Что бы почувствовал Борис, узнав, что победа его – это продуманный ход Дармона, ведущий к смерти? Вкус полной, долгожданной победы вместе с мальчиком разделял полувампир. Он самодовольно восседал на троне, смотрел на Меркута и одновременно наблюдал за всем, что происходило в его замке, который он сам построил и который подчинялся ему, как всё вокруг. Хозяин захотел построить новый коридор? Его слуга беспрекословно сделает это. Гость не должен покинуть пределы замка? Все ходы будут вести в одно и то же место. Так получилось и с Борисом. Дармон знал, что мальчик в любом случае окажется в тронном зале за троном и услышит то, что будет выгодно полувампиру.
Убедившись, что Борис далеко и не слышит их, Дармон откинулся на трон с видом победителя.
– Почему именно на одну из скал Воинов?
Дармон не сразу понял, о чём спрашивает его Дрог.
– Как почему?
– Но ты ведь сказал, что ей там помогут, – изумлённо проговорил Дрог.
– Неужели ты всё принял за чистую монету? – Голос Дармона отдавал сталью.
– Нет, я всё правильно понял! – поспешил Дрог оправдаться перед отцом. – Я впервые слышу о скалах.
Дармон был в хорошем расположении духа и поэтому начал объяснять сыну:
– На скалах Воинов ей никто не поможет: там могут участвовать только двое, все остальные – только наблюдать, иначе их постигнет неизбежная расплата за нарушение правил. В любом другом месте она будет чувствовать поддержку своих друзей, что придаст ей силы.
После короткой паузы Дармон добавил:
– Борис уже на верном пути, он справится. Что ж, наше дело – наблюдение!
Лина сидела на балконе замка и смотрела на восходящее солнце. Обычно рассвет приносил надежду, но сегодня этого не было. Только вчера у подножия замка состоялся бой. Они выиграли, но надолго ли? Смогут ли они продержаться ещё раз? А сколько будет атак до прихода войск Всеволода? Надежды на рассвете были пустыми и неуверенными. Лина перевела взгляд вниз: горстки пепла раздувал ветер, уничтожая следы битвы; повсюду валялось оружие – копья и мечи.
– О чём задумалась, Защитница?
На балкон вышел Нарон.
– Как вы догадались? – Лина посмотрела на Нарона, пытаясь понять, что скрывается за его суровым внешним видом. Он не гордился победой и не был огорчён большими потерями, оставаясь мрачным и угрюмым.
– Всякий воин узнает меч, оставивший след и победивший его, даже если оружие немного изменилось.
– Поэтому вы пристально смотрели на него, как только увидели.
– И поэтому тоже. Он ослаб, что радует меня. Ослабевшего врага легко победить!
– Вы ищете лёгких путей?
– Я ищу мести.
– Физической или моральной?
Нарон рассмеялся:
– Глупая Защитница! Морально уничтоженный враг – помеха для дальнейшей жизни. Физически устранённый – гордость!
Нарон вынул свой меч в знак того, что он в любую минуту намерен напасть. Лина никак не отреагировала.
– Я не начну бой, пока не узнаю причины.
– Полагаешься на то, что я не убью безоружную? Не думай обо мне лучше, чем я есть! Это была ошибкой и твоей матери. Она вернула сына отцу – ты это знаешь, я не буду вдаваться в подробности. Сейчас бы она удивилась тому, что отец сам позволил украсть сына. О, как были слепы все они, думающие, что обманули Дармона. Он силён, и он везде. Он отдал своего сына, зная, что исправить его нельзя! Его план был прост – Меркута воспитают и будут доверять ему тайны Всеволода, а затем отец призовёт сына. Стефания всё испортила, а ещё она догадалась, что я сыграл там не самую последнюю роль. Я надоумил Всеволода поступить так и за это был хорошо вознаграждён – наделён силой воздействовать на людей помимо их воли. Стефания решила выкрасть Меркута, и я ждал её. Она догадалась, на чьей я стороне, и решила очистить мир от меня!
– Я вижу, она не потерпела неудачу, – намекнула Лина на шрам.
Губы Нарона сделались тоньше, напоминание о шраме выводило его из себя.
– Так вот почему егени напали сегодня на замок. Вы открыли им завесу! Неужели вам не жалко своих слуг и воинов?
– На то они и слуги, чтобы помогать своему хозяину продвигаться вперёд. Эта крепость ничто по сравнению с тем, что я получу. Я буду обладателем королевской силы. Хватит разговоров, пора мне заполучить и меч Защитницы!
– Но вы ведь сражались за неё, вместе со всеми?
– Нужно же было отвести подозрение от себя.
Нарон перекинул меч из правой руки в левую и обратно. Его губы сложились в подобие улыбки, предвкушая победу над Линой. Но она не спешила вынимать меч.
– Я убью тебя, даже если ты не будешь защищаться!
Лина поднялась и заговорила тихим голосом, ставя ударение на каждое слово:
– Интересно, что скажет тот, кому меч уже обещан в случае победы?
– С кем ты говоришь? Или это глупая уловка, чтобы заставить меня переключить внимание? Не получится, я не поддаюсь на такой обман.
– Вся беда в том, что ты думаешь о себе как о самом умном, красивом, сильном… и добавим ещё кучу комплиментов в твой адрес, – прозвучало за спиной Нарона.
Нарон вздрогнул, он узнал голос. Медленно поворачиваясь, начальник крепости молился о том, чтобы это был только обман слуха. Позади стоял Меркут. Он презрительно смотрел на Нарона, в руке у него появился меч. Нарон перевёл взгляд на оружие и не смог отвести его. Поблёскивающее лезвие меча притягивало, от него еле уловимо исходило гипнотизирующее пение.
– Вся твоя беда в том, что ты хочешь быть как король, утратив при этом себя.
Нарон встрепенулся, отогнав от себя наваждение. Меркут задел его за живое:
– Ты не смеешь разговаривать со мной в таком тоне!
Меркут слегка приподнял брови.
– Ты – предатель.
– Я служу твоему отцу и собираюсь убить Защитницу! – с вызовом сказал Нарон. После этих слов он резко повернулся, сделал выпад и занёс меч для удара. Лина видела, как его меч стремительно опускается на неё, и смотрела в глаза Нарону. От удара её спасало всего несколько миллиметров. Меч замер над её головой и разлетелся на мелкие кусочки. Нарон упал на колени и закрыл лицо руками; затем, резко встав, он побежал в замок.
Оставшись лицом к лицу с Меркутом, Лина вынула из-за спины меч. Они стояли друг против друга, не предпринимая ничего, оба знали, что время пришло и никуда не денешься. Бой объявлен, но они тянули, оценивая силы и прощупывая мысли друг друга. Лина освободила свой ум, ощущая, как в неё холодной струёй просачивается боль, но не сдавалась. В голове Меркута было так же пусто, ни одной мысли. Лина отпустила его разум, и боль мгновенно ушла.
– Говорить, что месяц прошёл и я тебя отыскал, думаю, бессмысленно, – произнёс Меркут.
