Перед глазами все плыло и полыхало. Двухцветный пейзаж - выше линии горизонта серый, ниже зеленый - мерно колыхался в такт шагам лошади и моему дыханию. Ритм вдохов-выдохов сбился и никак не хотел приходить в норму, я то задыхалась, забывая глотнуть воздуха, то жадно поглощала кислород. Голова шла кругом.
Было тепло, если не сказать жарко. Стоило Бруксу сесть позади меня, и я чуть не сгорела в огненной волне страха и возбуждения. Он не только окунул меня в пучину сильнейших эмоций, каждая из которых вызывала учащение сердцебиения и безумную гонку крови в венах, он при этом грел мои озябшие конечности своим телом. Даже то, что его рубашка была совершенно мокрой, не делало его менее горячим.
Берейтор сидел ко мне вплотную: руки обнимают с двух сторон и поддерживают повод, спина к груди, колени к коленям, пах... нет, об этой части туловища я настойчиво пыталась не думать, но именно она снова и снова приковывала мое внимание. Ноги и промежность никак не могли привыкнуть к отсутствию седла. Все терлось и соприкасалось: я о Брукса, Брукс о меня, мы оба — о спину лошади...
Это была катастрофа. Настоящее мучение, еще более мучительное оттого, что оно было приятным. Сладкая, медленно сводящая с ума пытка, которая, учитывая расстояние между Ньюбриджем и городом, грозила растянуться на целую вечность.
Нужно начать беседу, иначе... я не знала, чем все это могло кончиться, но ощущения внутри меня росли и крепли, грозя обернуться чем-то неконтролируемым.
- Где ты научился зашнуровывать дамские корсеты, Брукс? - стараясь придать голосу равнодушие, спросила я. - В «Золотой треске»?
При одном воспоминании о шлюхах, обитающих в таверне, сердце скрутил приступ ревности. Как часто он пользовался их услугами? Или, может, тренировался на дочках прежних работодателей? У куртизанок-то и расшнуровывать нечего. Все напоказ.
- На платьях сестры. У нас не было средств на гувернантку. Иногда приходилось помогать ей.
- Сестра? - я немного оттаяла. После упоминания бедности, в которой рос Адам, мне стало неловко. Я ведь действительно ничего не знаю о биографии тренера - ни из какой он семьи, ни откуда родом. Только то, что он очень сильный, любит лошадей и умеет постоять за себя в драке. - Старшая или младшая?
- Младшая.
- И где она сейчас? В Порт-Рэше? Или Дублине?
Адам помолчал.
- Она погибла. Упала с лошади, обучаясь конкуру.
Всю истому сдуло с меня. Я забыла, где и в каком положении нахожусь, забыла об обнимающем меня слуге и его непозволительной близости. Грудь сдавили горечь и сострадание. Я не сразу нашла, что сказать: все нормальные слова после такого признания просто вылетели из головы.
- Ты учил её?.. - наконец спросила я.
- Да. Сейчас ей было бы столько же лет, сколько вам.
Вот как... Что-то произошло со мной при этих словах: все препоны и заслоны между нами моментально рухнули, я смела их одним движением мысли, легкомысленным решением, желанием чувствовать и понимать его.
Позволила себе быть равной ему, и на меня обрушилась боль, скрывающаяся за немногословностью Адама. Меня тоже коснулась смерть близкого человека — но мама ушла очень, очень давно, и я давно успела смириться с этим. Здесь все было иначе. Его потеря никогда не сравнилась бы с моей — ее поджигало едкое чувство вины. Сразу вспомнились слова, сказанные при первой встрече: «Я не обучаю девушек прыжкам» и мое собственное, твердолобое упрямство на пути к цели. Сама того не зная, упорствуя и проявляя ненужный героизм, я снова и снова возвращала его к случившемуся.
Конечно, я не стала извиняться перед Бруксом, просто тактично помолчала. Какой бы не была младшая сестра Адама, она уже много лет, как лежит в земле, и никакие разговоры не способны вернуть ее к жизни. Я и так сделала многое: открыла шлюзы в душу Брукса, и застарелая печаль тренера наполнила меня доверху, а ему, надеюсь, стало хоть немного легче.
- Мы росли не в Ирландии, а в Лондоне, - он сам продолжил рассказ после паузы. - Матери не стало, когда мы были еще детьми, и я заботился о сестре. Подрабатывал жокеем и даже начал зарабатывать... Но пять лет назад я завязал со скачками. Уехал из столицы и впервые устроился тренером для лошадей.
- Ты участвовал в скачках? - угомонившееся было любопытство снова подняло голову. Я даже посмотрела на него через плечо, так хотелось увидеть лицо слуги в момент ответа. Каждый факт из жизни Брукса вызывал во мне дикую жажду знаний: рассказывай больше. Еще больше! Этими знаниями я выложу тропинку к твоему сердцу.
- Даже побеждал, - усмехнулся мужчина. - Что, по мне не скажешь?
- Скажешь, - стушевалась я. В том, что он когда-то был жокеем, не было ничего удивительного. Человек, умеющий тренировать лошадей для скачек, должен знать этот спорт от и до... Но то, что он побеждал, а потом по своей воле вышел из игры... В мире скачек ходили огромные деньги, это знали все. Когда мамы не стало, отец нашел ее родовому поместью новое применение: купил нескольких лошадей с прекрасной родословной и занялся разведением элитных рысаков. К нынешнему моменту доходы от продаж коней вывели его на уровень одного из самых влиятельных пэров Англии...
Брукс вполне мог сколотить небольшое состояние, останься в профессии. Вместо этого он ездил по поместьям и выслушивал капризы бездельных аристократов.
- Но почему ты бросил скачки? - я заглянула ему в глаза, которые снова подернулись дымкой грусти и отстраненности. - Из-за её смерти?..
- Потому что пришла пора, - он ушел от ответа, но я и так уже все поняла. Попыталась сложить в уме все названные мне цифры и разгадать еще одну, мучившую меня тайну, но так и не преуспела. Права Алисия — надо было больше учиться, а не скакать верхом!
- Так сколько же тебе лет, Брукс?..
- Почти тридцать.
Тридцать! Я повторно взмокла — пот прошиб меня от этого признания, перед глазами заплясали развеселые точки. Отвернулась от него и вцепилась в гриву коня, чтобы не съехать набок. Он ведь и правда совершенно взрослый, чужой, незнакомый мужчина... Чем я могу понравиться ему? Что я могу ему дать?..
- Нужно было раньше догадаться, что ты британец, - буркнула я, глядя перед собой. - У меня никогда с ними не складывается.
- С кем, например? - пришла его очередь удивляться.
- Ну, во-первых, с женой Годвина. Мы с ней с самого знакомства не в ладах. Еще, конечно, с моим...
- Женихом?
Я чуть не подавилась следующим словом. Хотела сказать «моим отцом», но Брукс... Этот наглый, заносчивый тип... Я окончательно замкнулась и отстранилась. Слухи, разносимые слугами, уже порядочно достали! Есть ли в Ньюбридже хоть один человек, который был бы не в курсе моей несчастной помолвки?!
- Насчет него не знаю, - сухо выдавила я.
- Почему же?
- Мы с ним никогда не виделись.
- Но когда-нибудь ведь увидитесь? - настырный тренер никак не отставал, и я вскипела, отодвинувшись от него настолько, насколько возможно в условиях одной лошадиной спины.
