— Когда начнем? — Никель доел свою порцию и отодвинул тарелку. Паршивая новость! Значит, сам готов был начинать хоть сейчас.
Несмотря на последствия вроде брака, к его предмету у меня выработался стойкий негатив. Вместо умения передавать мысли на расстоянии в зачетке красовался жирный пробел; с управлением ментальной информацией худо-бедно справлялась. Приходилось справляться — на нем базируется жизнь всех высокоразвитых миров. Когда набилианцу или атлантийцу требовалось выучить новый язык, он загружали его себе в нейроноситель. Никакой зубрежки и корпенья над учебником. Пара секунд на то, чтобы овладеть чужой речью в совершенстве.
То же самое касалось предметов в школе и университете. За один день мозг студента наполнялся огромным объемом теории, на разучивание которой на Земле ушли бы месяцы. При этом некоторые предметы не подразумевали практических занятий, тогда как другие требовали многих и многих часов практики. Умение быстро находить нужную информацию лежало в основе всего процесса обучения. Учиться в Набиле без него все равно, что пытаться овладеть высшей математикой, не умея складывать дважды два.
Я, в свою очередь, склонилась над едой.
— Дай мне хотя бы поесть.
"Ты не можешь есть и думать одновременно?"
Я тихо ойкнула и чуть не подавилась.
Мне приходилось видеть людей, свободно общающихся с помощью мыслей, я даже научилась распознавать, когда в их головах возникали чужие фразы: Борк, например, напрягался и слегка прищуривался. Но я впервые пожалела, что никогда не видела себя в такие моменты. Выглядела я, должно быть, феерично: замершая, с открытым ртом и поднесенной ко рту вилкой.
Ник застал меня врасплох: чтобы начать подобный "разговор", обычно нужно дать на это согласие. Мысленное. Хочешь — отвечаешь, не хочешь — молчишь. Но я не ощутила ничего, похожего на запрос. Фраза Никеля вломилась в сознание без стука и предупреждения; не хватало только его фирменной саркастической интонации.
"Запроса не было потому, что ты разучилась говорить мысленно. Дверь в твой разум приглашающе открыта: ни замков, ни запоров."
Ну вот, снова! КАК?! Как, черт побери, он умудряется отвечать на вопросы, которые я даже не успела задать?!
При всем при этом Никель выглядел как ни в чем не бывало. Из потолка снова показалась этажерка, привезя с собой запотевшую бутылку и два фужера. Ник удивленно воззрился сначала на нее, потом на Борка.
— Ты правда заказал алкоголь? Я же пошутил.
Он переставил на стол фужеры: один мне, другой себе. Зачем-то подышал в свой бокал, достал бутылку из пазов и вытер капельки конденсата тканевой салфеткой. В общем, разыграл целый спектакль, в то время как ко мне в голову пришла его следующая мысль.
"Ты думаешь так громко, что часть твоих мыслей просто-напросто просачивается мне в нейроноситель."
Мое терпение лопнуло.
— ПРЕКРАТИ! — я с грохотом опустила вилку на стол. Меня всю трясло от еле сдерживаемой ярости.
— Прекратить что? — бутылка замерла в руках Никеля.
— Это! — я тяжело дышала, стараясь не сорваться на крик. — Прекрати влезать в мои мысли без предупреждения.
Никель помолчал.
— Хорошо, не буду. Но тебе следует наладить связь с нейроносителем. Он существует отдельно от тебя, хотя и встроен в твое тело.
Мне отчаянно не хватало обычных телефонов в Набиле, хотя я не могла не признавать очевидного удобства этой технологии: при определенных навыках обмена мыслями можно общаться на расстоянии, не раскрывая рта и не прибегая к помощи рук. Правда, этот способ скорее подходит для сухого и краткого обмена новостями, чем для оживленной и интересной беседы: в чужую голову мысль доходила обезличенным набором слов, лишенных ритма и тембра, присущих человеческому голосу (1).
Я ничего не ответила. Никель поднял бутылку:
— Будешь? Земного алкоголя здесь не найти, придется довольствоваться тем, что есть.
Я помотала головой.
— Тогда возьмем с собой.
Тут вмешался Тимериус. Он вырвал из его рук бутылку, нисколько не боясь прикоснуться к чтецу, вскупорил ее одним движением и наполнил мой фужер до половины. Кстати, что это?
Название на этикетке было незнакомым. Я опасливо подняла свою порцию и понюхала бледно-розовую, кристально чистую жидкость, вдыхая легкий терпкий аромат.
Никель не остался в стороне и тоже наполнил свой бокал. Одновременно, не сговариваясь и не смотря друг на друга, мы отпили из фужеров. Я предусмотрительно напряглась и скривилась, ожидая почувствовать тяжелый вкус крепкого алкоголя, но вместо него языка коснулся обжигающе холодный, но приятный напиток. Лишь спустя пару секунд после глотка рот слегка онемел, а затем потеплел, оставив после себя хмельную легкость. Я приоткрыла рот и пошевелила языком, привыкая к необычному ощущению.
— Что это? — я повернулась к Борку.
— То, что пьют в Центре Разума, къерра.
Ник удовлетворенно кивнул головой.
— Неплохой выбор.
Я сделала еще один глоток, который пошел уже совсем на ура. Вместе с ним обнаружилось интересное побочное действие — в голове наступила относительная тишина. Осталась только я, мое окружение, и никаких дурацких, непрошенных мыслей — даже своих собственных. Мне стало спокойно.
— Этим вы опаиваете несчастных посетителей? Чтобы сделать их более сговорчивыми?
Я повернулась к Борку и картинка перед глазами немного сдвинулась: мужчина выдвинулся вперед и сделался более ярким, выпуклым, а все остальное превратилось в его фон.
— Нет. Пьём сами, чтобы снять стресс и освободить голову от лишнего груза, — Борк внимательно посмотрел на меня и озабоченно сдвинул брови. — Не стоит пить это на пустой желудок, къерра.
— А я больше и не собираюсь, — мне пришлось взяться за виски и прикрыть глаза, чтобы вернуть окружающему миру его прежний объем. Напиток чтецов, сперва показавшийся легким, приятным и несерьезным, на деле оказался обманчивым и окутал меня незаметным наркотическим дурманом. Прямо как… прямо как некоторые чтецы.
Я отодвинула от себя фужер и мой взгляд упал на изрядно повеселевшего от алкоголя Никеля. Он начал выдвигаться вперед, прямо как Борк перед этим, но я поскорее отвела глаза, сосредоточившись на столе. Не хочу, чтобы он снова приближался ко мне.
— Ешь, — Никель придвинул ко мне блюдо. — Времени у нас еще меньше, чем я думал. Пора возвращаться.
Я воспользовалась его советом, основательно набивая рот едой. Неизвестно, когда будет следующий прием пищи и будет ли он вообще — с Никелем и его опасными играми ни в чем нельзя быть уверенной.
Стоило тарелке опустеть, как мои спутники начали выбираться из-за стола. Удивительно. Одного из них я знала не более суток, второй до недавнего времени брезгливо морщился в моем присутствии, ну а третий испортил всю жизнь, но мне было жаль покидать тесную уютную кабинку. В замкнутом пространстве вместе с сильным полом я чувствовала себя в гораздо большей безопасности, чем в огромных залах Центра.
