виктору, сообщая о случившемся.
- Страховка есть? – медсестра регистратор плохо говорила по-английски.
- Нет, я полностью оплачу лечение. Ни на чем не экономьте. Платную палату. Все самое лучшее.
Вышел доктор, и Кир объяснил, что случилось. Точнее то, что сам знал. Тот кивнул и без слов удалился. Появился через час. Сухим тоном выдал:
- Сильнейшее нервное и физическое истощение. Ангина на фоне недавней травмы шеи и гортани. Лихорадка. Беременность сохранять будем?
- Что?! – из Кирилла будто сразу весь воздух выбили. Фил, стоявший рядом, придержал за плечи, не давая упасть.
- Если беременность сохраняем, то совершенно другие препараты. Антибиотики более щадящие для плода.
- Простите, мы не знали, что она беременна, - объяснил Филип.
- Понятно. Беременность две-три недели. Так что?
- Однозначно, сохраняем. О чем разговор? Это же мой ребенок. – Кирилл не сомневался в ответе. И все же был ошарашен. Он никогда не заслужит ее прощения. Виноват по всем фронтам. По гроб жизни не расплатится. Она его убьет, когда узнает. И что за идиоты ей попадаются в этой жизни? Один сделал ребенка за одну ночь. Теперь второй. Но он-то никогда их не бросит. Ни Оксану, ни Даню, ни этого ребеночка. Надо же, он станет отцом!
Кир присел в ближайшее кресло. Только бы со здоровьем все было хорошо, и на ребенке никак не отразились все нервные переживания.
Часа полтора – два они просидели в коридоре, ожидая новостей. Потом вышла пожилая медсестра.
- Есть среди вас Кир? Уже битый час зовет, нервничает, а ей нужно спокойствие. – Одинцов подскочил. – Иди, успокой свою сеньориту.
Кирилл вошел, едва слышно приоткрыв дверь. Лежащая на постели девушка встрепенулась. Бледная, но уже более менее чистенькая. Пока температура не нормализуется, мыть не стали, убрали грязь и запах.
Ее глаза поймали его и не отпускали. Кир забыл обо всем, кроме того, что любит.
- Ты пришел?
- Конечно, моя хорошая, я же обещал. Ты не сильно ругалась? Тебе нужно отдыхать и набираться сил.
- Ты не уйдешь? – голос у нее слабенький-слабенький.
Кирилл взял кресло для гостей и подвинул ближе к кровати.
- Нет. Посижу с тобой, а ты спи хорошо? – он взял в руки ее пальчики, почти прозрачные. Погладил, потом поцеловал. В итоге прижался лицом к ее ладони.
- Я люблю тебя, девочка моя.
Оксана удовлетворенно вздохнула, переплела их пальцы и уснула. Кир так и сидел несколько часов, забыв о времени. Пока сам не задремал.
Проснулся от того, что руку буквально вырвали, и послышался ледяной голос:
- Одинцов, ты что тут делаешь?
Спросонья не сразу понял, в чем дело, хлопал глазами.
- Да как бы с тобой сижу, малыш. Ты что-нибудь помнишь?
- Не называй меня так никогда, - Оксана едва не зашипела. Ее губы искривились в презрительной усмешке.
- Что так? – Кирилл никак не мог сориентироваться. И как понимать?
- А что не так? После того, как в последний раз ты выплюнул «малыш», - она попыталась повторить его интонации. Она абсолютно права. И назад ничего не вернуть. – Я плохо помню, почему я здесь оказалась, не просветишь? Я так понимаю, в больнице?
Кир сжал зубы. Терпение. Сейчас не время выяснять отношения. Ей нужно восстановиться, успокоиться, потом все.
- Ты сбежала, мы искали тебя три дня, нашли в очень плохом состоянии.
Девушка кивнула и отвернулась. Что творится в ее головке? Всего пару часов назад отпустить его не могла, а сейчас ощетинилась, как ёжик. Что если не сможет его простить?
- Одинцов, слушай меня. Не хочу тебя здесь видеть, понятно? Делай что хочешь, но не появляйся. Я бы предпочла тебя не видеть никогда, увы, понимаю, что невозможно. А пока давай. Гуляй.
Кирилл не стал спорить. Поднялся и последний раз окинул ее взглядом. Покачал головой, вряд ли это выздоровление, слишком она напряжена, испарина на висках, черты лица заострились, а под скулами едва заметны желваки. Ей тяжело дается такой тон, значит, ещё не все потеряно. Ждать.
- Поправляйся быстрей, моя хорошая, я больше не буду тебе мешать.
Кир вышел и уже не видел, как она сжалась в комок, стараясь не рыдать. И нет никакой Оксаны Сергеевны. Только Ксюша тихо плачет, мечтая о теплых руках и глазах цвета моря. И что на нее нашло? Зачем выгнала, ведь было так хорошо. А он сказал, что больше не придет и в его взгляде столько горечи и столько тепла, которое ей так нужно. Без него морозно, без него леденеет душа. Вернись…
Не вернулся. Как и обещал. За все две недели, проведенные в испанской больнице. Врачи делали все возможное и невозможное для восстановления ее организма. А также по сохранению беременности. Последнее обстоятельство крайне напрягало Оксану Сергеевну – уж больно рьяно они этим занимались. Похоже, тут не обошлось без участия одного гада. О том, что тот уже в курсе, догадалась по обрывкам разговоров.
Не раз задавала себе вопрос: это раздвоение личности, оно не опасно? Ксюша ночами рыдает в подушку, Оксана Сергеевна лютует по полной. Как их примерить и стать нормальной?
Приходил психиатр. Можно было бы поговорить, но как передать на английском всю широту русской души?
Каждый день появлялись Маша с Филом, иногда поодиночке, надеясь каждый на откровенный разговор - не получилось. По старой привычке спряталась в раковину. Причем это солидарно сделали обе ее части.
Звонила дяде Вите, но тот ссылался на важные дела и долго говорить не мог.
Забегали пару раз Мишель и Катя с обоими операторами. Рассказали, что Майлз лютует. Кирилл улетел опять в Москву. Опять? Летал уже, до того как она пропала. Потом вызвали обратно, когда не смогли ее отыскать. Съемки стоят. «Любимый» курятник сидит тише воды, ниже травы. Весь проект под вопросом. Зрители тоже в шоке. Не известно, чем все кончится.
- Кто-то слил в сеть инфу, что ты в больнице. Там такие дебаты, стоит ли ждать выздоровления.
Все Макс ей доложил. Оксана пожала плечами, показывая, что ей безразлично.
- Оставили бы меня здесь и ехали дальше выбирать господину Одинцову пару.
