Он почти в точности повторил мысли, которые крутились у меня в голове накануне, и именно это и взбесило. Ему даже не обязательно касаться меня, чтобы знать, о чем я думаю! В груди будто что-то лопнуло, и из этого "что-то" наружу полилась такая концентрированная, кислотная злость, что я побоялась, как бы она не прожгла мне внутренности. Оказалось, гнев за вчерашнее никуда не делся: просто затаился, перебродил, превратился во нечто неконтролируемое.
Мне захотелось броситься на него с кулаками, но, слава Вселенной, я не настолько обезумела. Просто сорвалась с места, желая очутиться как можно дальше, когда события вышли из-под контроля. Сильный рывок заставил крутануться на месте — Ник схватил меня за руку и развернул к себе лицом.
Время замедлилось до предела, лишая возможности двигаться. Никель держал меня за предплечье чуть ниже локтя, где тонкий рукав кофты скрывал кожу. Я знала, что он не сможет прочесть через ткань, но все разумные мысли покинули тонущий корабль; остались лишь громкий стук сердца и наши руки. Ник поднял их до уровня глаз, и я осторожно выдохнула.
Это было всего лишь предупреждение.
Ник улыбнулся, и его улыбка сперва показалась ангельской — если чему-то настолько зловещему можно приписать божественную мимику.
— С каких пор ты пугаешься моих рук? Они, возможно, самое гениальное эволюционное достижение Объединенной Вселенной. Помогут вмиг освоить радости и удовольствия всего человечества. Но если ты еще раз уйдешь… — его голос стал почти ласковым. — Они заставят тебя испытать всю боль этого мира.
И он отпустил меня.
____________________
(1) Запрет разглащения серкретных тем срабатывает при нахождении человека без внесенной в его нейроноситель пометки о допуске к неразглашаемой теме (или совсем без нейроносителя) в радиусе менее чем 10 метров от человека, чей нейроноситель дополнен функцией запрета разглашения секретных тем, и заключается в потере соответствующим человеком способности адекватно произносить, писать или другим образом передавать секретную информацию.
По желанию иного из мира с частичной осведомленностью, его родственники и близкие люди (максимум три человека) могут быть посвящены в Теорию путем вживления индивидуального нейроносителя с функцией запрета разглашения секретных тем
7-1. Сон первый. Дыра
Придя в свою комнату, я разжала ладонь и долго смотрела на сережку-блокатор, взвешивая за и против. Приняв решение, подошла к зеркалу и продела ее в дырку в ухе. Я так спешила, что ненароком сделала себе больно, охнула и замерла, чувствуя как вместе с блокатором возвращается былая уверенность.
Я не боялась угроз Никеля. То, что я не смогу никому рассказать подлинную историю моего возвращения в Набил, в сущности, ничего не меняло. Лучше, если бы я совсем потеряла способность вспоминать события последних двух дней.
Усталость после прогулки по Городу сняло, как рукой, меня переполняла мрачная энергия. Я собралась гораздо быстрее, чем год назад — было бы, что собирать! Переоделась в одежду, в которой приехала, захватила сумку и куртку, и, стараясь не шуметь, покинула дом Ника.
Все очень напоминало прошлый раз, когда я сбегала отсюда. Высотный Город также готовился ко сну — я едва ли встретила с десяток людей, пока добиралась с верхнего уровня до третьего, где также беспрепятственно пересела на подземную, следовавшую до пространственной дыры, пулю. Я до последнего не верила, что Ник даст уйти так далеко, но мне снова это удалось. Удача была со мной.
В зале-преддверии пространственного прохода меня встретила тишина и два ряда пустующих кресел. Я улыбнулась: сегодня, вопреки обычному положению дел, мне было на руку то, что нужная мне дыра вела в самую настоящую, простите за каламбур, дыру. Родись я в Атлантисе, было бы куда сложнее тайком сбежать домой — желающих попасть в водный мир всегда хватает.
Не то, что здесь: путешественников ноль и в придачу полное отсутствие персонала. Ни охранников, ни странников, ни курьеров.
Подойдя к залитой предостерегающим красным светом арке, я на секунду замешкалась, сомневаясь. Сам этот коридор заменяет собой любой засов или охрану, незамеченным здесь не пройти — конечно, при отсутствии такого блокатора, который есть у меня. Я тихо, как невидимка, прошла сквозь коридор, не потревожив ни одного детектора. Подумать только, здесь стоят сканеры самого высокого уровня, а мне хоть бы хны.
Сглаженные углы. Прекрасный синий цвет. Я наступила на мерцающую полосу крайней окружности, и меня слегка подтолкнуло в спину. Вперед, к НЕЙ. Потирая ноющую поясницу, больше не раздумывая, я подбежала к дыре. Как же я скучала без прыжков! Я даже не успела закрыть глаза, примериться или собраться с духом: меня понесло вперед, засасывая внутрь невидимой воронки. Я прыгнула.
И сразу же что-то пошло не так. Вернее, все пошло не так. Я замедлялась, хотя меня все еще продолжало с неудержимой силой тянуть вперед.
Есть шутка о том, что из любой ситуации бывает как минимум два выхода, и прыжок между измерениями тоже входит в число таких ситуаций. Если уж ты попал в кротовую нору, у тебя есть два пути: продолжать двигаться вперед или умереть.
И теперь все шло как раз ко второму. Проход между измерениями, сперва показавшийся столь знакомым и влекущим, схлопывался прямо на глазах. Я хотела пошевелить руками и ногами, и еле сдвинула их на сантиметр, вся покрывшись потом от натуги.
На секунду показалось, что все позади, и я уже добралась до родного мира. Лежала и барахталась в толстом саване покрывающих землю листьев; они стали темными и вязкими от постоянных дождей и никак не хотели отпускать. Но тут же поняла, что не листья сковали меня по рукам и ногам, а густое и черное вещество, заполнившее кротовую нору.
Крошечный огонек в конце тоннеля неумолимо угасал. Спина вдруг взорвалась яростной болью; я с огромным трудом протянула руку назад и почувствовала, как пальцы смыкаются вокруг холодных и толстых металлических звеньев, растущих прямо из поясницы. Если бы я смогла обернуться, то наверняка увидела бы массивную цепь, которая протянулась ко мне из Набила и теперь удерживала на месте, тогда как Земля все еще продолжала тянуть вперед. И от этого противоборства, от того, что оставила в покидаемом мире слишком многое, меня вот-вот разорвет пополам.
В следующий миг я проснулась, захлебнувшись собственным криком. Надо мной нависал потолок спальни, небесно-голубой с лениво плавающими черными проплешинами — перед глазами все еще стояли темные пятна. Я провела дрожащей рукой по лбу и обнаружила, что он холодный и липкий от пота. Пытаясь избавиться от неприятного ощущения влажности, я перекатилась на самый край постели, вплотную к тумбочке. На ней, поблескивая, лежала моя сережка.
Это был сон. Я не надевала блокатор, не выходила из дома и уж тем более не погибала в кротовой норе.
ПРОСТО сон. Подробностей вспоминать не хотелось, но я заставила себя прокручивать его в голове снова и снова, от начала и до конца, чтобы убедиться, что это самый обычный кошмар.
